Гранды. Американская сефардская элита

4. ДВАДЦАТЬ ТРИ

В первый день сентября 1654 г. в гавани нынешнего Нью-Йорка появился крошечный капер «Сен-Шарль», шедший под французским флагом. Для колонии-крепости Новый Амстердам, основанной на оконечности острова Манхэттен всего тридцатью годами ранее, было неожиданностью узнать, что двадцать три пассажира «Святого Шарля» — евреи.

Со времени эдикта об изгнании прошло более 150 лет, и католические монархи уже давно почили в бозе. И все же эти двадцать три человека были жертвами эдикта монархов, частью непрерывного потока беглецов из инквизиционной Испании, Португалии и всех испанских и португальских владений по обе стороны Атлантики, где быстро утвердилась инквизиция.

Рассеяние после эдикта об изгнании было хаотичным и не имело определенных путей. Евреи, отказавшиеся перейти в другую веру, разбегались во все стороны: на юг — в Африку, на восток — в Грецию и Турцию, на север — в Европу. Действовало только одно правило: чем богаче еврей, тем либеральнее он мог быть со своими взятками и, следовательно, тем свободнее он был в выборе места назначения. Самые бедные евреи бежали через Гибралтарский пролив в горы Марокко. Самые богатые отправлялись в Голландию — и не зря. Эта крошечная, крепкая страна еще в XIV-XV веках — как и сегодня — имела репутацию терпимой страны, где к «чужакам» относились с уважением и добротой. Поэтому евреи, бежавшие в Голландию из Испании и Португалии, находили здесь не только дружелюбную атмосферу, в которой они могли восстановить свои общины, но и место, где они могли заниматься своим бизнесом и профессией. Город Амстердам уже был важной денежной столицей. В Голландии сефарды вскоре снова стали процветать и занимать положение, очень похожее на то, которое они занимали раньше в Иберии. К началу XVII века сефарды стали важной частью голландской экономики.

А нидерландцы XVI-XVII веков были самыми культурными людьми в Европе. Это была великая эпоха голландской живописи — Франса Хальса, Рембрандта и Вермеера. Это был век изобилия и роскоши, и в Голландии простые горожане наслаждались в своих домах удобствами, которые в других странах можно было встретить только в княжеских дворцах. За Северным морем, в Англии, члены королевских дворов все еще ели пальцами, бросая кости беспородным собакам, которые с рычанием бродили под обеденными столами. Они использовали рукава для салфеток, устилали королевские залы сукном вместо ковров и только начинали осваивать оконное стекло. Амстердамские богачи тем временем жили в домах с толстыми коврами с Востока и красивой мебелью, ели с фарфоровых тарелок со всем столовым серебром нового времени. Родство между элегантными голландцами и аристократическими сефардами легко объяснимо.

Поскольку старейшие сефардские семьи в Америке, как правило, могут указать на нидерландский период в своем коллективном прошлом, у них есть дополнительный повод для гордости. Как говорит сегодня один из нью-йоркских Натанов: «Мы были леди и джентльменами в Испании, а стали леди и джентльменами в Голландии». Сливки поднимаются наверх, независимо от их местонахождения.

В годы, последовавшие за открытием Колумба, голландские мореплаватели, а также исследователи из других европейских стран пересекали Атлантический океан, основывая колонии в Северной и Южной Америке, на Карибских островах, в Африке и на Востоке. По мере того как голландцы основывали колонии, за ними следовали сефарды из Голландии, которые помогали голландцам налаживать бизнес в своих колониях. В результате голландской колониальной экспансии сефардские общины сегодня можно встретить практически везде, где были голландские форпосты — в Гвиане, Полинезии, Вест-Индии. Старейшим еврейским кладбищем в Новом Свете является сефардское захоронение на голландском вест-индском острове Кюрасао.

Особенно важное еврейское поселение было создано в Бразилии. Открытая испанцем, Бразилия была захвачена Португалией в 1500 г. португальским исследователем Педру Альваресом Кабралом. Вскоре на эти обширные плодородные земли и быстро развивающуюся сахарную промышленность обратили внимание и другие страны. В 1624 г. Голландская Вест-Индская компания, поддерживаемая голландским правительством, начала полномасштабную военную кампанию против Бразилии и захватила Ресифи, в результате чего Бразилия перешла в руки голландцев.

Евреи, многие из которых были марраносами, поселились в Бразилии в течение столетия португальского владычества. С победой голландцев и отменой инквизиции, а также с прибытием из Голландии новых сефардов, которые последовали за голландским завоеванием по уже знакомой нам схеме, начался бурный процесс обращения в иудаизм. Бывшие католики были приняты обратно в синагогу, и вскоре в Ресифи появилась процветающая открытая еврейская община.

Положение евреев в Бразилии теперь было равным положению протестантов-голландцев, с теми же правами и привилегиями, и значительно превосходило положение завоеванных португальских католиков, которых голландцы, естественно, старались держать в бесправном положении. К несчастью для евреев, такое положение дел продлилось всего тридцать лет. В 1654 г. после долгой и кровопролитной осады португальцами голландцы сдали Ресифи, и Бразилия вновь стала колонией Португалии. Положение евреев коренным образом изменилось. Мрачная рука инквизиции вновь протянулась к ним.

