Второй шанс в Эдене

– Возможно, здесь они только строили, – предположила Вэй. – Собирались запустить удаленную научную станцию в этой части галактики. После строительства и запуска ее можно было перевести на орбиту с большим углом наклонения. А катастрофа произошла до завершения проекта.

– Но это не объясняет выбора системы. Любая звезда была бы лучше, чем эта.

– Я думаю, Вэй права в том, что ксеносы прибыли издалека, – сказал Маркус. – Если бы такая раса существовала где-то поблизости от Конфедерации, мы бы уже ее обнаружили. Или они вступили бы с нами в контакт.

– Киинты, – быстро нашелся Карл.

– Возможно, – согласился Маркус. Киинты – раса ксеносов, чья технология ушла далеко вперед по сравнению с любыми достижениями человечества. Однако они держались обособленно и таинственно, так что о них было мало что известно. Они также утверждали, что давно отказались от межзвездных полетов. – Если это их корабль, он должен быть очень старым.

– И все еще полностью функционален, – оживленно добавил Роман. – Черт, представьте только, что там внутри за технологии. Мы заработаем на них гораздо больше, чем на золоте.

Он усмехнулся еще больше помрачневшему Антонио.

– И что же заставило киинтов построить здесь радиотелескоп? – спросила Виктория.

– Да какая разница?! – воскликнул Карл. – Капитан, я согласен участвовать в вылазке.

Маркус его почти не слушал. Он снова подключился к блоку сенсоров «Леди Мак» и сфокусировал их на кончике башни, а потом на голой скале, к которой был прикреплен обломок корабля. Интуиция постоянно обращала его внимание на всевозможные мелочи.

– Я не думаю, что это радиотелескоп, – сказал он. – Скорее, похоже на аварийный буй.

– Кратер диаметром четыре километра! – удивленно воскликнула Катерина.

– Если уж они прилетели с другого конца галактики, без такого не обойтись. Здесь так много газов и пыли, что не видно даже ядра галактики. Для пересылки послания и требуется нечто грандиозное.

– Логично, – подтвердила Виктория. – Вы считаете, что они посылали сигнал в свой родной мир?

– Да. Предположим, что их мир находится очень далеко, в трех-четырех тысячах световых лет, если не больше. Они летят с разведывательной или научной миссией в эту сторону, и происходит катастрофа. Ксеносы теряют три четверти корабля, включая блок двигателей. Их технология не позволяет создать из обломков работающий двигатель, но они могут расширить имеющийся в дисковом обломке кратер. И они сооружают передатчик, настолько мощный, что можно послать сигнал самому Богу, направляют антенну в сторону своего мира и взывают о помощи. Остаток корабля обеспечивает им условия для жизни, пока не прибудут спасатели. Это возможно даже с нашими нуль-тау-капсулами.

– Поддерживаю, – сказала Вэй и подмигнула Маркусу.

– Ничего подобного, – возразила Катерина. – Если бы они оказались в беде, они использовали бы для связи надсветовой коммуникатор. Вы только посмотрите на их корабль, нам и через несколько веков такой не построить.

– Космоястребы эденистов тоже довольно сложные, – возразил Маркус. – Мы просто пользуемся разными масштабами. Возможно, эти ксеносы достигли больших успехов в технологии, но законы физики везде одинаковы. Наше понимание квантовой относительности позволило построить корабли, летающие быстрее света, но даже после четырех с половиной столетий теоретических изысканий мы не выработали метод надсветовой коммуникации. Ее не существует.

– Если они вовремя не вернулись в родной мир, на поиски должна была отправиться спасательная команда, – сказал Шац.

– Для этого требовалось знать точный маршрут корабля, – заметила Вэй. – А если спасательное судно все-таки отыскало их, зачем было строить эту антенну?

Маркус промолчал. Он был уверен в своей правоте. А остальные со временем согласятся с его теорией. Как всегда это делают.

– Ну, хорошо, давайте прекратим споры о том, что произошло, и о причинах постройки антенны, – предложил Карл. – Капитан, когда мы туда отправимся?

– Вы не забыли про золото? – спросил Антонио. – Мы прибыли в эту систему именно за ним. Надо возобновить поиски. А обломок кораблекрушения может и подождать.

– Не сходите с ума. Он в сотни раз ценнее любого золота.

– Не понимаю, каким образом. Древний, доисторический корабль с несколькими работающими системами. Продолжаем работу. Я дал вам время развлечься догадками, но пора вернуться к первоначальной задаче.

Маркус настороженно покосился на него, испытывая все более сильные подозрения. Любой, кто хоть немного знаком с финансами и рынками, должен понимать ценность космического корабля ксеносов. А Антонио родился богатым.

– Виктория, – заговорил он, не отводя взгляда от лица Антонио, – информация с детекторных решеток продолжает поступать?

– Да. – Она тронула Антонио за руку. – Капитан прав. Мы можем анализировать информацию со спутников и отсюда, одновременно обследуя корабль ксеносов.

– Два дела сразу, – с притворным простодушием добавила Катерина.

Антонио нахмурился.

– Ладно, – бросил он. – Если уж таково мнение эксперта, моя дорогая Виктория. В любом случае, продолжайте работу, капитан.

