В двух шагах до контакта

Рассказ 3 + глава

Сейчас вечер, мы сидим у моего костра и я набрасываю эти строки. Этот поистине знаменательный день подходит к своему концу. Не часто в моей жизни выпадал столь богатый на события день, в течении которого я увидел и познал столько нового, такого, что более никому не доведется увидеть или ощутить. Подобные события как рождение мира, могут произойти лишь раз на всю вечность, более никогда не повторяясь, ни в большем, ни в малом, ни в отражениях. Причина этого — Эльфа сидит напротив меня и задумчиво смотрит в пляшущее пламя костра, жадно грызущего ветки и ласково обнимая дно котелка с кашей. Вечерние сумерки стремительно наступают, принося холод и влагу. Из глубин леса в поляне стремительно бегут тени, фантастически меня привычную картину мира на отрывки сказок и виденных когда-то образов. Наступает тишь и умиротворение, неугомонный стрекот кузнечиков сменяют звуки ночного леса. И потрескивание костра лишь ласкает слух и привносит покой, обещанием защиты от ночного холода. В котелке побулькивает похлебка, распространяя вокруг чарующий аромат подкопченного мяса. Отсветы костра широкими мазками проявляют из сгустившихся сумерек мою спутницу, мимолетно очерчивая ее фигуру и наполняя ее черты теплыми багровыми отсветами. Добавляя к ее красоте совершенную законченность в игре света и теней.

***

— Максим, ну где действие, шевеление? Они чего так и будут тупо сидеть и в костер пялится? — взорвалась Настя, — чего это за хоровод сонных мух.

— А тебе надо было прямо хвать эльфу за шкварник и на попону, полуэльфят делать, вот со всеми анатомическими подробностями? — подчеркнуто сердито отозвался я. Настя зарделась и съежилась. Я продолжил: — Ну можно конечно, но это несколько выходит за рамки моей задачи, так что либо набираешь и не бухтишь, или давай сюда планшет.

— Ладно, молчу, — она насупилась и приготовилась.

***

Следует рассказать о моменте нашей встречи. Она вышла из пещеры постоянно подхватывая слишком большую ей рубаху, одной рукой стягивая ворот, в который, казалось она вся смогла бы проскочить. В движении нижний край рубашки открывал прекрасные стройные ножки, с восхитительными круглыми коленями, идеальной формы. Этому восхитительному совершенству хотелось посветить поэму, воспеть и в прозе и в стихах совершенство, которое мне открылось на этой поляне. Второй рукой с тонкими нежными пальчиками она прикрывала от яркого солнца прекрасные васильковые глаза.

— Максим, а васильковые глаза это какие? — не удержалась в очередной раз Настя.

— Пиши не отвлекайся, — на всякий случай проворчал я, — сине-голубые, ближе к голубому, хотя могут быть всякими, до фиолетового оттенка.

— Молчу-молчу, — отозвалась Настя и продолжила набирать.

***

Она стояла и осматривалась, с такой радостью и обожанием, будто пыталась втянуть в себя, впитать весь окружающий мир, на ее прекрасном лице было написано восхищение и интерес, ожидание и радость встречи. Она пропитывалась миром, его ощущением, дыханием и шумом, движением травы и порывами ветра, писком мыши у корней дерева и покачиванием его ветвей. Она беззащитно стояла на поляне, погрузившись в свои ощущения единения с миром что я невольно замер, боясь нарушить эту тонкую связь, это волшебство мгновения. Закрыв глаза она слушала голоса птиц, плавно словно в танце поворачиваясь вокруг себя. Радость единения была настолько велика что она рассмеялась. Она словно плыла в волнах эфира, радуясь долгожданной свободе после затхлого подземелья. Она обнимала весь мир и он отвечал ей взаимностью.

Голос ее был приятного тембра, был созвучен шуму в кронах вековых деревьев, звону ручья и шепоту ночного ветра в камышах, с волнующей хрипотцой, той, что как бархат нежным касанием возвращает утраченный блеск на доспехи, истомившиеся в ожидании битвы.

