Дело Зили-султана

* * *

Гауптвахта была обустроена на персидский манер. На грязных обшарпанных стенах здесь висели ковры, зато земляной пол оказался совершенно голый. Впрочем, может быть, оно и к лучшему. У часовых сапоги были такие грязные, что ковер на полу мгновенно превратился бы в собачью подстилку или даже еще во что-нибудь похуже.

Мне бросили на пол кошму, и я, преодолев некоторую брезгливость, худо-бедно на ней устроился.

Бурда, которую принесли мне на ужин, была совершенно несъедобной. Впрочем, не думаю, что старались отдельно для меня. Скорее, это была обычная солдатская еда. Я осторожно попробовал ее и решил все-таки не продолжать. На мой взгляд, голодная смерть была куда здоровее такой еды. К счастью, ближе к ночи явилась Элен, которая принесла мне собственноручно сделанные пирожки.

– Признавайся, что ты такое натворил? – зашептала она мне в дверное окошко, которое смотрелось теперь как рама для ее прелестного лица. – За что тебя арестовали?

На этот вопрос я только и мог, что плечами пожать. Я на самом деле не знал, что бы я мог натворить такого ужасного, за что меня следовало бы арестовать. Ну, то есть знал, конечно, но кроме меня самого это мог знать только российский министр Николай Карлович Гирс да, может быть, кое-кто в эндеруне нашего дорогого шахиншаха.

– Послушай, Нестор, – моя очаровательная подруга сделалась чрезвычайно серьезной. – Видимо, ты перешел какую-то границу. Умоляю тебя, не дразни гусей. Персы на вид добродушны, но скоры на расправу. До шахиншаха далеко, защитить он тебя не сможет. Даже твой Ганцзалин куда-то пропал.

Я отвечал, что она, на мой взгляд, несколько преувеличивает опасность. Что же касается Ганцзалина, то пусть-ка она сделает следующее. Выйдя с гауптвахты, пусть посмотрит на небо и левой рукой как бы заслонится от света солнца. Это будет знак Ганцзалину, и он с ней свяжется.

– О чем ты говоришь, какое солнце – на улице ночь!

– Неважно. Сделай так, как будто ты заслоняешься от света луны…

Она отвечала, что это глупость, потому что от луны никто не заслоняется, на луну, даже полную, можно спокойно смотреть, не щуря глаз. Я шутливо поднял руки, капитулируя.

– Хорошо, тогда приходи сюда завтра утром, сделай этот знак. Чуть позже с тобой свяжется Ганцзалин. Скажи ему, что меня облыжно обвиняют в предательстве и пусть он отправится в Тегеран, там добьется приема у русского посланника и расскажет ему об этом.

– Я же говорила, что ты шпион, – всплеснула она руками.

– Да никакой я не шпион, что за идэфи́кс у тебя, в конце-то концов?!

– Зачем же тогда тобой будет заниматься ваш посланник?

– Затем что я – русский офицер, я подданный Российской империи, и дело страны – защищать своих граждан за рубежом – вот зачем!

Она немного притихла и сказала, что, конечно, это убедительный аргумент. После чего чмокнула меня в щеку через окошко и убежала. А я со спокойным сердцем улегся спать. Имея на воле таких союзников, как Ганцзалин и Элен, я мог ни о чем не беспокоиться. Азиатская изобретательность моего слуги и женская хитрость моей возлюбленной гарантировали успех любому моему предприятию.