Девушка в белом кимоно

ГЛАВА 32

Япония, 1958

Вернувшись в постель, я отдыхаю с полным желудком. Я заставила себя съесть лапшу удон, которую стащила Сора. Если мы сегодня решили бежать, то мне необходимо набраться сил. Я лежу на боку, пытаясь найти удобное положение, но у меня не получается. Сама мысль о бегстве приводит меня в такое волнение, что даже ребенок начинает двигаться.

Мысли скачут от Хаджиме к нашему ребенку, а потом к Соре, как мартышка, перелетающая с одной лианы на другую. Три обезьянки, Хатсу, Джин и я. У меня снова сжимается сердце. Сора могла стать четвертой. Ведь на самом деле обезьянок было четверо, и четвертую звали Сидзару. Она изображалась со скрещенными на животе лапками, символизируя неделание зла. Сора удивляет меня своим стремлением помочь и сохранить жизнь своего ребенка. Она прилагает усилия, чтобы сделать то, на что у меня не хватает сил. Сами небеса вложили в нее это стремление, и я вижу в этом особый, глубинный смысл.

Если только я не ослепла. Это бабушка так говорила? Нет, нет, это были слова Кико. Она прокричала их когда я рассказала ей о своем выборе. «Ты ослепла от любви и не видишь того, как все обстоит на самом деле, Наоко!» — крикнула она мне.

Мои тяжелые веки открылись и закрылись. Открылись и снова закрылись. Стена то есть, то ее нет. Я снова ерзаю, чтобы устроиться поудобнее, и думаю о сияющих глазах Хаджиме и его прощальных словах: «Я обещаю, — сказал он, любить тебя всегда».

Правду ли он говорил? Еще мгновение, и я с головой окунаюсь в воспоминания, в любовь и в лишенный сновидений сон.

Пусть лучше я буду слепой, чем лишенной надежды.