Духовная

Глава 8

Всю ночь Полина не могла уснуть, вновь и вновь переживая события прошедшего вечера, а потому на утро представляла собой довольно жалкое зрелище. Александра Михайловна три раза за завтраком справилась о ее самочувствии. Нервозности добавлял неутихающий звон колокольчика – все утро слали карточки и приглашения. Полина же с замиранием сердца ждала предсказанного Николаем визита Матильды и вздрагивала каждый раз, когда открывалась входная дверь.

Николай же вел себя совершенно непринужденно, много шутил, с упоением обсуждал с хозяевами дома последние отставки и назначения при дворе. Даже перевязь на левой руке он шутя объяснил тем, что, мол, нечего лезть в седло необъезженного рысака, да еще после нескольких бокалов шампанского. В общем Николай сам был превосходным актером, а может искренне наслаждался обществом друзей. Однако одна из записок стерла улыбку и с его лица.

– Все же вчерашний вечер не обошелся без происшествий. Господа, прошу меня простить. Мне нужно срочно явиться во дворец.

Он внимательно посмотрел на Полину, как бы оценивая, готова ли она услышать то, что он скажет в следующий момент.

– Графиня Вяземская Матильда Андреевна найдена мертвой в саду его императорского величества. Следствие требует моего участия.

Хозяин дома также утратил всякое веселье.

– И при чем здесь ты?

– Это мне и предстоит выяснить.

– Полина Ивановна, боюсь, наш визит в дом егеря придется отложить. Очень вас прошу, сохраняйте спокойствие и ничего не предпринимайте до моего возвращения. Александра Михайловна, прошу вас позаботиться о моей невесте. Я знаю, что не могу приказывать в этом доме, но настоятельно прошу воздержаться от визитов и гостей хотя бы сегодня. Нужно разобраться что именно произошло.

Хозяин дома согласно кивнул и проводил Николая в переднюю, и после крайне непродолжительной беседы оба мужчины покинули дом.

Оставшись наедине с Полиной, Александра Михайловна прямо спросила:

– Так значит, Николай успел рассказать вам о Матильде?

Полина кивнула.

– Не знаю, что именно произошло, но я уверена, что эта интриганка получила по заслугам. Прости господи! Дурно так говорить о покойных, но, учитывая ее образ жизни, боюсь, на этом свете есть немало мужчин и женщин, доведенных ею до отчаяния. Вероятно, вовлечение Николая в это дело вызвано сценой, которую эта истеричная мадам устроила вчера. Надеюсь, вскоре все разрешится.

– Александра Михайловна, прошу, расскажите, что именно тогда произошло между ней и Николаем?

– Помешательство. Не больше и не меньше. Она буквально околдовала Николя, а затем бросила его ради более выгодной партии. Мне неизвестны все подробности. К сожалению, молодые люди, особенно Николя, очень скрытны. Но их разрыв, а потом еще и невозможность признать дочь очень его изменили. Он с головой ушел в работу, а натянутые отношения с генералом окончательно испортились. Мне тяжело видеть, сколько боли принесла ему эта женщина.

***

Чтобы хоть чем-то занять себя после завтрака, Полина начала собирать для маленькой Оли корзинку с гостинцами. Все ее мысли были заняты бедным ребенком. Пусть девочка и не знала о существовании Матильды и никогда ее не видела, теперь она навсегда лишилась возможности узнать свою родную маму, и это казалось Полине ужасно несправедливым.

Александра Михайловна всячески старалась заинтересовать Полину подготовкой к свадьбе, но видя тщетность своих попыток, призвала свою старшую дочь, которая с большим энтузиазмом пришла ей на помощь.

Мужчины вернулись только после обеда. Николай, однако, не стал переодеваться, а напротив, потребовал, чтобы Полина, отложив все свои занятия, взяла аптечку и немедленно ехала с ним. Только садясь в пролетку, Полина получила объяснения этой спешке:

– Полина Ивановна, вы же принимали роды?

– Неужели жена егеря?

– Да, уже больше восьми часов, повитуха в растерянности. А оба местных врача заняты. Один в прозекторской осматривает тело Матильды, другой ампутирует ногу неудачливому майору из приезжих, который по пьяни влез в капкан. В общем, ни один их них приехать на роды не может. А егерь места себе не находит, кричит, что жену свою хоронить не будет, что сам с ней в могилу пойдет.

Федор гнал лошадей во весь опор, и уже через десять минут они были перед домом егеря. В доме было жарко и душно. Бедная женщина чуть слышно стонала на кровати, вокруг было много кровавых полотенец. Старуха-повитуха лишь бессильно разводила руками. А в углу на печке чуть слышно плакала маленькая девочка.

Но, несмотря на царивший вокруг кошмар, Полина не испытывала того леденящего душу ужаса, что сковал ее вчера после выстрелов. В богадельне при монастыре ей частенько приходилось принимать роды, и потому она сразу принялась за работу.

Сняв малышку с печки, она чмокнула ее в макушку и передала в руки Николая.

– Возьмите ее и ступайте из дома, и мужа ее отсюда уведите. А после пошлите Федора за чистой одеждой для меня и корзинкой для Оли.

Затем она развернулась к повитухе:

– Голубушка, кипяти воду, да побольше. И свечи зажги все, какие только найдешь. Мне света нужно. А печь больше не топи, и так уже жарко как на сковородке.

Убедившись, что все начали выполнять ее поручения, Полина присела к роженице. Женщина уже почти потеряла сознание, пульс едва нащупывался. Шансов, что она сможет родить сама, практически не было. Шепча молитву, Полина приняла непростое решение и начала кипятить скальпель и иглы.

Достав из аптечки хлороформ, Полина смочила в ней тряпицу и поднесла к лицу роженицы. Затем, обработав место разреза спиртом, занесла подготовленный скальпель.

– Господи, спаси и сохрани…– запричитала в углу повитуха.

***

Оба младенчика родились живыми и здоровыми. А вот жене егеря пришлось несладко. Если бы только кесарево сделали раньше. Женщина потеряла много крови, и Полина очень переживала, что она уже не очнется. Закончив шить, ей удалось остановить кровотечение, но роженица была очень и очень слаба.

Когда стало темнеть, в дом вломился обезумевший егерь.

– Мне бабка-повитуха все рассказала! Это ты ее ножом выпотрошила, ведьма!

Измученная Полина даже не успела среагировать, но, к счастью, вовремя появился Николай и одной рукой скрутил егеря.

– Успокойся, Степан. Кому говорят! Полина Ивановна твоих сыновей спасла, и жену, даст бог, спасет. Ты же разумный человек, а в бабкины наветы веришь. В себя приди!

Тут, как по провидению, жена егеря пришла в себя и позвала мужа. Полина в очередной раз за этот день поблагодарила небеса, и, не узнавая своего голоса, начала наставлять новоиспеченного отца:

– Из постели подниматься ей нельзя ни в коем случае, детей на руки тоже не давайте. Вам, голубушка, отдых и неподвижность не просто нужны, а жизненно необходимы. Я не шучу, если швы разойдутся, то кровотечения вы можете не пережить. Я утром к вам с доктором приеду.

Потом, повернувшись к Николаю:

– Где новорождённые?

– У сестры Степана, она тут рядом живет.

– А Оля?

– Уже с Александрой Михайловной. Да вы не волнуйтесь, переоденьтесь, и давайте поедем к ним. Вам нужно отдохнуть.

***

На следующее утро Полина и Николай отправились в дом егеря уже в сопровождении доктора Гаврилова. Увидев новоиспечённую мать, доктор высоко оценил работу Полины, сказав, что сам не смог бы наложить швы лучше. Поговорив с полчаса с егерем, он выписал рецепт на противовоспалительное средство и вышел из дома. Полина и Николай тоже последовали за ним, но жена егеря жестом попросила мужа их проводить. На крыльце, переминаясь с ноги на ногу, Степан стал просить прощения:

– Вы это, не серчайте на меня, я вчера совсем дурной был, со страху-то. Да и где это видано, чтобы баба ножом врачевала! Вы уж простите. Мы с женой вам век благодарны за помощь.

– Да не переживайте, Степан, я все понимаю. Женщин врачей, и вправду, пока в империи нет. Полно вам убиваться. Вы лучше скажите, как вы с женой отнесетесь, если Оля теперь будет жить у нас с Николаем Павловичем?

Егерь бросил взгляд в сторону Николая. Полина догадалась, что между ними все уже оговорено.

– Да, ясно как. Тосковать будем, конечно. Она же нам как родная стала. Ну я же тоже не изверг, понимаю, как Николаю Павловичу тяжело смотреть, что его доча другого мужика «тятей» называет. Вы только ее приголубьте как следует, она ласку любит. И привозите ее к нам, хоть иногда.

На том и расстались. По дороге обратно доктор Гаврилов продолжал нахваливать Полину, все больше и больше ее смущая:

– Я слышал о том, что женские медицинские курсы открыли в Париже. Признаться, с недоверием отнесся к этой затее, а теперь вижу, что зря. У вас, очевидно, хирургический талант, да и рука потверже, чем у многих мужчин!

Полине было лестно, но все же крайне неудобно слушать комплименты в свой адрес, и она решила сменить тему:

– Я уверена, что и егерю, и его жене было бы спокойнее, если бы кесарево сечение делали вы. Но, я понимаю, у вас была другая операция вчера вечером?

– Операция? Да нет же…я, видите ли, состою на службе у полицейского управления, а потому еще числюсь местным прозектором и полицейским медицинским консультантом. И как раз вчера меня вызвали по совершенно неотложному делу. Детали происшествия я раскрывать не могу, но надо признаться, что если бы я мог выбирать, то без колебаний отправился бы на кесарево, чем писал заключение по результатам осмотра тела самоубийцы.

Новость о самоубийстве Матильды взволновала Полину, что оставшуюся дорогу до дома она не слышала разговора мужчин. И только зайдя в гостиную и оставшись с Николаем наедине, она задала такой важный для нее вопрос:

– Так значит она из-за нас? Из-за нашей свадьбы?

Николай усадил Полину на диван и взял за руку:

– Полина Ивановна, даже не смейте искать в произошедшем свою вину. Я понимаю, как это выглядит, но, поверьте, в смерти Матильды никто из нас не виноват.

– Расскажите, что вам удалось узнать?

На лице Николая застыло уже знакомое Полине каменное выражение:

– Полина Ивановна, думаю, пришло время нам с вами поговорить о некоторых особенностях моей службы. Есть вещи, о которых я не смею распространяться. Поэтому рассказать я вам могу лишь некоторые факты, о которых вы и так уже завтра прочтете в газетах, но очень вас прошу не делать скоропалительных выводов. Сегодня около шести часов утра вдовствующая графиня Вяземская была найдена застреленной из дамского револьвера, в револьвере отсутствовало три пули, причиной смерти следствие считает самоубийство, исходя из характерного положения тела убитой, а также предсмертной записки: «Я не смогла убить вас, но я могу убить себя».

– Значит, это она в нас стреляла!?

– Не исключено, хотя мне тяжело в это поверить.