Символы власти и борьба за власть: к изучению политической культуры российской революции 1917 года

Можно с уверенностью предположить, что А.А. Дмитриевский с негодованием воспринял идею о том, что на проекте нового государственного герба России будет отсутствовать крест. Очевидно, и часть верующих была оскорблена подобным геральдическим творчеством.

В то же время появились и другие варианты «революционизирования» государственного герба России. Некий анонимный автор направил письмо министру торговли и промышленности. Он предлагал поместить двуглавого орла на фоне «солнца свободы», ломающего скипетр, без короны и державы. Возможно, автором этого проекта был генерал Ф.В. Рубец-Масальский — известно, что он также представил проект государственного герба в виде двуглавого орла, имеющего вместо короны ленту с надписью «Свобода, Равенство, Братство», а в когтях — сломанный пополам скипетр[283].

Соответственно, преображенный «билибинский» двуглавый орел воспринимался как новый государственный герб. Он появился на знаках отличия и деньгах, в том числе и на знаменитых «керенках» (так называли купюры достоинством в 20 и 40 руб., выпускавшиеся с августа 1917 г.). Показательно, что в постановление Временного правительства от 22 августа о предоставлении Государственному банку права выпуска кредитных билетов 40- и 20-рублевого достоинства было включено описание их рисунка. Указывалось, что важной частью рисунка является «государственный герб»[284]. Итак, преображенный двуглавый орел воспринимался как новый государственный герб, именно так его описывали некоторые правительственные документы.

Однако позиция Временного правительства по этому вопросу не была столь однозначной, еще 7 апреля оно постановило передать вопрос о гербе на заключение Юридического совещания при Временном правительстве. На заседании 10 апреля члены Юридического совещания не смогли прийти к единому мнению. Некоторые его члены указывали, что «в связи с происшедшими событиями» желательно видоизменение герба и флага: «Оставление этих эмблем в прежнем виде произвело бы, несомненно, отрицательное впечатление на население России». Противники сохранения старой символики утверждали также, что при старом порядке герб и флаг «в психологии народа отнюдь не имели того значения, которое должно было бы им принадлежать». Их оппоненты призывали сохранить национальный флаг, но изменить государственный герб, который не согласовывался с происходящими в России преобразованиями, удалив с него монархические эмблемы. Участниками данного совещания были Ф.Ф. Кокошкин, М.С. Аджемов, Н.И. Лазаревский и Б.Э. Нольде. Можно предположить, что даже в этой группе либеральных юристов, связанных с конституционно-демократической партией, нашлись противники старых государственных символов. В конце концов было решено вновь вернуться к рассмотрению данного вопроса на другом заседании, Б.Э. Нольде было поручено подготовить специальный доклад по истории герба. Юридическое совещание вернулось к рассмотрению вопроса о государственной символике 25 апреля, однако состав участников был иной: помимо кадетов Ф.Ф. Кокошкина и В.А. Маклакова на нем присутствовали новые члены — А.Я. Гальперн и В.В. Водовозов, связанные с группами умеренных социалистов. В качестве «сведущих лиц» были приглашены также В.К. Лукомский и С.Н. Тройницкий. Это более «левое» собрание благосклоннее отнеслось к судьбе традиционной символики. После выступления экспертов совещание пришло к следующему выводу: «…Вопрос о государственном гербе в настоящее время предрешен постановлением Временного правительства о государственной печати…». Участники совещания полагали, что на гербе надлежало бы воспроизвести двуглавого орла, изображенного на государственной печати, исключив элементы, относящиеся до печати (изображение Таврического дворца и надпись по ободу). Подчеркивалось, что окончательное решение о судьбе государственного герба новой России должно вынести Учредительное собрание[285].

Позиция Юридического совещания повлияла, по-видимому, на отношение и некоторых правительственных ведомств. Чиновники Министерства юстиции, отвечая на запрос из провинции о судьбе герба, первоначально ограничились ссылкой на решение Временного правительства об утверждении новой печати. Однако директор I департамента министерства счел нужным добавить свой комментарий: «Вследствие сего следует, казалось бы, признать, что двуглавый орел с вышеуказанным изменением в его изображении и ныне должен почитаться гербом Российского государства». Однако чиновники Министерства внутренних дел, отвечая на упоминавшийся уже запрос Екатеринославского временного Исполнительного комитета, сформулировали свою позицию осторожнее: «Что же касается временного государственного герба, то таковой вопрос находится на рассмотрении Временного правительства»[286].

Консервативный исторический журнал с некоторым злорадством комментировал сложившуюся ситуацию: «Таким образом, самому нашему революционному правительству приходится теперь „восстанавливать в правах“ наши незаслуженно надруганные революционным народом государственный герб и национальный флаг»[287]. Однако коалиционное Временное правительство, сформированное в мае 1917 г., формулировало свою позицию относительно государственных символов более осторожно, чем Юридическое совещание: после доклада председателя совещания правительство попросту постановило отложить рассмотрение вопроса об употреблении государственного герба и национального флага впредь до разрешения его Учредительным собранием[288].

