Под маской, или Сила женщины

Глава III. Страсти и интриги

Несколько недель в Ковентри-хаусе царило невыносимо-монотонное спокойствие, однако неприметно надвигалась буря. Похоже, приезд мисс Мюир изменил всех обитателей дома, хотя вряд ли хоть кто-то из них смог бы объяснить, как и почему. Гувернантка вела себя в высшей степени ненавязчиво и отстраненно. Посвящала все время Белле, которая быстро полюбила ее всей душой, и, похоже, по-настоящему счастлива была только в обществе девочки. Мисс Мюир проявляла заботу о миссис Ковентри, и та вскоре заявила, что у нее никогда не было лучшей сиделки. Внимание и интерес Эдварда привлекали остроумие и женская чуткость гувернантки — вскоре он уже был полностью ей предан. Люсия научилась уважать ее достижения, пусть к уважению и примешивалась зависть; томного Джеральда Джин Мюир интриговала тем, что постоянно его избегала; а сэра Джона очаровала ее уважительная почтительность и прелестные знаки внимания, которые она оказывала чрезвычайно искренне и безыскусно, чем полностью расположила к себе одинокого старика. Любили ее даже слуги, поэтому вместо того, чтобы, как многие гувернантки, быть неприкаянной одиночкой, которой не прибиться ни к высшим, ни к низшим, Джин Мюир стала центром всего дома, любимицей всех, кроме двоих.

Люсия ее недолюбливала, Ковентри ей не доверял; никто из них не сумел бы внятно объяснить, почему, да и в чувствах своих не признавались даже себе. Оба наблюдали за ней исподтишка и не могли выявить никаких недостатков. Тихая, скромная, дружелюбная и неизменно любезная, она не вызывала никаких нареканий, так что они сами дивились собственным сомнениям, которые никак не могли отогнать.

Скоро стало ясно, что семейство разделилось, а говоря точнее, двое его членов оказались предоставлены самим себе. Ссылаясь на свою застенчивость, Джин Мюир редко покидала комнату для занятий, и выяснилось, что находиться там очень приятно, — в результате Нед, его маменька, а часто и сэр Джон тоже, приходили туда послушать музыку, чтение или жизнерадостную болтовню, которая так дивно скрашивала им вечера. Люсия поначалу только радовалась тому, что ей не приходится ни с кем делить общество кузена, — а самому ему по лени было безразлично, что вокруг происходит. Но вскоре общество ее стало его утомлять, ибо умом она не блистала и не владела теми женскими уловками, с помощью которых можно очаровать мужчину и прокрасться к нему в сердце. До Люсии и Ковентри долетали отзвуки веселых разговоров, в которых очень хотелось поучаствовать, в доме играла дивная музыка; Джеральд же вынужден был околачиваться в пустой гостиной, Люсия разражалась очередной суровой тирадой, и все это время они слышали заливистый смех.

Люсия быстро поняла, что ее компания кузену в тягость, и чем отчаяннее она пыталась ему угодить, тем более сокрушительным оказывался провал. Вскоре у Ковентри выработалась привычка прохлаждаться по вечерам на террасе и, дабы скоротать время, ходить под окном Беллиной комнатки, а потом докладывать о своих наблюдениях Люсии, которая, в силу своей природной гордыни, не хотела просить позволения впустить ее в веселый кружок — да ей вроде как этого и не хотелось.

— Люсия, я завтра еду в Лондон, — заявил Джеральд однажды вечером, вернувшись со своих так называемых наблюдений с крайне досадливым видом.

— В Лондон? — изумленно воскликнула его кузина.

— Да, нужно похлопотать об устройстве Неда, иначе все для него будет кончено.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Он влюбляется, причем со стремительностью, с какой оно бывает только у мальчишек. Эта девица его очаровала, и если я не положу этому конец, он очень скоро поставит себя в дурацкое положение.

— Я и боялась, что она станет флиртовать. Эти особы всегда так поступают, от их породы добра не жди.

