Через розовые очки

Как я уже говорила, заказчики на предков после кризиса у меня сильно поубавились. И вдруг в компании у Верочки Луковой, есть у меня такая приятельница из богатеньких, я получила совершенно неожиданный и щедрый заказ, который шел несколько стороной от моих привычных занятий. Дело касалось не столько родословной, сколько установления родства двух молодых особ. Читатель, если таковой нашелся, уже наверное. догадался, что я и есть автор, но не сочинитель, а пересказчик. Но пересказывать иной раз и труднее.

Эта Варя Соткина меня сразу заинтересовала. Она явно играла "вамп", хотя усмешка ее и реакция на застольный треп говорила, что девочка много умнее созданного ей образа. При этом в ней был стиль. Сама она мало говорила и вообще вела себя, как случайный человек, случайный не только в этой компании, но как бы вообще в любом застолье, где много едят и пьют. Нас познакомили. Она была суха и деловита.

Позднее, уже у меня дома, я рассмотрела ее получше, хотя она по–прежнему застегнута до подбородка и очень в себе уверена. А вообще‑то, девочка явно обиженная, хотя вроде бы и обижаться было не на кого. Она очень ловко прятала свою обиду за внешнюю броню. Мне даже показалось, что броня здесь и диктует, и тем неожиданнее прозвучали добрые, даже, скажем, ласковые слова, адрес ее двойницы — неведомой мне пока Даши Измайловой. О себе она несколько надменно сказала, что ей совершенно все равно, связаны они родственными узами или нет, но "Дашу это заботит", а посему вот вам деньги, фотографии и исходные данные, подробнее обо всем расскажет сама Даша.

Мы договорились, что она же принесет недостающие документы и ответит на все вопросы. Была там какая‑то размытая семейная тайна, о которой, скорей всего, и не знает уже никто, потому что участники событий умерли. Я, помню, тогда решила, что девочки — сироты, и потом была очень удивлена, обнаружив, что "носители тайны" пребывают в добром здравии.

Поскольку деньги были заплачены, я послала запрос в Котьминский роддом с просьбой сообщить о рождении близнецов в указанный мной период. Ответ я оплатила, и он был получен довольно быстро: были такие роды, и не в единственном числе.

На этом работа с предполагаемыми близнецами кончилась. Даша Измайлова так и не появилась, поэтому я имела право отложить их дело в долгий ящик, а потом вообще забыла о существовании девушек.

Однажды утром в страшную жару раздался телефонный звонок. Здрасте, я Даша Измайлова… Я сказала, что дело ее на нуле, что она в этом сама виновата, потому что не напоминала о себе, и что я готова встретиться в любое удобное для нее время.

— Сейчас, — тут же согласилась Даша.

Но именно "сейчас" я не могла принять мою клиентку. Я вела чрезвычайно интересное дело, настолько интересное, что даже руки чесались. В двух словах, буквально в двух… Представьте себе ситуацию. Офицер и коммунист с весьма известной фамилией под Ленинградом попадает к немцам в плен. Зная, что немцы расстреливают офицеров и коммунистов, он переодевается в шинель убитого солдата, в кармане шинели- документы. Из плена офицеру с товарищами удалось бежать. Он был зачислен в полк солдатом уже под новой фамилией, предположим, Петров, так звали убитого солдата, мир праху его. На этот раз офицер боялся уже КГБ. Война кончилась, он вернулся в Москву к матушке. Мать была умной женщиной — Петров так Петров, оно, может, и к лучшему. Под этой фамилией он женился, родил сына, умер тоже Петровым. И вдруг внук узнает, что он никакой не Петров, а носитель известнейшей княжеской фамилии, потомок Гедиминов, клянусь не вру! Как доказать?

Сколько я проторчала в архивах, лучше не рассказывать. А кончилось дело тем, что мы нашли в домовой книге запись о том, под какой фамилией жил этот офицер до войны. А тут и свидетели сыскались. Со временем суд подтвердил права внука носить законную фамилию. Не последнюю роль сыграло здесь то, что клиент был богат. Во время звонка Даши Измайловой дело потомка Гедимина находилось в самом разгаре. Словом, я попросила перенести нашу встречу на завтра. Она настаивала на сегодняшней встрече.

— Я вас подожду. Назовите мне, пожалуйста, ваш адрес.

Я опешила. Мне показалось странным, что она будет ждать меня не в собственном доме, а на улице на лавочке. Но у меня не было времени задавать вопросы. Надо тебе — жди на лавочке! Я внятно, два раза повторила свой адрес и пообещала быть в два, ну. в крайнем случае, в три. Она согласилась.