Гранды. Американская сефардская элита

5. «ЭТИ БЕЗБОЖНЫЕ НЕГОДЯИ»

В основе трудностей, с которыми столкнулись евреи в начале своего пути, и фактором, который еще несколько лет будет доставлять им огорчения, было откровенно враждебное и антисемитское отношение губернатора Питера Стайвесанта. В стране, куда всего за несколько лет до этого прибыли пилигримы, чтобы обрести религиозную свободу, фанатизм встречался не реже, чем сегодня, и его проявления были не столь уж разнообразны. В разгар «дела де ла Мотта» — 22 сентября 1654 г. — Стайвесант обратился с письмом в штаб-квартиру голландской Вест-Индской компании в Амстердаме:

Прибывшие евреи почти все хотели бы остаться здесь, но, узнав, что они (с их обычным ростовщичеством и обманной торговлей с христианами) очень неприятны для низших магистратов [членов Божественного суда], а также для людей, питающих к вам большую привязанность; дьяконство также опасается, что из-за их нынешней нищеты они могут стать обузой в предстоящую зиму, мы, для пользы этого слабого и недавно развивающегося места и земли в целом, сочли полезным потребовать от них дружеского отъезда; В этой связи мы также самым серьезным образом молимся как за себя, так и за всю общину Вашего поклонения, чтобы этой лживой расе — этим ненавистным врагам и хулителям имени Христова — не было позволено впредь заражать и беспокоить эту новую колонию, к умалению Вашего поклонения и неудовольствию самых близких подданных Вашего поклонения.

Питер Стюйвесант, суровый и деспотичный человек, был фанатиком в классическом смысле этого слова. Он уже получал выговоры от компании за преследование лютеран и квакеров в колонии, и вообще стал непопулярен среди всех своими попытками повысить налоги и запретить продажу спиртного и огнестрельного оружия индейцам. На чем же основывалось его недоверие и даже страх перед горсткой обедневших евреев? Обвинение в «ростовщичестве» было обычным, и евреи научились, мрачновато выражаясь, забавляться этим обвинением. Ирония заключается в том, что ростовщичество было изобретено голландским христианином XVII века Салмасиусом, который в 1638-1640 годах опубликовал три книги на эту тему, призывая принять ростовщичество в качестве экономического инструмента. Его взгляды были быстро восприняты большинством христианских, а также иудейских ростовщиков. Среди евреев, между тем, были люди, которые в Бразилии были уважаемыми бизнесменами, как до этого в Голландии. Не было никаких оснований полагать, что они приехали в Новый Амстердам для того, чтобы заниматься нечестными делами.

Однако у испанских и португальских евреев были некоторые особенности, которые христиане считали неприятными. Сефардов отличало определенное достоинство манер, непримиримая и непоколебимая сдержанность. Они в немалой степени обладали испанским темпераментом. На ранних портретах мы видим их высоко поднятые щеки, часто надменные лица. В них ощущалась отстраненность, дистанция, которая переходила в высокомерие или крайнюю гордыню. Все записи слушаний де ла Мотта описывают евреев как сидящих на своих местах, ничего не говорящих, ушедших в величественное молчание. Но позиция Питера Стюйвесанта более всего свидетельствует о том, что дух инквизиции проникал понемногу во все страны мира, а вслед за ним и древние суеверия и обвинения против евреев — что евреи были колдунами, ритуальными убийцами детей, отравителями колодцев, убийцами Христа.

Были и те, кто разделял взгляды Стайвесанта. Преподобный Джон Мегаполенсис, глава голландской церкви в Новом Амстердаме, в том же году, когда прибыли евреи, при полном содействии Стюйвесанта добился того, что лютеранам было отказано в разрешении на строительство собственной церкви на Манхэттене. Через несколько месяцев Мегаполенсис в состоянии тревоги написал своему архиепископу в Голландию:

Прошлым летом несколько евреев прибыли из Голландии для торговли. Позже несколько евреев прибыли на том же корабле, что и де Полемиус;[6] они были здоровы, но бедны. Было бы правильно, если бы их содержал их собственный народ, но они были на нашем содержании, так что нам пришлось потратить несколько сотен гульденов на их содержание. Несколько раз они приходили ко мне домой, плакали и жаловались на свое несчастье. Если я направлял их к еврейским купцам, они говорили, что те не дадут им даже нескольких перок. Некоторые из них приехали из Голландии этой весной. Они сообщают, что за ними последует еще столько же, и тогда они построят здесь синагогу. Это вызывает среди прихожан много жалоб и ропота. У этих людей нет другого Бога, кроме неправедной мамоны, и нет другой цели, кроме как завладеть имуществом христиан и завоевать всех других купцов, перетянув всю торговлю на себя. Поэтому мы просим Ваши Преосвященства добиться от лордов-директоров [Вест-Индской компании], чтобы эти безбожные негодяи, которые не приносят никакой пользы стране, а смотрят на все ради собственной выгоды, были высланы отсюда. Ибо, поскольку среди голландцев есть паписты, меннониты и лютеране, а среди англичан, находящихся под властью этого правительства, также много пуритан или индепендентов и других служителей Ваала, скрывающих себя под именем христиан, то будет еще большая путаница, если здесь поселятся упрямые и неподвижные евреи. Заканчивая, я поручаю Ваше Высокопреподобие с Вашими семьями защите Бога, который благословит нас и всех Вас в служении Божественному Слову».

