В двух шагах до контакта

Глава 19

— В каком смысле, — недоуменно захлопал глазами я. — Вместо ответа отец вывел на экран запись, вроде как со шлема.

— «Включил запись? Хорошо, это чтобы не повторяться и тебе было над чем подумать, — сказал с экрана Савельев. Он протяжно выдохнул себе под нос, сосредотачиваясь и продолжил: — Понимаешь, Миша, этот клубок непоняток еще только начинает наматываться. Та, первая, дальняя разведка, которая и сняла Настю с ее астероида, была сильно ограничена по времени, их расписание штука достаточно жесткая, запасы топлива и рабочего тела для двигателей ориентации плохо растягиваются. Так что они по быстрому осмотрели астероид, сняли с него Настю и двинули в обратный путь. Исследовать то, что она там выстроила должна была другая команда. Вчера от них пришел отчет. Целиком я его тебе отправлять не буду, он тебе не особо нужен, но пару моментов стоит знать.

В одной из кладовок в поврежденных сегментах обнаружили кладбище. Несколько десятков тел с характерными повреждениями от ударного торможения и разгерметизации. Как-бы в ее версию это укладывается. Вот только несколько верхних тел таких повреждений не несут, это раз, а второе — это ее тела. Ген анализ говорит о их полной идентичности с ее геномом.

— Как такое возможно? — спрашивает закадровый голос отца.

— Вот и мы не знаем. Нет разумных идей, ни у исследователей, ни у аналитиков, все предлагаемые теории колеблются от «дурь полная», до «бред откровенный». Сам понимаешь, сама по себе биологическая платформа только в потенциале может дать разум. Даже если тело можно скопировать, содержимое черепной коробки надо развивать, учить, воспитывать. Иначе на выходе получаем зверушку по форме напоминающую человека. А ты, я думаю, уже оценил что это не так. Могли ли быть другие уцелевшие — непонятно. Характер повреждений на обнаруженных телах однозначно говорит — нет. Но кто-то же проделал все эти операции. Как то: заякоривание обломка секции, восстановление гидропоники. Да даже тела собрать и сложить в одном месте кто-то должен был.

Второй вопрос, кто мог ее обучать и воспитывать? В ее рассказах упоминается «Дядя Ратмир», но следов присутствия кого-либо еще ни первая команда, ни вторая, не обнаружила. Но мы имеем перед глазами явный результат — полноценно сформированную личность. С широким кругозором, большим словарным запасом и огромным потенциалом развития. Миша, мы все понимаем что так не бывает. «Маугли» — это сказка даже большая чем «колобок». Если принять теорию что это было вмешательство чужих, то откуда она может знать язык, применять идиоматические выражения, да даже просто писать без ошибок. И при этом, ни крио-оборудования, ни систем пригодных для клонирования человека на астероиде нет. Но если верить результатам сканирования от нашей медицины — она практически человек, незначительные отличия укладываются и в статистическую погрешность дрейфа фенотипа, и в общие правила развития изменений для систем пониженной гравитации.

Ребята, мы правда не можем понять кто рядом с вами. И что с этим делать. Поэтому очень прошу, не спускайте с нее глаз. Фиксируйте все что с ней связано, чего бы она не творила. Даже если принять в работу самую дикую теорию, что она «первая ласточка» от чужих, она должна быть на нашей стороне.

— Николай Степанович, ты точно меня не разыгрываешь? — переспросил отец.

— Да какой тут розыгрыш, едрить его в кочерыжку! Сам уже весь отдел замордовал, они уже вздрагивают когда я из кабинета выхожу, а ничего толкового сказать не могут. Лепечут невнятно и руками разводят, — рыкнул полковник, — Да понимаю я как это выглядит со стороны. Вот только это не шутки и не розыгрыш.

— И чего вы нам предлагаете? — спрашивает отец.

— Наблюдайте, оберегайте. Да бес знает что делайте. Только не пристрелите. Она уже дала нашей науке не хилого такого пинка, а сколько еще разных тайн может прятаться в ее голове и прочем буторе. Да за одну только технологию, как из размазанного содержимого черепушки по всему отсеку собрать информацию, ей на каждой планете по памятнику в полный рост поставят. И за технологию записи этой информации обратно, второй, побольше. А уж за полноценный и равноправный контакт с иными, тут вообще предположить трудно.

— Знаешь, Степаныч, ну вот все рано не верится в эту байку. Я-то ее каждый день вижу. Нормальная девчонка-подросток, с Максом дружит, с Василичем лается, что дым коромыслом, обед готовит. Тонковата немного, ну да «были бы кости, мясо нарастет», — заступается за нее отец.

— Ты думаешь мне легче? — отвечает Савельев, — Одни мямлю жуют, другие отчетов требуют, и никто ничего не понимает. Если это тайная разведка — как она своим сообщит чего узнала? Если они просто так ее восстановили то почему не высадили на планету, без всей этой мутотени с астероидом и прочем. Ну или тормознули бы разведку и отдали, в коробочке с ленточкой. Если судить по ней, они неплохо должны знать нас.

— Ну и на кой леший ты мне все это рассказал? Ты же понимаешь что в свете открывшихся данных мое к ней отношение не может не измениться?

