В двух шагах до контакта

Интерлюдия 13

Когда за понурой молодожью закрылась дверь, Михаил еще некоторое время смотрел им вслед. В душе боролись разные чувства, больше всего было сожаления, что испортил ребенку отдых. Не возьми он Макса, история свернула бы по совсем другой колее. И не было бы сейчас так печально и тошно на душе. Но оставался еще один вопрос, к другу, раз за разом переходящего в ранг "домашнего отравителя". И который опять что-то делал за его спиной с ребенком. Возможно, это пойдет Максу только на пользу, но хоть предупредить-то? Подгорельский как раз вернулся от стойки, держа в руках свеженалитую кружку с чаем.

— Ну и чем ты их на этот раз порадовал? — саркастично поинтересовался Рогов.

— Сейчас только вкусной валерьянкой, как котиков, — не менее едко вернул шпильку Подгорельский, — Им и того хватит. А вот тебе и мне — нет. На, две сейчас, одну в обед.

Переброшенный через стол блистер с таблетками не имел никаких пометок, кроме срока годности.

— И что это? — Рогов продолжал вертеть в руках упаковку.

— Нейролептик. Чтобы ты с катушек не слетел. А так как ты у нас мужик большой и взрослый, значит падать будешь, как тот шкаф, с повышенной громкостью. Я тоже не далеко ушел, но мне, к сожалению, это на один чих, а что-то серьезнее у нас нет.

— Ты всерьез? — в голосе Рогова проявилась забота и напряжение.

— К сожалению. Перегрузка трупов вообще никому радости не добавляет, даже если это твоя работа, тем более в обстановке круговых подозрений. Я знаю, что вы чего-то мутите, ты знаешь, что у меня тоже есть свои секреты, и только этим двоим все до флага, у них «любоффь», — Яков показал кавычки жестом.

— С чего ты взял про секреты? — сделал непонимающее лицо Рогов.

— Ой, Миш, даже не пытайся, — с некоторым раздражением отмахнулся Яков, — Не умеете вы врать и прятать, так нечего на ходу пытаться научиться. Я — могу от тебя что-то спрятать и умолчать, а вот ты — нет. Не учат вас врать и изворачиваться. Будь это даже сто раз полезно. У тебя все на лице написано. Вот валерьянку ты увидел, потому что я тебе это показал. А то что перед выходом я всем по паре капель этого средства дал, ни ты, ни Макс не заметили. Настя скорее всего заметила, но она отдельная история, за нее мы с тобой потом поговорим, — сверкнул глазами полковник, — Вы блин, как ручные кролики, «эта наша полянка и мы ее топчем». Ничего не видите пока в суп не попадаете.

— И зачем все это?! — всерьез разозлился Рогов.

— Зачем? Да затем что вы мне адекватными нужны. Затем, что я за вас двоих отвечаю, и не перед кем-то, а перед собой. И вы у меня должны нормальными вернуться, а не психами, готовыми только на «бей-беги». Ты Миша, ответь на пару вопросов, но так чтобы совсем честно, не мне даже, а перед собой. Готов?

— Ну давай, — кивнул Рогов.

— Ты понимал куда мы лезем и зачем? Не, не в романтику с патрулем и поисками пришельцев в шахте. А то что мы идем выносить трупы. Недельной давности трупы. Понимал? — в голосе Подгорельского шипела и плевалась искрами горечь потерь.

— Понимал.

— И что за неделю разложения в более-менее нормальной температуре, это будет полужидкий смердящий мешок с костями, распухший и подтекающий? — мимика осталась прежней, но яда в голосе стало больше.

— Да.

— Да ничего ты не понимал, — с грустью покачал головой Подгорельский, — Головой может мог предположить, но старательно обходил эту мысль стороной. Потому, что даже думать о таком неприятно. Согласен? И что выбора, брать или нет твоего сына с собой, у нас не было?

— И тоже да. На оба вопроса.

— Так какого хвоста ты его сам к этому не подготовил? Не проговорил, не накормил таблетками, как я, хотя бы. А я тебе отвечу — потому что ты сам об этом не думал, это слишком травмируеще, даже для тебя. Отвык ты от смерти. Забыл, что это бывает и это всегда рядом. Вот ты у нас достаточно информированный инженер, с допуском к информациям по чп и травмам. Скажи, сколько было «холодных» за время колонизации, что мимо тебя прошли?

— «Холодных» это погибших?

— Да.

— Десятка три, — Михаил задумался, большая работа всегда берет свою плату жизнями, а колонизация — работа огромная, — Может чуть меньше. В основном грубые нарушения ТБ.

— Вот и я тебе об этом. Ты отвык, что смерть всегда ходит рядом. Тут еще и усилия приложить надо немалые, чтоб убиться, вот и перестали бояться. И возраст колонистов тоже свое дает. У вас нет еще естественной убыли, и вы забыли, стали чувствовать себя бессмертными. Ты, дурень, уверен, что у тебя еще будет время на все твои задумки. А вот нет его никогда. И ты еще можно сказать образчик адекватности. Но вот о том что ребят из шахты забирать надо будет — ты думать не захотел. А нам всем просто очень повезло, что эти фиговины держатся своей территории, а не рыщут по всей базе в поисках пожрать. Несказанно повезло. А знаешь, что в нашей ситуации самое поганое? То, что нельзя вас переучивать. Вы потом в своем обществе чужими будете. Сестринство непуганных институток.

— Тебя опять несет?

— Если бы. Так, ты ответил для себя, почему не поговорил с Максимом? Сформулировал? А теперь ответь, были там слова: «забота», «оградить», «молодой»?

— Да, — Рогов скис.

— В этом и беда. Для тебя он все равно остается этим мяукающим свертком, который тебе в больнице отдали. Твой маленький котик — твой первенец-сын. Он рос и ты стремился его защитить и научить. Но когда мы столкнулись с совсем хреновыми делами, ты струсил, — на этих словах Рогов вскинулся и навис над собеседником, но тот продолжал без паузы, — И попытался его защитить как можешь. И вот это оказалось неправильным. Ты оказался не готов сам, и не мог подготовить его. И я не могу. Несмотря на все прожитые рядом с вами годы, я все равно думаю по другому.

— И ты поступил по своему. Тайком накормил его таблетками, — почти прорычал Рогов, скрипя зубами.

— Да. И знаешь что, мне стыдно, — эти слова, хоть и не охладили Рогова совсем, но серьезно поубавили ярости, — Мне действительно стыдно. Несмотря на то, что я знаю что прав.

— И почему же?

— За то, что пришлось вмешиваться. За обман. За то, что у твоего сына не будет нормального взросления, с постепенным расширение границ. Да много за что, — теперь скис Подгорельский, начав выглядеть на все свои годы, которых было немало.

— И что ты можешь предложить?

— В том-то и проблема, что ничего. У нас есть пара тайн, и мы их будем потрошить здесь. Я не хочу притащить угрозу в город. Там наверняка найдется не один такой бессмертный дурак, что упустит угрозу. Вы отучились бояться. Вам стало это не нужно. Вот только страх эволюцией был придуман не зря. А потеряв нормальные здоровые страхи, вы начали выдумывать свои, искусственные, и настолько в этом преуспели, что настоящий не распознали.

— Так все же, зачем ты всех лекарством накормил?

— Я уже ответил. Чтобы с катушек не слетели, — повторил Подгорельский, и пояснил свою мысль, — И я очень доволен что не ошибся в дозировке. Теперь он научится бояться правильных вещей, не поймав какую-нибудь фобию и кошмаров на пару лет. Он знает, что люди умирают, и делают это некрасиво и внезапно. Но паники у него это не вызовет. Мог бы он прожить без этого знания? Судя по твоей кислой роже — мог, а судя по твоей жизни — нет. Просто столкнулся бы позже, а подготовлен был меньше.

— К этому нельзя подготовиться, — пробурчал Рогов, понурым тоном.

— Ну хоть это заметил. Ты даже сейчас стараешься смерть не назвать смертью. И да, подготовиться нельзя, но научиться встречать последствия можно. И еще. Тебе придется очень сильно с ним поговорить. По взрослому, без прикрас и увиливаний. С утра. А после обеда мы попремся в шахту еще раз. За материалами.

— Зачем? Ты же сам не собирался лезть в шахту, и вообще был против всей этой затеи. Запросим эвакуацию, нагоним людей с города, пройдем шахты из конца в конец огнем и мечом, выжжем заразу под ноль.

— И я не дам никому из присутствующих уйти отсюда. Любой ценой.

— Что!?

— Что слышал. Ни ты, ни я, ни твой сын, ни эта притвора базу не покинут. Даже если придется пристрелить всех.

— Ты совсем с ума сошел?

— Не понятно, ну так давай поясню. Я не знаю, что вы там от меня пытались спрятать, но вот не вышло у вас ничего. Если бы только они подозрительно переглядывались, я бы списал все на "познание запретных плодов", мол добрались детки до сладкого, взрослые удовольствия пощупав. Но ты вел себя также. Рожа только подозрительная. Косился, суетился, перекапывал докуметы, подозрительно поглядывая то на них, то на меня. И знаешь, что меня убедило окончательно? — он поднялся и взял из мойки Настин стакан, — Вот это.

Михаил осторожно взял в руки поставленный перед ним стакан. Совершенно обычный, такой же, как до этого стоял перед ним. Гладко отполированная нержавеющая сталь. Тонкостенный. Он повернул его боком…

На полированном боку рыжел отпечаток узкой девичьей ладошки. Это же бред, пищевую нержавеющую сталь (08Х16Н11М3, она же AISI 316) ни кислоты, ни щелочи без дополнительного нагрева не берут, и она явно не может вот так просто пойти пятнами коррозии. Но факт был перед глазами. Михаил неверяще вертел проржавевший с стакан в руках. Пальцы пятнали рыжие хлопья.

— Я не знаю, что она выжрала из стали: хром, никель или молибден, но стакану резко поплохело. И единственное, что меня удерживает от того, чтобы снести ей башку — это ее поступки. Пока она все еще притворяется достоверно.

— Макся, — Михаил рванулся из за стола.

— Сядь, — резкий окрик приморозил Рогова к стулу, — Вот кому-кому, а твоему сыну абсолютно ничего не грозит. Иначе на стала бы она вокруг него так увиваться. Ей он нужен целым и невредимым. Она вон, для него жопку с титьками отращивает.

— В смысле, — Михаил непонимающе уставился на кривую усмешку Подгорельского. Почему он так спокоен, надо срочно изолировать Максима от Насти или что там ей притворилось. Быстрее.

— Помнишь, как она скандалила на утро, когда ей скаф вернули?

— Ну да.

— А помнишь в каких местах жало? — Михаил чуть задумался и кивнул, — То-то же. А серьезно, у нее подвздошные кости на три сантиметра разошлись в стороны, и охват груди на четыре.

— Ты думаешь…

— Да, она начала готовиться стать женой и матерью. Нашла себе идеального партнера.

— И ты уверен что Максу ничего не грозит?

— Кроме потертостей на определенной части тела — абсолютно ничего. Иначе бы этот процесс прошел значительно раньше. Еще до нашего приезда.

— Да почему ты так уверен что с ней что-то не так?

— Потому что люди не умеют прикосновением вытягивать нужные минералы из сталей. Потому, что нормальные люди не могут распараллеливать сознание на десяток потоков. Ты заметил круговерть дронов вокруг нас?

— И что с дронами не так?

— А то, что она рулила ими без поддержки инфоцентрали. Руками, просчитывая точки контроля и вмешиваясь в нужный момент. Не прекращая контролировать лабораторию и обед готовить. Одновременно.

— Женщины вообще проще справляются с параллельными процессами.

— Да, но не на таком уровне. И про изменения тела, это не умозрительное заключение. Это со стенда информация. Там еще процесс увеличения мышечной массы в гору попер. До знакомства с твоим сыном подгонка нужна была не чаще раза в месяц, и то, больше для проформы делали. Сейчас этот процесс ускорился в десятки раз.