Но предводитель португальских захватчиков генерал Баррето оказался достаточно мягким человеком. Он приказал евреям покинуть Бразилию, но не торопил их. В своем дневнике Давид Франко Мендес, один из лидеров бразильской еврейской колонии и еще один ранний представитель вездесущего клана Мендесов, описывает ситуацию:

...И было так, что в 1654 году португальцы вернулись и у голландцев силой отняли их земли. И сжалился Бог над народом Своим, и даровал ему благосклонность и милость в глазах могущественного правителя Баррето, которого следует благосклонно помнить, и он велел объявить по всей своей армии, чтобы каждый из его солдат был осторожен и не обижал и не преследовал никого из сынов Израиля, и что если кто-либо умышленно нарушит его приказ, то будет лишен жизни.....

Прокламация генерала Баррето прощала «все народы, какого бы качества и вероисповедания они ни были... за то, что они восстали против короны Португалии.... То же самое относится ко всем евреям, находящимся в Ресифи и Мюриц-Штадте». Редко можно встретить завоевателя в таком снисходительном настроении. Евреям (и другим голландским колонистам) было дано три месяца на то, чтобы завершить свои дела в Бразилии, и, согласно дневнику Мендеса, им было сказано, что они могут

что они могут продать свои дома и товары по адекватной цене и самым выгодным образом. И он дал разрешение нашим братьям, посвященным в завет Авраама (которых сейчас насчитывается более шестисот душ), вернуться в нашу страну здесь. И повелел, чтобы, если в гавани не будет достаточно голландских кораблей, им было дано столько португальских кораблей, сколько будет в его владениях, пока не будет получено достаточное количество. И все наши люди спустились в море на шестнадцати кораблях, расправив паруса, и Бог привел их к месту назначения в эту землю».

«Эта земля» в случае с Давидом Франко Мендесом была знакомой и искушенной Голландией. Из шестнадцати кораблей, отплывших в мае того года, пятнадцать прибыли к месту назначения в Голландию. Пассажиров шестнадцатого ждала другая судьба. Сбившись с курса и отстав от своих собратьев, корабль был атакован испанскими пиратами. Пассажиров взяли в плен, груз конфисковали, а корабль подожгли и затопили. Пленникам сказали, что их, как евреев, отвезут в один из портов Средиземного моря, где продадут в рабство. Но вскоре — неясно, через сколько дней или недель — пиратское судно было замечено кораблем «Сен-Шарль», капитаном которого был француз Жак де ла Мотте. В результате морской стычки пираты были разбиты, пленники спасены и подняты на борт «Святого Шарля», который, как оказалось, направлялся в место, которое Давид Франко Мендес описывает в своем дневнике как «конец обитаемой земли», — поселок, состоящий в основном из складов, под названием Новый Амстердам.

Капитан де ла Мотте оказался не слишком радушным хозяином, и евреи вполне могли задуматься, не лучше ли им было бы попасть в руки испанских пиратов. Его судно было маленьким и уже перегруженным, и де ла Мотте настоял на том, чтобы они отказались от большей части своих личных вещей. Когда корабль бросил якорь в нынешней гавани Нью-Йорка, и двадцать три еврея приготовились сойти на берег, де ла Мотте отказался спустить с корабля оставшиеся вещи, пока не будут выплачены все деньги за проезд. Очевидно, что в совокупности у этих двадцати трех евреев не было достаточно денег, чтобы оплатить второй комплект трансатлантических билетов, поскольку они уже заплатили за проезд из Ресифи в Амстердам и оказались в обратном направлении.

Евреи пытались образумить де ла Мотта, утверждая, что скоро они получат помощь от друзей и родственников в Голландии, но капитан был непреклонен. Бедные, без еды, жилья и друзей на новой земле, но, благодаря своим значительным голландским связям, хотя бы способные говорить на языке голландской колонии, двадцать три человека сошли на берег, имея на спине только одежду. Они разбили своеобразный лагерь на берегу Гудзона, неподалеку от поселения, и начали долгую борьбу за примирение с де ла Моттом.

В понедельник, 7 сентября 1654 г., т.е. примерно через неделю после прибытия, евреям было приказано явиться в суд бургомистров и сцепинов города Новый Амстердам. Согласно судебным записям, переведенным с голландского языка:

Жак де ла Мотте, хозяин судна «Святая Карарина», в прошении, написанном на французском языке, просит оплатить фрахт и питание евреев, которых он привез сюда... в соответствии с соглашением и контрактом, по которому каждый из них связан солидумом, и поэтому вся мебель и другое имущество, которое они могут иметь на борту его судна, может быть публично продано по решению суда в счет погашения их долга. Он устно заявляет, что нидерландцы, приплывшие вместе с ним, не включены в договор и удовлетворили его. Соломон Питерсен, еврей, появляется в суде и говорит, что девятьсот с лишним гульденов из 2500 уплачены, и что есть двадцать три души, большие и маленькие, которые должны платить поровну.

Кто же был «Соломон Питерсен, еврей»? На страницах книги д-ра Штерна он не фигурирует, как не фигурирует он и среди двадцати трех пассажиров «Святого Карла». Может быть, он каким-то образом предшествовал этим двадцати трем пассажирам? Возможно, да. Его готовность выступить в суде от их имени свидетельствует о том, что он был знаком с бургомистрами Нового Амстердама и, очевидно, свободно говорил по-голландски. Есть также свидетельства (например, его имя), что Питерсен был ашкеназским[4], или немецким, евреем, и, несмотря на всю его доброжелательность, есть основания полагать, что усилия Питерсена не получили всеобщего одобрения со стороны 23 сефардов, которые считали происхождение Питерсена явно низшим, — сефардско-ашкеназский конфликт, который будет разгораться в Америке еще многие века. Как бы то ни было, просьба Питерсена позволила евреям получить отсрочку, но ненамного, поскольку запись продолжается: