Тоталитаризм и вероисповедания

Дмитрий Поспеловский
100
10
(1 голос)
0 0

Аннотация: Об авторе: памяти Дмитрия Поспеловского Краткое изложение замысла и структуры книги «Тоталитаризм и вероисповедание» Читая лекции по истории Русской церкви в семинариях и гражданских вузах России с 1990 года, имея дело с современным русским студенчеством, я пришел к заключению, что если опасности возрождения советско-коммунистического строя в сегодняшней России нет, то угроза фашизма, тоталитаризма фашистского типа вполне реальна. Особенно беспокоит, что настроения фашистско-тоталитаристского типа встречаются довольно часто среди выпускников новоявленных православных школ и студентов духовных учебных заведений. Поэтому я приступил к разработке нового курса, условно назвав его «Тоталитаризм и христианство». Этот курс я читаю в православных учебных заведениях России вот уже года три, все расширяя и углубляя его по мере расширения самой темы. Года два назад я решил постепенно превратить курс в книгу — учебное пособие для вузов и семинарий. И тут я столкнулся с проблемой: как назвать эту книгу? «Тоталитаризм и религия» не подойдет, потому что тоталитаризм и есть религия, религия идолопоклонства. Остановился на названии «Тоталитаризм и единобожие». Но как насчет Японии, тоталитарно-фашистские тенденции которой в межвоенное время входят целой главой в данную книгу, — там же многобожие, а не единобожие? Это заставило меня остановиться на одном из следующих двух возможных заглавий: «Тоталитаризм и теизм» или «Тоталитаризм и вероисповедание». © Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2003

Книга добавлена:
29-04-2023, 13:06
0
384
455
Тоталитаризм и вероисповедания
Содержание

Читать книгу "Тоталитаризм и вероисповедания"



В 1953 году началась первая китайская пятилетка, спланированная по советскому образцу, включавшая в себя коллективизацию сельского хозяйства. К 1957 году 90% крестьян стало колхозниками. Крестьяне сопротивлялись, как могли, большинство закалывало свой скот перед вступлением в колхоз, но после террора 1947-1952 годов никто не решался протестовать открыто.

В 1955 году Мао начал истреблять внутрипартийную оппозицию. Кстати, одним из поводов для исключения из партии после 1956 года было обвинение в поддержке хрущевской антисталинской кампании. Одновременно Чжоу Энь-лай поставил Мао в известность о массовых антипартийных настроениях среди интеллигенции, жалующейся на недостаток свободы. Тогда в мае 1956 года Мао объявил свою кампанию «Цветения ста различных цветов, ста различных мнений». Общественности было дано понять, что партия приветствует свободную критику. Интеллигенция воспряла. Профессура критиковала чрезмерное подражание Советскому Союзу, слишком широкие права партийных активистов, часто недостаточно квалифицированных для преподавательских должностей, занимаемых ими в университетах. Поскольку критиковались кадры на уровне учебных заведений и местных партийных властей, Мао готов был это терпеть, считая всех небезгрешными, кроме самого себя. Но критика добралась и до самого Мао. Этого он терпеть не собирался. 8 июня 1957 года в «Женьминь Жибао» — китайском эквиваленте советской «Правды» — появилась разгромная статья, обвинявшая критиков в контрреволюционности, угрожающей свержением партии и разрушением государства. Ликвидация кампании «Ста цветов» началась с внутрипартийной инструкции Мао, дающей рецепт ликвидации «необоснованной

490

критики» и натравливания трудящихся на интеллигенцию вообще. Были закрыты либеральные университетские журналы, пролиберальные стенгазеты заменялись партийными листками с выпадами против интеллигенции. Активистов кампании «Ста цветов» отправляли на принудительные работы в села. С этого момента, пишет Хойт, «Мао окончательно повернулся против интеллигенции и отказался от ее услуг», без которых последующие кампании Мао стали совершенно иррациональными.

Таковой была кампания «Большого скачка вперед», когда Мао решил производить сталь руками крестьян, которые к тому времени из колхозников были превращены в коммунаров, лишенных остатков частной собственности. Мао подсчитал, что не менее 100 зимних дней в году крестьянин свободен от полевых работ, и решил использовать их в этот период в кустарном литье стали в крестьянских дворах, а также на строительстве железных дорог, заводов, на работах в шахтах и т.д. Чтобы увеличить все сокращающиеся урожаи, коммунарам и вообще всем, кто мог, было приказано уничтожать воробьев, пожиравших якобы львиную долю злаков! Доведенных до отчаяния коммунаров, находившихся на грани голода (а часто и за этой гранью), лишили зимнего отдыха и заставили трудиться еще больше. Это вызвало массовое вымирание крестьян от истощения, унесшее не менее 20 миллионов жизней[18]. Естественно, «сталь», вылитая кустарным способом, ни на что не годилась. Так, вся эта кампания ничего, кроме голода, не дала[19].

Следующей и уже фантастически абсурдной была так называемая «Великая пролетарская культурная революция». Для ее начала было несколько причин.

Мао никогда не терял своей утопической веры в здоровый инстинкт крестьянства, хотя погубил он их несколько десятков миллионов. Столь же утопичными были его надежды обойтись без «буржуазной интеллигенции», мол, немного

491

подучившийся крестьянин, восполнив недостаток высшего образования полученным на практике опытом, сможет вполне заменить интеллигентов, квалифицированных специалистов с высшим образованием.

Следующая причина — в Советском Союзе развенчан культ Сталина, которого Мао всегда считал своим великим учителем. На его глазах начало рушиться то, чему он посвятил всю жизнь. Признавая, что Сталин совершил ряд ошибок в своей политике по отношению к Китаю, Мао говорил, что великие люди имеют право на ошибки. Себя он видел естественным преемником Сталина в роли вождя мирового коммунизма. А тут какой-то клоун, по приказу Сталина плясавший перед ним гопака, посмел осудить Сталина и вообразил себя его преемником. Хрущев и его «коллективное руководство» в глазах Мао были мелкими бюрократами, символом перехода коммунистического движения из рук вождей в руки чиновников. Несомненно, Мао опасался, что то же самое произойдет в Китае после его смерти. А тут еще антикоммунистическая революция в Венгрии, ревизионизм Тито...

И вот задумал он призвать массы простых людей, молодежи, комсомольцев и направить их против собственной партийной системы, против аппаратчиков и интеллигенции. Дать массам почувствовать, что они — власть и что с ними сам Великий Рулевой, который, как и они, ненавидит аппаратчиков; он, Мао, — их вождь и учитель, он возглавляет их движение, понимает их обиды и дает им возможность расправиться со своими угнетателями — «очкариками». Продолжительность революции, революционного духа не превышает срока наибольшей активности одного поколения, поколения революционеров[20], то есть примерно 15 лет. Мао это понимал и видел старение, бюрократизацию своей компартии, а также «обуржуазивание» партийной элиты в СССР — партии своих учителей! В отличие от Ленина и Сталина, которые были крайними централизаторами, создателями и сторонниками строго дисциплинированной пирамиды

492

власти, Мао в душе был анархистом и децентрализатором в отношении всех уровней партии, кроме самого верхнего, то есть самого себя, стоящего над массами и над партией. Но кого избрать для исполнения роли погромщиков партийного истеблишмента, роли новых революционеров? Крестьяне были недовольны коммунами, в которые их загнали и которые не давали обещанного урожая. Они в энтузиасты не годились. Подростки, школьники — вот находка! Они же упьются полученным вдруг значением и властью!

В январе 1965 года Мао в интервью Эдгару Сноу признается, что он считает культ личности вождя положительным фактором, приносящим пользу власти, присовокупив, что Хрущев потерял власть, потому что не сумел создать культа себе. А 21 декабря Мао произносит на всю страну сумасбродную речь против высшего образования, которое занимает слишком много времени, тогда как величайшие изобретатели были самоучками, «да и среди товарищей в ЦК нашей партии очень немногие имеют высшее образование». После ряда внутрипартийных маневров и устранений началась «благословленная» Вождем борьба стенгазет в Пекинском университете. Инициативу Мао поощряла его жена, которую в высших партийных кругах не любили, и, очевидно, она горела желанием избавиться от этих товарищей из окружения Мао. Вполне возможно, она же наняла 50-летнюю женщину Ние Юаньзи, чтобы та вывесила стенгазету с выпадами против руководителей и преподавателей университета: «Все мы должны следовать за Мао Цзэдуном, развивая культурную революцию, которая переменит мир!». Когда попытались заставить ее замолчать, она выкрикнула, что Мао назвал ее первым красным знаменем, и поэтому те, кто против нее, являются противниками «председателя Мао»! Дикая толпа подростков поддержала ее, и «процесс пошел», как сказал бы Горбачев. Полный беспредел продолжался почти 10 лет, но самый разгар самосудов и разрушений приходится на 1965-1968 годы: преследование и избиение партийных деятелей и представителей интеллигенции, суды Линча с расстрелами и пытками стали повседневным явлением. Вузы и лаборатории были разгромлены, громили и простые школы. Короче говоря, в течение почти 10 лет в стране не действовало ни одно

493

высшее учебное заведение, ни одна городская школа; сохранились только — и то далеко не везде — начальные сельские школы. Более 10 миллионов юных погромщиков — «красногвардейцев», как они себя называли, разрушали, поджигали, избивали и убивали направо и налево — все именем Мао! Сотни тысяч, если не миллионы, были после всяческих издевательств отправлены на насильственные сельские работы и в тюрьмы. Какая-либо научная или культурная жизнь прекратилась. Жгли библиотеки, разрушали памятники, храмы всех религий, но особенно христианские, с издевательствами, а часто и убийствами духовенства и прихожан. Особенно старательно уничтожалось все иностранное — «Культурная революция» была, ко всему прочему, и уродливым взрывом крайнего национализма, антиевропеизма и антиамериканизма. Погибло несколько миллионов человек. Как пишет Мейснер, «Культурная революция» показала, что Китай бурлил недовольством, люди жаждали молиться на Мао и обожествлять его «мысли». Его призыв восстать против компартии и ее организаций нашел отклик в сердцах десятков миллионов, готовых бороться не на жизнь, а на смерть за то, чтобы революция завершила социальную миссию построения утопии, чтобы она не дегенерировала в «буржуазную реставрацию», не досталась бы «духам зла, чудовищам и демонам». Самым преданным поклонником Мао была молодежь, «видевшая в нем единственного охранителя чистоты романтизированного революционного прошлого, пророка, обещающего очистить от коррупции настоящее и построить радикально новое и лучшее будущее». Неким мистическим моментом «Культурной революции» было 18 августа 1966 года, когда несколько сотен тысяч красногвардейцев собрались на площади перед Воротами «Небесного мира» в ожидании самого Мао, который в конце концов появился с первыми лучами утренней зари. На рукаве у него была красная повязка, как у всех красногвардейцев. Иными словами, Мао стал главнокомандующим красногвардейцев[21].

К середине 1968 года хаос достиг размеров Гражданской войны. Под давлением Чжоу Эньлая Мао пришлось распустить

494

отряды красногвардейцев и приказать армии восстановить порядок в стране. По признанию самого Чжоу Эньлая, за годы «Культурной революции» погибло несколько сотен тысяч военнослужащих, вероятно в стычках с красногвардейцами, которые, кстати, были вооружены.

На этом «культурная», а вернее антикультурная, революция не закончилась. Мао распустил отряды красногвардейцев, и они рассеялись по стране, всюду провоцируя конфликты и часто становясь жертвами тех, кого они еще вчера преследовали. В среде красногвардейцев нарастала междоусобная борьба, которая затем превратилась во внутрипартийную борьбу за наследство маразматика Мао, который, очевидно, уже этого не понимая, фактически потерял реальную власть в стране в то самое время, когда на IX съезде КПК в апреле 1969 года был превращен в богоподобного идола с миллиардной распечаткой «Маленькой красной книжки» его изречений — «библии» маоистского Китая. В деревнях возникли «комнаты лояльности», посвященные мыслям Мао, где собирались семьи два раза в сутки — утром и вечером — отдавать знаки почтения Мао. Перед едой за столом читались изречения Мао из «Красной книжечки». Небо стало символом Мао, он отождествлялся с космическими силами по образу и подобию китайских императоров, которые назывались «Сынами Солнца». По всей стране строились «Залы революции», увековечивавшие его революционные подвиги. Фасады этих строений были направлены на восток — в сторону восходящего солнца, а в официальной печати они назывались «священными храмами»[22].


Скачать книгу "Тоталитаризм и вероисповедания" - Дмитрий Поспеловский бесплатно


100
10
Оцени книгу:
0 0
Комментарии
Минимальная длина комментария - 7 знаков.
Книжка.орг » История: прочее » Тоталитаризм и вероисповедания
Внимание