— А, вот тут-то ты ошибаешься касательно этой самой Мюир. Она не флиртует, поскольку у Неда хватило бы и ума, и воли не поддаваться на глупое кокетство. Она обращается с ним, как старшая сестра, приправляет манящее дружелюбие неброским достоинством — и мальчика это завораживает. Я за ним наблюдал и видел, как он пожирал ее глазами, пока она изумительным образом читала совершенно изумительный роман. Белла и мама слушали так самозабвенно, что ничего вокруг не видели, а вот Нед воображал себя героем, мисс Мюир — героиней и переживал любовную сцену с пылом юноши, сердце которого только что пробудилось. Ах, бедняга! Бедняга!

Люсия посмотрела на кузена, поражаясь энергичности его речей и волнению на обычно безмятежном лице. Перемена ему очень шла, ибо показала, каким бы он мог стать, — и в этом свете то, каким он являлся, выглядело еще прискорбнее. Ответить она не успела, он снова вышел, но скоро вернулся, громко смеясь, и казался слегка рассерженным.

— Ну, что еще? — спросила Люсия.

— Лучше не подслушивать: хорошего о себе не услышишь — это очень верное изречение. Я остановился на минутку взглянуть на Неда и услышал следующие лестные замечания. Маман ушла, и Нед попросил эту нашу Мюир спеть милую баркаролу, которую она однажды уже исполняла. «Не здесь и не сейчас», — отказалась она. «Почему? Вы же с удовольствием пели ее в гостиной!» — продолжал уговаривать ее Нед. «Это было совсем другое дело», — она слегка покачала головой, ибо он всплескивал руками и вообще выглядел прежалко. «Ну, пойдемте, споете ее там, — невинно предложила Белла. — Джеральду так нравится ваш голос, он сетует, что ему вы не поете никогда». «Так он меня никогда не просит», — со странной улыбкой объявила Мюир. «Он просто лентяй, а так ему хочется вас слушать!» — «Вот попросит, тогда и спою — если буду в настроении». И после этого она с подчеркнутым безразличием пожала плечами. «Но его это развлекает, а иначе ему здесь так скучно! — начала глупенькая Белла. — Не смущайтесь и не чинитесь, Джин, пойдемте, порадуем бедного Джеральда!» — «Нет, спасибо. Я нанималась учить мисс Ковентри, а не развлекать мистера Ковентри». Вот какой они получили ответ. «Но Неда-то вы развлекаете, а почему не Джеральда? Вы его боитесь?» — не отставала Белла. Мисс Мюир презрительно рассмеялась и ответила этим своим своеобразным тоном: «Я и представить себе не могу, что кто-то боится этого вашего старшего брата». — «Я часто его боюсь, да и вы станете, если увидите его в гневе». Вид у Беллы был такой, будто я луплю ее через день. «Чтобы разгневаться, сперва нужно проснуться», — заметила девица назидательно. Тут Нед расхохотался и, судя по звукам, все они до сих пор не успокоились.

— Глупая болтовня, она не стоит того, чтобы ты расстраивался, но Неда действительно лучше услать прочь. Что до «этой девицы», от нее вряд ли удастся избавиться, ибо тетушка от нее без ума, да и Нед с Беллой тоже, а кроме того, она прекрасно ладит с девочкой. Отошли Неда, тогда все будет хорошо, — посоветовала Люсия, глядя на Ковентри: он стоял в лунном свете снаружи, у самого окна, возле которого она сидела; выражение его лица странно переменилось.

— А за меня ты не боишься? — спросил он с улыбкой, будто стыдясь своей вспышки.

— Нет, а ты сам? — На лице ее мелькнуло беспокойство.

— Не позволю я этой шотландской ведьме себя околдовать. Разве только пением, — добавил он и снова зашагал по террасе, ибо Джин разливалась соловьем.

Когда песня закончилась, Джеральд отдернул занавеску и отрывисто спросил:

— Нужно кому-то что-то привезти из Лондона? Я туда завтра еду.

— Удачной поездки, — небрежно обронил Нед, хотя обычно перемещения брата вызывали у него живейший интерес.

— Мне многое нужно, но я должна сперва спросить маман. — И Белла начала составлять список.

— Вас не затруднит отправить письмо, мистер Ковентри?

Джин Мюир повернулась на вращающемся стуле у пианино и бросила на него холодный внимательный взгляд, который всякий раз его озадачивал.

Он поклонился и произнес, будто бы обращаясь ко всем:

— Я еду с первым поездом, так что все поручения прошу передать сегодня.

— Тогда пойдем, Нед, дадим Джин возможность написать письмо.

И Белла увела сопротивляющегося брата из комнаты.

— Я отдам вам письмо утром, — сказала мисс Мюир, и голос ее по неведомой причине дрогнул; судя по выражению лица, она пыталась совладать с каким-то сильным чувством.

— Как вам угодно.

И Ковентри вернулся к Люсии, гадая про себя, кому собирается написать мисс Мюир. Брату он не стал раскрывать, зачем едет в столицу — из страха, что после его слов разразится та самая катастрофа, которую он пытался предотвратить. Что до Неда, жившего теперь будто бы во сне, то он, похоже, вовсе забыл о существовании Джеральда.

Ковентри с нетипичным для него проворством на следующий день проснулся в семь утра. Люсия подала ему завтрак, а когда он вышел распорядиться насчет экипажа, по лестнице спустилась мисс Мюир, очень бледная, с припухшими веками (после бессонной ночи в слезах, заключил Джеральд) и, вложив ему в ладонь изящный конвертик, торопливо произнесла:

— Оставьте это, пожалуйста, у леди Сидни, а если увидите ее, скажите: «Я все помню».

Его поразила странность ее слов и поведения. Взгляд невольно переметнулся на письмо, и рядом с адресом Ковентри прочитал имя молодого Сидни. Тут же осознав свою ошибку, он торопливо произнес: «Всего хорошего», — засунул письмо в карман и оставил мисс Мюир стоять — одну руку она прижала к сердцу, другую простерла перед собой, будто пытаясь забрать письмо.

На всем пути в Лондон Ковентри не мог забыть едва ли не трагическое выражение лица девушки, оно преследовало его оба дня в столице, проведенные в непрестанной суете. Дело по устройству Неда в полк стремительно ускорилось, поручения Беллы были выполнены, любимые матушкины лакомства припасены, куплен и подарок для Люсии, которую семья назначила ему в спутницы жизни, поскольку выбрать кого-то самостоятельно он ленился.

Письмо Джин Мюир он доставить не смог: леди Сидни уехала в свое сельское имение, дом оказался заперт. Джеральда очень занимало, как гувернантка воспримет эту новость и, вернувшись из поездки, он вошел в дом совсем тихо. Все разошлись по своим комнатам переодеться к ужину, за исключением мисс Мюир, которая, как ему сообщила служанка, прогуливалась в саду.

— Очень хорошо, у меня для нее новости. — И, развернувшись, молодой хозяин, как его называла прислуга, устремился на поиски. Нашел он ее в дальнем уголке, она сидела одна, в глубокой задумчивости. Услышав шаги, встрепенулась, на лице мелькнуло сперва удивление, потом удовлетворение и, встав, она поманила его к себе едва ли не с пылом. Сильно удивившись, он подошел и протянул ей письмо, сказал любезно:

— Сожалею, но доставить его оказалось невозможно. Леди Сидни в деревне, а посылать по почте без вашего дозволения я не решился. Я поступил правильно?

— Совершенно правильно, благодарю вас. Так куда лучше.

И с явным облегчением на лице разорвала письмо на мельчайшие клочки и развеяла их по ветру.

Изумившись сильнее прежнего, молодой человек хотел уже было уйти, но тут она произнесла тоном то ли мольбы, то ли приказа:

— Прошу вас, задержитесь. Мне нужно с вами поговорить.

Он остановился, глядя на нее с явным удивлением, ибо щеки девушки внезапно залились румянцем, губы задрожали. Длилось это лишь миг, потом к ней вернулось самообладание. Жестом пригласив его присесть на скамью, на которой сидела раньше, она осталась стоять и произнесла тихо, торопливо, голосом, полным боли и решимости: