Гранды. Американская сефардская элита

В конце мая 1782 года Аарон Лопес отправился в Ньюпорт на своей тележке. Примерно в пяти милях от Провиденса, у места под названием Скоттс-Понд, он остановился, чтобы напоить лошадь. Вдруг лошадь резко рванула с места, и сани погрузились за ней в пруд. Аарон Лопес был выброшен вперед, из саней. Он не умел плавать, и слуга, пытавшийся плыть за ним, не смог спасти его до того, как он утонул. Ему был пятьдесят один год.

Узнав о его смерти, Эзра Стайлз, который к тому времени уже был президентом Йельского университета, отозвался о нем как о приятном, доброжелательном, гостеприимном и очень уважаемом джентльмене мистере Аароне Лопесе... купце первой величины; по чести и обширности торговли его, вероятно, не превзошел ни один торговец в Америке. Он вел дела с величайшей легкостью и ясностью — всегда отличался миловидностью поведения, спокойной урбанистичностью, приятной и непринужденной вежливостью манер. У него не было ни одного врага, и он был наиболее любим широким кругом знакомых из всех, кого я когда-либо знал. Его благодеяния по отношению к своей семье, народу и всему миру почти не имеют аналогов. Он был моим близким другом и знакомым!

Тот факт, что большая часть бизнеса Аарона Лопеса была связана с рабством, по-видимому, мало что изменил для известного педагога и проповедника, выступавшего против рабства. Стайлз, по-видимому, был против рабства абстрактно, но при этом прекрасно понимал, что ряд его близких друзей и знакомых делают на нем деньги. Однако ему было довольно трудно согласовать длинный список положительных качеств, которые он приписывал г-ну Лопесу, с тем фактом, что Аарон Лопес был евреем. Его хвалебная речь продолжается: «О! Как часто я желал, чтобы искренний, благочестивый и честный ум воспринял доказательства христианства, воспринял Истину, как она есть в Иисусе Христе, узнал, что ИИСУС был Мессией, предсказанным Моисеем и пророками!». Далее он молится о том, чтобы небесные властители, возможно, не обратили внимания на еврейство Аарона Лопеса и приняли его, несмотря на его «заблуждения», в «рай по христианской системе, где он обретет благодать у благосклонного и обожаемого Эммануила, который, испустив дух и испытывая глубочайшие муки, молился за тех, кто не ведал, что творил».

Размер состояния Аарона Лопеса был приличным для своего времени, но вряд ли он мог бы быть таким, если бы не его обширное гостеприимство в годы правления Лестера. А когда оно стало делиться между его молодой женой и огромной оравой семнадцати детей, состояние стало казаться и вовсе неутешительным. Каждый ребенок получил наследство в размере около восьмидесяти тысяч долларов.

Когда в 1858 году Лонгфелло посетил старое еврейское кладбище в Ньюпорте, он был настолько потрясен этим событием, что написал об этом стихотворение. «Как странно это выглядит!» — писал он:

" Как странно! Рядом с улицею пыльной

Кладбищенский нетронутый покой, Не нарушают тишины могильной Ни людный порт, ни шум волны морской…

Здесь даже у имен нездешний вид: С Альваресом соседствует Иаков, С Рибейром рядом — Авраам, Давид....»,

— размышлял Лонгфелло:

Как вы пришли сюда? Где взяли силы

Спастись от ненависти христиан? Вселенские Агари, Измаилы, Вас, как в пустыню, гнали в океан. На Юденштрассе, в чуждой вам отчизне, В колодцах гетто, на бесправном днеПрошли вы школу страха — школу жизни — И школу смерти в жертвенном огне.

Аарон Лопес был среди тех, кто покоился там во время визита мистера Лонгфелло[10].