***

Что опять? — я отреагировал на уставившуюся на меня Настю. Сарказм в ее голосе можно было отламывать кусочками и раздавать как эталон: — "волнующая хрипотца", по этому твоему описанию ЭТО больше похоже на скрежет напильника, обгрызающего ржавчину с забытой железки, когда-то бывшей чем-то там рыцарским. С мерзким скрипом и визгом несмазанной петли на двери, вот на что это похоже, но никак не приятный голос, — она аж передернулась, видимо представив свою трактовку.

— Ах так? Давай сюда планшет, — потянулся забрать, но она спрятала его за спину, и быстро проговорила, — Не-не, я так и запишу, просто непонятно зачем столько цветистостей и украшательств в ущерб сюжету.

— Во-первых, авторский произвол и стилизация под рыцарский роман. Во-вторых, мелкая месть главного героя другому герою. В-третьих, это мемуары, он пишет это вечером у костра, сильно после события, обдумав и успокоившись. Все? — я уставился на Настю.

— Теперь все кристально понятно, — повеселевшая Настя вернула обратно планшет на колени и приготовилась печатать.

— Блин, теперь мысль потерял, — расстроился я, но Настя меня перебила, — Диктуй чего дальше было, потом подрихтуешь чтоб ровно было.

***

Ее ласковый голос ласкал душу, как звон весеннего ручья или пение птиц и донес до меня столько же информации. Она что-то еще сказала, затем спросила, как я понял из интонации. Видя мое полнейшее непонимание и остановившийся на ней взгляд, она вспыхнула, как сухой пук сена от поднесенного факела и попыталась сильнее закутаться в мою рубашку. Потом разразилась гневной тирадой, из которой я опять ничего не понял, но как диво прекрасна она была. Тонкие брови, словно нарисованные одним движеньем кисти живописца, сведенные в гневе. Пушистые ресницы, которые, казались лепестками цветка, таившим в глубине бурю. Прекрасное создание топнуло ножкой, ойкнуло, и присело, держась на уколотую об камень пятку. Я отмер. Расстелив свое походное одеяло в костра я перенес эльфийку на него. Достав из лежащей рядом седельной сумки восковую доску (я всю дорогу хотел ее выкинуть), положенную туда хитроумным Рубеусом и написал "Меня зовут Альберт, а тебя?". Прекрасное виденье в лице эльфы, рассмеялось звонкими колокольцами и исправив три ошибки, ответило тем же способом.

***

— Чего остановился, — спросила Настя после паузы, не дождавшись продолжения.

— Думаю.

— И о чем? — продолжила допытываться она.

— Не выходит придумать как эльфийку звать будут, — со вздохом сознался я.

— Хмм, это проблема, — задумалась она. На ее лице отразилась работа мысли, — знаешь, тоже ничего в голову не приходит. Может какой химией обозвать, ну там Эналаприл Этамзилата или Бета Дигидрооксипрегнадиен Дипропинат.

— Нее, — я помотал головой, — это вообще дичь какая-то. Согласен, звучит оригинально, но совсем не по-людски. А мы вроде решили сделать ее пилотом. Значит ей нужно нормальное имя, просто редкое. И с приятным звучанием.

Настя задумалась, — может пропустим этот момент и потом вставишь? — сделала попытку она.

— И застревать в за каждый раз как понадобится к ней обратиться?

— Элеонора, Серафима, Дарья, Василиса — начала перечислять она, глубоко задумавшись и перебирая в памяти прочитанные книги.

— Не то, вроде и звучат приятно, но не то, вкус не такой, — попробовал объяснить я.

— Может быть Стелла? У моей мамы подругу так звали, — вдруг вспомнила она, — полностью Эстелиана вроде.

— Давай так, — согласился я, идея привлечь ее на помощь стала выглядеть чуть лучше чем я думал раньше, — если придумаем более подходящий вариант потом заменим.