Царство селевкидов. Величайшее наследие Александра Македонского

Мы не можем дальше проследить процесс, посредством которого галаты были вынуждены осесть на земле, и не можем сказать, когда или посредством каких шагов приняла свою форму система, описанная Страбоном[347]. Когда галаты впервые прибыли в Азию, ими, как говорит Мемнон[348], руководили семнадцать вождей, из которых первый ранг принадлежал Лутарию и Леоннорию. У Страбона мы видим гораздо более регулярную организацию. Каждое из трех племен было разделено на четыре тетрархии: в каждой тетрархии был свой вождь (τετράρχης); под его властью находились судья (δικαστής), полководец (στρατοφύλαξ) и еще два подчиненных ему полководца (ὑποστρατοφύλακες). Двенадцать тетрархов как коллегия обладали высшей властью над всей нацией; им содействовал Совет из 300 человек, который встречался в определенном святом месте (Δρυνά μετον). Один Совет обладал юрисдикцией в случае убийств; во всех других случаях судебная власть принадлежала тетрархам и судьям. Организация этой орды должна была быть гораздо более слабой, когда она впервые распространилась по Малой Азии.

Дом Селевкидов в те дни играл почетную роль, как защитник цивилизации против галлов. Это была роль, в которой все греческие цари очень хотели блеснуть. Даже Птолемей II, когда ему удалось разобраться с мятежным отрядом галльских наемников, разделил, по словам его придворного поэта, с самим дельфийским богом славу победы над этими «титанами нового времени с дальнего запада»[349]. На такую славу Антиох мог притязать с гораздо большим правом. Его действительно помнили как Сотера – Спасителя или даже (если судить по его культу в Селевкии Пиэрийской)[350] как Аполлона Сотера[351]. Его называли так, пишет Аппиан, поскольку он «изгнал галатов, захвативших Азию»[352]. Этого Антиох не делал, но он одержал одну или больше побед, что, несомненно, повлияло на сдерживание галатских набегов на побережье и принесло облегчение некоторым областям. Его галльская война, судя по всему, была воспета в эпосе Симонидом из Магнезии[353], но бессмертной славы этим он не заработал. Только история о битве, где галатов напугал вид слонов царя, сохранилась в популярном виде у Лукиана.

Ночью перед битвой (так говорит Лукиан) царь увидел сон. Он узрел Александра Великого, который стоял рядом с ним, и затем Александр сам дал ему пароль на следующий день: «Будь здоров!» – обычная реплика при прощании[354]. По мере того как битва продолжалась, сердце у Антиоха упало. В войске галатов было сорок тысяч всадников и огромное множество колесниц (восемьдесят из них с серпами), и против всего этого у него был лишь небольшой отряд, собранный в спешке и в основном легко вооруженный. Однако тактик Теодот Родосский попросил царя не впадать в уныние. У Антиоха было шестнадцать слонов, и Теодот сказал ему поставить их в авангард битвы. Уловка сработала. Ибо когда слоны двинулись вперед, галатские кони обезумели от страха и рванули назад. Колесницы с серпами прорвали свои собственные ряды. Македонцы и греки ринулись в брешь и истребили великое множество галатов. Лишь немногим удалось спастись в холмах. Македонская армия собралась вокруг своего царя и провозгласила его победителем, криками назвав его Каллиником. Однако глаза Антиоха были полны горьких слез. «Какой стыд, люди, – начал он, – все то, что мы пережили в этот день. Нашим спасением мы обязаны шестнадцати неразумным тварям. Где бы мы были без них?» И царь повелел, чтобы на трофее не изображали ничего, кроме фигуры слона[355].

Действительно ли битва была столь великой, как она выглядит в этом эпическом рассказе, – еще вопрос. Но мы вполне можем поверить, что Антиох одержал существенную победу. Однако против такого врага, как галаты, одной победы вряд ли было достаточно, и, каков был успех Антиоха на других театрах войны, мы можем только гадать по репутации, которую он по себе оставил. Как бы то ни было, победы эти отнюдь не были полными. Галаты продолжали быть угрозой для обитателей побережья, и, согласно Ливию[356], не только малые общины, но и правительство Селевкидов в конце концов было вынуждено платить им дань.