Хотя иудеи обратились к Мегаполенсу с просьбой, вряд ли они пришли «плача и стеная». Это совсем не характерно для них. Евреи, у которых было много поводов для плача и сетований и которые не испытывали никаких заблуждений по поводу весьма ограниченного гостеприимства, подошли к решению проблемы не эмоционально, а методично. В начале 1655 г. они составили и отправили пространную петицию директорам Вест-Индской компании в Голландии. Этот документ поражает не только хладнокровием и тактом, дипломатичностью и неумолимой логикой, но и той ясностью, с которой он определяет политическое и экономическое положение евреев в Западной Европе в середине XVII века.

Петиция начинается с почтительного приветствия «Достопочтенным лордам, директорам Чартерной Вест-Индской компании, палате города Амстердама» и переходит к подробному изложению конкретных претензий евреев. Стюйвесант отказывался выдать им паспорта и разрешить выезд за пределы поселения, что делало невозможным их торговлю. Это, как отмечается в петиции, «при сохранении прежнего положения приведет к большому ущербу для еврейской нации. Это также не принесет пользы Компании, а скорее навредит». Петиция напоминает директорам, что «еврейский народ в Бразилии всегда был верен и стремился охранять и поддерживать это место, рискуя для этого своим имуществом и своей кровью». Далее евреи указывали на экономические преимущества, которые можно получить, разрешив поселенцам рассеяться по стране. «Земля ваша, — писали они, — обширна и просторна. Чем больше... людей будет там жить, тем лучше в отношении уплаты налогов, которые могут быть там установлены». Они напомнили «высокородным могущественным лордам», что в прошлом они «всегда защищали и считали еврейский народ наравне со всеми жителями и бюргерами. Кроме того, в договоре о вечном мире с королем Испании оговорено, что еврейский народ будет пользоваться такой же свободой, как и все остальные жители этих земель».

Далее в петиции приводится наиболее показательный момент.

Ваша честь также должна принять во внимание, что многие представители еврейской нации являются основными акционерами Вест-Индской компании. Они всегда прилагали все усилия для Компании, и многие из их народа также потеряли огромные и большие капиталы в ее акциях и обязательствах. Компания дала согласие на то, чтобы желающие заселить колонию пользовались определенными округами и земельными грантами. Почему бы не разрешить некоторым подданным этого государства путешествовать туда и жить там? Французы согласны, чтобы португальские евреи могли путешествовать и жить на Мартинике, Кристофере и других своих территориях.... Англичане также согласны в настоящее время, чтобы португальцы и евреи могли отправиться из Лондона и поселиться на Барбадосе, куда также отправились некоторые из них».

Ответ из Амстердама не заставил себя ждать, а полученное разрешение было дано с неохотой. Очевидно, директора разделяли некоторые опасения Стайвесанта. Но напоминание о том, что в компании есть важные еврейские акционеры, решило исход голосования в их пользу. В своем инструктивном письме на имя Стюйвесанта от 26 апреля 1655 г. директора заявили:

Мы хотели бы осуществить и выполнить Ваше желание и просьбу о том, чтобы на эти территории больше не допускались лица еврейской национальности, поскольку мы видим в этом те же трудности, которых Вы опасаетесь, но, взвесив и обдумав этот вопрос, мы пришли к выводу, что это было бы несколько неразумно и несправедливо, особенно ввиду значительных потерь, понесенных этой нацией вместе с другими при захвате Бразилии, а также ввиду большого капитала, который они все еще вложили в акции этой компании. Поэтому после долгих размышлений мы окончательно решили и постановили поставить апостиль [т.е. отметить] на определенном прошении, представленном указанными португальскими евреями, что эти люди могут путешествовать и торговать в Новых Нидерландах, жить там и оставаться, при условии, что бедняки среди них не станут бременем для компании или общества, а будут содержаться за счет своей нации. Вы будете управлять собой соответствующим образом».

Интересно, что если бы потеря Бразилии не привела к падению цен на акции Вест-Индской компании, то директора были бы столь же благосклонны. Как бы то ни было, с помощью этого вымученного и явно неохотного вердикта евреи одержали свою вторую важную победу на новой земле — лишь одну из многих, которые им еще предстояло одержать.