Я тебя заколдую

Глава 34

Оставшись одна, Софья упала лицом в подушку и разрыдалась. Ну, вот почему она такая слабая, почему готова была уступить ему?

Утро встретило ее ярким солнечным светом, ворвавшимся в спальню через не зашторенное окно и головной болью, которая очевидно была следствием злоупотребления шампанским и горьких слез прошедшей ночью. В комнату робко поскреблась горничная.

- Доброе утро, Софья Алексеевна, меня его светлость прислали, - пролепетала девушка.

- Тебя как зовут? – спросила Соня, приподнимаясь на подушке.

- Маша.

- Очень хорошо, Маша. В гардеробной здесь должно быть кое-что из моей одежды. Найди мне утреннее платье и скажи, что я велела экипаж заложить.

- Вы уехать хотите? – округлила глаза прислуга, - Его светлость сказали, что ждут Вас к завтраку.

Софья прикрыла глаза, и мысленно послала своего супруга к черту. Видеть его было невыносимо больно. Глупое сердце не желало мириться с истинной в их отношениях. Оно по-прежнему тосковало по нему.

- Хорошо, я спущусь, с платьем поторопись.

Соскользнув с кровати, Соня стянула с себя испорченный бальный туалет и огляделась. Все в этой комнате оставалось так же, как и в тот день, когда она последний раз была в ней. Также лежали на столике перед зеркалом расчески с серебряными ручками, также стояла коробка с лентами и даже ее любимое кресло, накрытое мягким пледом, стояло на ее излюбленном месте около окна.

- Доброе утро, дорогая, - услышала Софья, едва она вошла в малую столовую.

- И Вам, Ваша светлость, доброго утра, - ответила она.

Василий явно ждал ее. Грациозно присев на стул, который для нее отодвинул лакей, напротив своего супруга, Соня подняла глаза.

- Софи, я хотел поговорить с тобой, - начал Воронцов.

- Я Вас слушаю, Ваша светлость, - отозвалась она, берясь за чашку с горячим шоколадом.

Василий поморщился. Жена держалась с ним подчеркнуто официально, не желая допустить близости даже в разговоре.

- Мне бы хотелось, чтобы ты переехала сюда в наш дом.

- Вам бы хотелось? – приподняла она бровь, - А Вам никогда не приходило в голову, что я этого не хочу. Конечно, Вам так было бы удобнее. Но не волнуйтесь, в мои планы не входит наставить Вам рога, Ваша светлость, просто видеть Вас каждый день слишком суровое испытание для меня. К тому же думаю, Вашей пассии это не понравиться.

- Я собираюсь прекратить все отношения с леди Сомерсет, - ответил князь.

- Из-за меня? - Софья рассмеялась, - Уверяю Вас, не стоит приносить такие жертвы. Это уже ничего не изменит.

- Я понимаю, что Вы имеете полное право обижаться на меня. Я признаю, что вел себя отвратительно по отношению к Вам, но я прошу Вас: Дайте мне еще один шанс, - вздохнул Василий.

- Для чего?

Воронцов молчал. Что ей сказать? Сказать, что не может забыть о ней, не думать о ней днем и ночью? Не поверит.

- Не хотелось, бы давать дополнительный повод для сплетен, - ответил он.

- С каких это пор Вас стали волновать сплетни? – удивилась Софья, - Вам всегда было плевать на мнение света. Что изменилось?

- Наверное, возраст сказывается, - усмехнулся князь.

Против воли Соня улыбнулась и поспешила наклонить голову, чтобы скрыть это от него.

- Хорошо, я перееду, - ответила она, - Но у меня есть одно условие.

- Говорите.

- Вы никогда без моего разрешения не переступите порог моей спальни.

Воронцов нахмурился, но кивнул головой в знак согласия. Василий Андреевич понимал, что соглашаясь на это условие, он, прежде всего, становиться посмешищем в глазах собственной прислуги, но если такова цена ее согласия…

Завтрак супруги продолжили в полном молчании. Каждый обдумывал соглашение, к которому они пришли. Софья не ожидала, что Василий согласится на ее условие, ей просто хотелось проверить до какого предела она может дойти в своих капризах, прежде чем разозлит его по-настоящему. Но, похоже, Воронцов, в самом деле, ощущал себя виноватым перед ней, так как не стал возражать. И вот, что теперь делать? Недоумевала она. Как было бы легко просто уступить ему, а теперь она сама загнала себя в ловушку. Она так соскучилась по нему. Это будет пытка видеть его каждый день и демонстрировать при этом полное к нему равнодушие. Кончики пальцев зудели от желания запустить руку в его густые волосы, пропустить между пальцами шелковистые пряди, прижаться губами к колючей щеке.

Вечером Сонечка, одетая в вечерний туалет, зашла в кабинет супруга. Василий просматривал счетные книги.

- Ваша светлость, могу я воспользоваться Вашей ложей сегодня, - спросила она.

Князь оторвался от своего занятия. Окинул ее внимательным взглядом.

- У меня есть встречное предложение. Я составлю Вам компанию, - улыбнулся Воронцов.

Княгиня пожала плечами, давая ему понять, что ей все равно. На самом деле это было далеко не так.

В здание театра собралось блестящее общество. Давали премьеру «Бедной Лизы». Протискиваясь между любителями театра к входу в их ложу, княгиня Воронцова крепко держалась за руку своего мужа.

- Софья Алексеевна! – услышала она позади себя знакомый голос.

Соня остановилась. Улыбаясь, к ней спешил ее старый знакомый.

- Пан Валевский! Какая право неожиданность. Вы здесь в Петербурге, - улыбнулась она в ответ, протягивая руку для поцелуя.

Она спиной чувствовала, как напрягся князь, стоя рядом с ней.

- Я мог бы сказать, что дела привели меня сюда, - рассмеялся поляк, - Но скорее желание вновь увидеть Вас двигало мной.

- Разрешить Вам представить моего супруга, - обернулась к мужу Софья, - Пан Владислав, знакомьтесь, мой муж, его светлость князь Воронцов Василий Андреевич.

Серые глаза польского графа встретились с темными непроницаемыми глазами светлейшего князя.

- Очень приятно, Ваша светлость, - слегка наклонил голову Валевский.

- Взаимно, - выдавил из себя Воронцов.

Поляк был молод и хорош собой, и они с Софьей явно хорошо знали друг друга. Это открытие не принесло Василию Андреевичу никакой радости. Багровая пелена ярости, вызванной ревностью, застила разум. С трудом удержавшись от какой-нибудь грубости, он поспешил оборвать разговор и увести жену в их театральную ложу. Во время спектакля все его внимание было сосредоточено не на действе, происходившем на сцене, а исключительно на супруге. Он ревностно следил за тем, куда устремлен ее взгляд. Уж не этот ли молокосос явился причиной ее желание посетить театр сегодня? Уж не затем ли она приехала в столицу, чтобы встретиться с ним, а ему голову морочила? И это ее желание проживать раздельно. От всех этих терзаний, кругом шла голова. В нем проснулось совершенно нелепое желание, схватить жену в охапку, увезти домой и запереть в своей спальне до конца дней ее.