Конфликты же вокруг двуглавых орлов, коронованных и некоронованных, продолжались. На кораблях Российского военно-морского флота имелись носовые и кормовые украшения в виде двуглавого орла. 24 апреля 1917 г. был отдан приказ по Черноморскому флоту, предписывавший снять с них короны. Однако нередко корабли военно-морского флота полностью лишались своих орлов. Так, на фотографиях, изображающих учебное судно Балтийского флота «Память Азова», отчетливо видны лишь следы старого украшения[289].

Возник вопрос и о двуглавых орлах, изображенных на печатях всевозможных учреждений. Он решался различными местными комитетами по-своему. Так, уже 13 марта комитет делегатов Николайстадтского гарнизона постановил: «Во всех печатях гарнизона удалить с печатей гербы». Главный же морской штаб, отвечая на запросы относительно формы судовых печатей, информировал подчиненные ему учреждения 11 мая: «У орлов надлежит снять атрибуты власти: короны, державу и скипетр»[290]. Но в то же время старый герб сохранялся довольно долго на печатях некоторых войсковых частей, не вызывая при этом никаких протестов со стороны комитетов. Так, в некоторых частях Румынского фронта неизмененные печати использовались и в июле 1917 г. Даже в радикально настроенном Балтийском флоте в некоторых ведомствах в это время использовались печати, по-прежнему украшенные старорежимным орлом[291].

«Декоронация» орлов создала возможность для индивидуальных символических демонстраций разного толка. Государственный герб был изображен на различных форменных пуговицах, эмблемах и пряжках, значках и медалях. И вскоре многие студенты и чиновники, солдаты и школьники занялись уничтожением корон на своей форме. Преображенные же орлы украшались новыми символами. Так, некоторые военнослужащие стали носить новые нагрудные знаки, на них был изображен двуглавый орел без корон, украшенный красной эмалевой лентой с надписью «Армия Свободной России». Описания новых нагрудных знаков офицерской стрелковой школы, школ прапорщиков пехоты, казачьих и инженерных войск уже указывали, что на них изображался двуглавый орел «с печати Временного правительства» (приказы по военному ведомству №№ 556 и 592 от 31 августа и 5 сентября). Напротив, выпускники элитарного Морского корпуса и в условиях революции демонстративно заказали себе традиционные памятные знаки своего учебного заведения со старым гербом[292].

Однако, несмотря на правительственные решения о сохранении преображенного герба в общественном сознании, он часто воспринимался как символ старого режима. «Грянул бой, благодаря могучей поддержке братьев-солдат от первого натиска рухнули гнилые устои царизма и в прах разбит двуглавый хищник — вековая эмблема романовского насилия», — гласило воззвание одного из войсковых комитетов российской армии[293]. Поверженный орел становился уже символом нового строя, он изображался на плакатах, открытках и на знаменах, созданных в это время. Так, на знамени Нарвского объединенного комитета РСДРП были изображены солдат, крестьянин и интеллигент, борющиеся с двуглавым орлом. На знамени Учебно-минного отряда был изображен на фоне восходящего солнца матрос с винтовкой в правой руке, под ногами которого лежат поверженный двуглавый орел, скипетр и держава[294]. Падение монархии воспринималось как полное отрицание старого герба. «Пал без славы орел двуглавый», — писала М.И. Цветаева в стихотворении, датированном еще 2 апреля[295].

Пресса социалистов продолжала обличать «хищного орла самодержавия». «Но прошли его времена и другое знамение, другой символ выберет себе будущая Великая Российская республика. Не в образе кровожадного уродливого хищника предстанет он перед всем миром, а в образе двух родных сестер… — Земли и Воли», — писал автор популярной брошюры, изданной партией социалистов-революционеров, крупнейшей российской политической партией, представители которой входили во Временное правительство[296]. В массовом сознании двуглавый орел также часто воспринимался как жестокий символ павшего «кровавого режима», а предприниматели учитывали запросы потребителя. Показательно название вновь появившегося художественного кинофильма, обличающего «старый режим»: «В цепких лапах двуглавого орла»[297]. Такой культурно-политический контекст препятствовал использованию билибинского орла в качестве символа новой России.

О конфликтах вокруг двуглавых орлов косвенно свидетельствуют и некоторые приказы по военному и военно-морскому ведомствам. 15 мая Главный морской штаб отдал распоряжение Главному морскому хозяйственному управлению прекратить изготовление блях с орлами для поясных ремней. Предлагалась впредь до установления нового образца отпускать старые вороненые пряжки без всяких изображений[298].

Неудивительно, что «старорежимные» орлы могли стать поводом для массовых волнений военнослужащих. Например, в середине июля 1917 г. в одном из полков 11-й пехотной бригады возникли серьезные беспорядки прямо во время заседания полкового суда. Они были вызваны тем, что на зерцале, стоявшем на судейском столе, сохранялся старый государственный герб со злополучной короной. Делопроизводитель суда подвергся насилию со стороны присутствующих солдат, и лишь энергичное вмешательство членов полкового комитета предотвратило дальнейшие эксцессы. Примечательно, что солдаты этой части голосовали в то время за умеренные политические партии — большевики не пользовались там влиянием[299]. Почти наверняка для беспорядков существовали какие-то внутренние причины, но их нельзя объяснить пропагандой крайних политических групп. В этих условиях ненавистный символ провоцировал и организовывал конфликт, казавшийся со стороны совершенно стихийным, иррациональным.