— Лучше будет, если хоть кто-то на базе будет это знать. А зная тебя — не сильно-то что и изменится. Ты из своих железок голову только «на пожрать» вытаскивал. Зато теперь будешь за всеми присматривать. Яков чай опять в свои «качельки» игрался? Эмоционально раскачивал и пытался разобраться в новобранце? Психолог, блин, доморощенный. При всей топорности его работы, прогнозы в основном близки к истине. Черт, насколько было бы проще работать будь вы тут. Может правда шатлом вас забрать?

— А смысл? Грубо говоря, тут вероятный ущерб минимизирован, правильно Василич говорит, «по блестяшке на грудь и в потери». Мы к исследованию той штуки только сейчас приступить сможем, через пару-тройку часов, как Настя аппаратуру соберет и подключит. Так что до той поры нас все равно по домам везти нельзя. Да и местность вокруг выхлопом движков пропарите, до полной не съедобности. Так что нет, пока откажемся. Но, знаешь, такую вероятность я теперь начисто исключать не буду.

— Да уж, вляпались вы там, как в приключенческом рассказе. То ли завидовать, то ли радоваться что на своих местах сидим, — Савельев провел рукой по лицу, словно смахивая неприятные эмоции, — Мне даже не то что инструкций дать вам нету, а и на совет дурацкий не набирается. Классика, едрить ее в кочерыжку — «действуйте по обстановке», покусай ее пчела.

— Шахту-то почистить — обезопасить можно, а то тут один из вентиляторов встал.

— Когда? — Савельев подобрался, — Почему я об этом не знаю?

— Пара дней, связи не было, а потом не до того было, — отмахнулся отец.

— Ты мне уши не три, должны были сразу сообщить, — продолжал напирать полковник.

— Ситуация под контролем, нечего тут звездами сверкать. Появилась идея как это сделать без того чтобы самим лезть. Надо будет только мастерские немного подзагрузить заказом и кой какие чертежи достать. Сделаешь?

— Так я тебе в прошлый раз сказал, все что есть на базе — все в вашем распоряжении. Хоть дворец с павлинами себе постройте. Каждый.

— Понял тебя. Будем думу думать, да карантин мотать». Запись закончилась.

— Ну и какие у тебя мысли по этому поводу, — спросил отец, пристально всматриваясь в меня. Я же в ответ хлопал глазами и пытался собрать мысли в кучу.

— Выходит Настя не человек? — начал я с самого острого вопроса.

— Знаешь, раньше был шуточный афоризм «если оно выгладит как утка, и крякает как утка — я склонен считать что это утка», — ответил отец, — Вот только правду мы вряд ли узнаем. Она выгладит как человек, ведет себя как человек, аппаратура медблока считает её человеком, она плачет и смеется, так что да, я думаю что она человек. Да и ты думаешь так же.

— А может даже более человечный человек, чем мы, — и я рассказал про ее обостренный пацифизм во время снаряжения оборонных турелей.

— Тут не знаю, потрошить животинку она вон с какими блестящими глазами ускакала, — парировал отец, — Погоня за знаниями не всегда чистая, хоть ты анатомический атлас возьми. Знаешь ведь откуда у него ноги растут.

— Знаю, вопросы этичности во время медицинских исследований неоднократно поднимают в школьных заданиях, — ответил я, поморщившись от не самых приятных воспоминаний. Педагоги иногда устраивали не самые приятные тренинги, не слишком приятно узнавать про свою темную сторону, и особенно, узнавать ее глубину.

— Что еще ты мог бы о ней рассказать, из нас ты с ней больше всего общался, — прервав вынужденную паузу отец начал допытываться.

— Да в сущности ничего особенного, смешливая девчонка, упорная, целеустремленная, умная. Может чуточку более эмоциональная, чем мои одноклассницы, — я попробовал сложить все воспоминания и как-то структурировать их, — Начитанная. По крайней мере, те книги что я упоминал она читала, или знает о их содержании и основных цитатах. Вроде больше и добавить нечего.

— Хорошо, а теперь ответь мне на один вопрос, — отец как-то хитро, по особому посмотрел на меня, — Твоя подружка — человек?

— Да, — вырвалось у меня, — И она не моя подружка!

— Так и запишем, — он ухмыльнулся, — С гражданским статусом пока повременим. И еще, твое мнение, стоит показать эту запись Якову и Насте?

Я задумался. С одной стороны, информация должна быть открыта и свободна, но с другой… С другой стороны, как может усилиться паранойя дяди Якова подкрепленная этой записью, я предсказать не могу. А они вроде только-только пришли к примирению. Да и саму Настю такая ее история может серьезно подкосить. Особенно то, что она не первая попытка. Жутко наверное узнать про себя такое, как понять и принять, что ты не просто результат эксперимента, а случайно получившийся удачный экземпляр. Не знаю, как бы я чувствовал себя на ее месте.

— Знаешь, пап, пожалуй нет, сейчас точно не стоит. Они только-только начали успокаиваться. Нас, людей я имею в виду, здесь слишком мало, чтобы вводить такой разлад в команду. Но как только это станет возможным, обязательно покажи, — попробовал я обобщить результаты своих раздумий.

Я склонялся к тому же решению, — согласился со мной отец, — Ну что, погнали в лабу?