Нокс. Эпоха войны

— Вы и вправду гений, юный принц. Маркус много о вас рассказывал. Особенно выделял ваши практические навыки и стремление развиваться.

— Снова хвалишь? смотри, мне может и понравится… — Стелла лишь рассмеялась.

— Спасибо вам, Райан… — Блейд удивленно посмотрел на смущенную и робкую фигуру.

— За что?

— За жизнь Маркуса. Вы спасли его тогда… — юноша помрачнел и скрыл стеклянный взгляд под тенью.

— Я лишь делал свою работу. Как-никак, солдатом же был тогда.

— Но вы рисковали своей жизнью, и все равно бросились на помощь брату, поэтому… — вдруг архангел упала на колени и припала лбом к полу, — Огромное вам спасибо!!!

Райан пошатнулся и покраснел.

— Эй-эй, ты чего это? С кем не бывает. Не я, так другой — чистая случайность же! Вставай давай.

— Простите… Можете никому не говорить о случившемся здесь? — с румянцем попросила девушка, отводя стыдливые взгляд в сторону от юноши.

— Конечно-конечно.

— Хорошо, — она поклонилась, только уже стоя, и на выходе сказала:

— Надеюсь, что виновник всех страданий Маркуса будет казнен…

Райана неестественно перекорежило. Послышался свист ветра. Неожиданно дверь захлопнулась прямо перед девушкой. Она недоумевающе обернулась и ничего не видела. Кромешная тьма поглотила библиотеку.

— ЗАПОМНИ РАЗ И НАВСЕГДА. ЕСЛИ ВЫ ТРОНЕТЕ ДЖЕЙСОНА ГРЕЙСА ХОТЬ ПАЛЬЦЕМ, ТО Я САМОЛИЧНО ВЫПУЩУ ВАМ КИШКИ И НЕ ПОСМОТРЮ НИ НА КАКУЮ ДРУЖЕСКУЮ СВЯЗЬ.

Неожиданно в том месте, где стоял юный принц, зажглись два мелких огня, горящих красным. Они имели форму глаз и тихо шатались, оставляя световой шлейф после себя.

— ПРОЧЬ…

Сама не осознавая почему, Стелла послушно скрылась за дверью.

***

«… че-е-е-ерт… голова раскалывается. Руки затекли и болят… Где я? Ничего не разобрать, словно глаза под водой. Что? быть не может! Холод… мне холодно… дракону огненного элемента холодно! Сил вообще никаких. Хм… по звуку цепей и легкого ветра я подвешен. То-то ощущаю скованность в кистях и легкость под ногами. Однако, где же я все-таки? Лишь сырой запах, да мрак в мыльной склере — всё, что я вижу. Память тоже барахлит… всё туманное. Но почему сердце жалобно сжимается? Почему голова тянется к низу, а глаза стыдятся посмотреть на мир?.. Что же я натворил? Да и если судить по вздутым ранам, тупой боли по телу и усталость, я был в битве; дрался с жаждой убить…

— Наконец очнулся.

— Что? кто здесь? Голос… он мой… а-а-а-ах, Огневик…

— И тебе доброе утро, сладкий. Как видишь… хотя уж скорее ощущаешь. Мы в самой грязной жопе. Ну и дел мы с тобой натворили, братишка!

— Что опять?.. Кого… кого ты убил? Неужели ты никак не уймешься. Я уже подавил тебя, так почему ты до сих пор в моей голове? — голос мой был сорван и истерически хрипел, пропадая на высоких тонах.

— Ох… как же ты не поймешь!

Ай!!! ох… грубо схватил за волосы и дал в поддых. Ублюдок.

— Я не просто плод твоего воображения, Грейс… нет-нет. Я — воплощение всей твоей ненависти к этому миру. Как же там выражаются эти заучки дряхлые… а, точно! Вторая личность.

— Я. Твоя. Личность.

А подобные проблемы с головой не лечатся просто по щелчку пальцев. Я с тобой навсегда, Грейс… как бы ты ни хотел.

«Да за что же мне такое горе?! Как я провинился перед миром? Неужто я настолько отвратительный, что заслуживаю подобного… Сначала меня лишили семьи. Потом сделали рабом, а впоследствии псом на коротком поводке. А теперь… (я вспомнил) лишили меня любви, дружбы. Я был предан, избит своим же товарищем и отправлен хер знает куда. Я заслуживаю этого?»

— Вполне… ты жалок Грейс. Какой раз я это уже говорю и всё без толку. Ты подавляешь свое нутро; позволяешь контролировать себя. Хищник становится добычей. Как прискорбно… ты бы мог своей силой добиться не только уважения и страха к своей расе и лично к себе, но и прибрать к рукам власть Мартини, и, если захотел бы, власть Иггдрасиль. Ты — мощное оружие. Я бы сказал — мощный одиночный залп, что аннигилирует всё живое.

«Не нужны мне ни власть, ни страх с уважением. В детстве я хотел обойти все земли Хеммета. Будучи учеником Эрагон, я хотел лишь немного покоя и мирной жизни — даже намеревался покончить с войной между мартинцами и эльфами. Но теперь… я опустел. Душа моя пропала. Только Ты, да животные инстинкты остались у меня…

Я не желаю ничего более. Лишь смерть.

— Тс… как же ты бесишь. Даже в жалком состоянии ты способен выставить себя еще ничтожнее…

— Пусть так…

***

«Сон теперь не был сладкими яркими картинками или темными и кошмарными обрывками. Глаза видели лишь тьму. Я ел, пил, когда подавали; вкус не заботил меня, ведь для жизни достаточно и просто есть съедобную пищу. Я всегда молчал, да повода поговорить не было, если и был бы хоть кто… Огневик часто ошивался по камере и то насвистывал веселую мелодию, то рассматривал сонливые лица ангелов, что стояли по ту сторону бруминивой стены. Поначалу я считал дни, но потом потерял смысл. Для чего мне теперь думать о будущем дне? Меня ничего не ждет в нем. Если б не кандалы, то я бы давно уже вырвал себе сердце. Но участь моя куда мучительнее. Стена из брумия постоянно выкачивала мою ману. Раны не затягивались, синели и даже гноились. Одно слабое шевеление пальцем заставляло всё тело ныть в агонии. Сил на крик или же на терпимость к страданиям не было — разум сразу же отключался во время боли.

Я забыл о том, как попал сюда…

…забыл о том, кто посадил меня…

…забыл о том, кто я.

***

Громкий скрип многослойной двери разбудил сознание заключенного. Его блеклые дрожащие глаза потянулись к пришедшей темной фигуре, что мыльно отражалась в его сознании.

Тишина. Лязг кандалов. Старый хрип. Стук трости.

— Он еще жив? — спросила, видимо, эта мыльная фигура, ведь она дергалась, когда задали вопрос. Вдалеке кто-то невнятно ответил. Какие-то странные звуки. Что-то волокут. Это что-то — твердое и легкое, раз в конце его подняли поставили перед мыльной фигурой. Та уселась на него.

— Как ты, мальчик мой? — прозвучал второй раз этот старый и знакомый голос… Но ответа нет. Голос давно был приглушен. Только губы могли шевелиться.

— «Кто я?» — удивленно спросил голос. Значит… читает по губам… — Ох… бедное дитя. Уже и память покидает тебя. Что ж, дабы ты не увял вовсе, дам тебе одну микстурку.

Горло окатило холодом. Противный вкус остался на языке. Память возвращалась. Силы тоже.

— Д… Д… Джоэл, — хрипло и вяло протянул висячий.

— Верно, мой мальчик. Ты наконец вспомнил.

— Почему… предал? — каждое слово. Каждая буква. Каждый звук. Больно произносить.

— Буду краток. Я сделал это для себя.

— Скажи…

— Что ж, учитывая твою полезность в нашем плане, я соизволю поведать тебе о всей истории:

Я давно уже не молод. Будучи магом среди людей, я прожил лишь на пятьдесят лет дольше, чем обычный человек. Я жажду силы и вечной молодости. Ощущение власти и силы — неописуемы. Я долго искал возможность вернуть былые лета. Однако был разочарован… В землях, где я жил, никто не мог найти средство от старения даже при помощи магии. Ни одни учения, ни одна техника — ничто не может вернуть человеку молодость. Так я думал… пока не получил возможность прислужить Люциферу. Он был преисполнен силой, властью и ловким языком — поистине великий Владыка. Но был у него один порок — ненависть. Он искренне презирал демонов за их род. Он считал людей и зверолюдов низшими тварями. Эльфы же для него были высокомерными идиотами. Он ненавидел все расы Хеммета. Он жаждал власти над всем материком. Он хотел добиться идеального мира для ангелов. Ведь так жил некогда с Самими Богами. Не знаю, существуют ли они, но могу сказать точно — Люцифер стал выгодной сделкой. Я долго собирал информацию сначала об Альтаире, потом о Смауге. Последний интересовал меня больше. Его книги были очень полезны для драконов и всеобщей науки Мартинии о магии… и опасны для Люцифера. Драконов он не только ненавидел, но и жутко боялся. А когда они заключили пакт и долгий мир с демонами и зверолюдами, то его страх перерос в паранойю. У нашего сговора стояли две задачи: уничтожить все расы на Хеммете; и получить Силу Созидания. Эта сила подобна силе Всеотца, как говорил Владыка ангелов. Она способна убить и тут же возродить. На месте сгоревшего леса воздвигнуть новые деревья. Такая сила доступна лишь Богам…

Удачным стал конфликт между Марсом и Люцифером. Последний видел исполнение первой задачи нашего круга. И вышло… почти. Драконы были уничтожены. Но вот демоны… эти рогатые дуболомы остались живы, хотя многие и полегли. И здесь самое интересное, мой мальчик.

Именно я зачаровал всех драконов на поле боя. Я стал причиной их бешенства и как следствие, дал войне новое дыханье. Люцифер убил всю расу чешуйчатых, половину от расы демонов.

Марс остался жив… к сожалению. Его жену (итак доживавшую последние дни) и детей мы тоже собирались убить. Но после больших потерь и многих слухов, которые играли не на руку, передумали.

Теперь же всё нам на руку. Скоро мы завершим первую задачу. На последнем экзамене Райан ван Блейд умрет… А его отец, если не ошибаюсь, будет в кругу других Владык: наблюдать за сыном. Тогда я и Люцифер заключим их в магическую ловушку. Там и убьем. Армия демонов сейчас на фронте. Разбить остаток Преисподнии не составит труда. Все по плану…

— Не… позволю…

— Ох. Ты еще сопротивляешься. Может, тебе пора смириться с участью, мальчик мой? Подумай. Почему ты оказался здесь? Ты напал на Дитя Небес, почти убил ее… а ведь никакой подставы и не было. Ребекка ничего не знала. Мы просто воспользовались ей. Ещё серьезно ранил Генерала армии демонов. Убил агентов Эдема и Преисподнии. Ты уже достаточно совершил для своей смерти. Так прими же ее… в холоде и мраке… как и положено изгою.

Пускай лекарство почти прошло — мозг быстро принял боль. Грудь отяжелела. Воздух больше не желал поглощаться. Кровь течет по нижней челюсти. Что-то огромное находится внутри… Вдруг его выдирают! Теплая и вязкая кровь медленно стекала с ног, капая на холодный пол и раздавая звонкий стук в тишине. Глаза снова тускнели. Изображение в сознании поплыло. Силы вновь покинули тело.

— Ох, ты много проблем мне доставил, юноша. Стоит тебя надежно упрятать. Пускай эта дыра в твоей груди и велика, но я хочу, чтобы труп твой гнил далеко отсюда…

Звуки портала… боль от падения. Резкий и сильный холод. Бушующий ветер. Колющий снег.

«Ледяные дюны…» — последняя мысль, которая пронеслась в живом сознании…

***

За восемь месяцев учебы первогодки Эрагона уже привыкли к оригинальности учителей, когда наступают экзамены. Поэтому никого не смущал широкий и высокий лабиринт, вход которого был почти два дома в ширину. Ученики рассосались по своим компаниям, что-то обсуждая, и готовились к финальному экзамену.

«Идеально ровная поверхность и большая толщина этих стен поражает… даже с учетом того, что это делал сам директор» — думал Блейд. Он стоял впритык к стене, закинув голову и оценивающе смотря на стену. В руках он вальяжно перепирал меж пальцев монеткой. Впервые он проходит испытание один. И чувство одиночества сдавливало воздух…