В неактивном состоянии скафандр Лунного института промышленности представлял собой широкий сенсорный ворот с торчащей из него дыхательной трубкой и висящий на нем черный шар из программируемого силикона размером с футбольный мяч. Маркус набросил на себя ворот, прикусил дыхательную трубку и датавизировал код активации в контролирующий скафандр процессор. Силиконовый шар начал менять форму, растекаясь по груди, а потом и по всему телу, словно липкая масляная пленка. Он полностью охватил голову, сенсоры ворота заменили глаза, датавизируя изображение непосредственно в нейронаноники. В отсеке подготовки вместе с капитаном находилось еще трое: Шац, которому для выхода в вакуум скафандр не требовался, Антонио и Хорг. Маркус с трудом сдержал изумление, услышав, что последние двое изъявили желание участвовать в вылазке. Но в то же время был доволен, что они не остались на корабле, поскольку Вэй пилотировала многофункциональный катер.

После того как тело было успешно запечатано в силикон, Маркус влез в бронированный экзоскелет со встроенным маневровым ранцем, работающим на холодном газе. Проколы силиконовому скафандру не грозили, но при столкновении со случайной частицей экзоскелет сможет частично поглотить удар.

За открывшейся наружной крышкой шлюза появился парящий в пятнадцати метрах катер. Маркус датавизировал команду в процессор маневрового ранца, и развернувшиеся за плечами струи газа толкнули его к небольшому овальному судну. Вэй приветственно протянула ему навстречу две из трех стрел манипулятора. Каждая из них заканчивалась простой металлической решеткой и парой опор для ног.

Как только все четверо пассажиров закрепились, Вэй повела катер к диску. Скальный фрагмент медленно поворачивался, меняя направление, и его полный цикл составлял сто двадцать часов. Приближение катера совпало с поворотом плоской стороны, где находилась антенна, к местному солнцу. Странный получился рассвет. На неровной серовато-коричневой скале обозначились резкие черные тени, а сама тарелка превратилась в озеро беспросветной тьмы, нарушаемой только верхушкой шпиля, поднимающегося из ее центра. Солнечный свет окутал корабль ксеносов янтарным сиянием и отбросил его раздутую тень на безликую гладкую скалу. Вэй уже могла различить узоры разных руд и минералов, застывших под гладкой поверхностью. На мгновение ей показалось, что она летит к горе, высеченной из полированного оникса.

Впрочем, если Виктория права, все может быть.

– Подвези нас к вершине клина, – датавизировал Маркус. – Там есть ряд более темных прямоугольников.

– Сделаю, – ответила она.

Химические двигатели катера отозвались на ее команду.

– Вы заметили, что у краев обшивки цвет изменяется? – спросил Шац. – Материал становится серым. Как будто порча пробирается внутрь.

– Похоже, что они использовали что-то вроде наших генераторов усиления молекулярной связи, чтобы предотвратить воздействие вакуума, – датавизировал Маркус. – Поэтому главная секция еще сохранилась.

– Значит, она находится здесь уже долгое время.

– Наверное. Узнаем, когда Вэй возьмет для исследования образцы с башни.

Пять прямоугольников размером полтора на один метр располагались в один ряд. В материале обшивки у короткого конца каждого из них имелось по десять выемок, уходящих по кривой вниз.

– Выглядят как лестницы, – датавизировал Антонио. – Вероятно, это и есть шлюзы, как считаете?

– Не может быть, чтобы все оказалось так просто, – ответил Шац.

– Почему нет? – возразил Маркус. – Кораблю такого размера требуется не один шлюз.

– Да, но пять вместе?

– Многократное резервирование.

– При такой передовой технологии?

– Это человеческая гордыня. Корабль ведь все-таки пострадал, верно?

Вэй остановила катер в пятидесяти метрах над секцией обшивки.

– Микроимпульсный радар дает мгновенный отклик, – доложила она. – Я не могу узнать, что находится под обшивкой, она полностью отражает электромагнитные сигналы. Когда спуститесь внутрь, у нас будут проблемы со связью.

Маркус освободил ноги из упоров и активировал газовый двигатель ранца. Обшивка казалась гладкой, как лед, на ней не удержат ни фиксирующие накладки, ни магнитные подошвы.

– Валентная связь определенно усилена, – датавизировал Шац. Он парил параллельно поверхности ксеносского корабля и прикладывал к ней сенсорный блок. – Поле намного мощнее, чем у «Леди Мак». А состав обшивки до странности разнообразен, резонансное сканирование выявило титан, кремний, бор, никель, серебро и целый ряд полимеров.

– Серебро меня удивляет, – прокомментировал Маркус. – Но раз уж здесь есть никель, наши магнитные подошвы должны работать.

Он подрулил к одному из прямоугольников. Поверхность была утоплена в обшивку сантиметров на пять, хотя казалось, что она полностью сливается с основным материалом. Сенсоры его скафандра не обнаружили никакого стыка. У одного края, примерно посередине, имелись две выемки диаметром десять сантиметров. Согласно логике, если прямоугольник является шлюзом, значит, рядом должна быть контрольная панель. Люди в этих случаях использовали простейшие методы. И здесь должно быть то же самое.

Маркус сунул пальцы в одну из лунок. Она стала ярко-синей.

– Выброс мощности, – датавизировал Шац. – Блок зарегистрировал под обшивкой активацию нескольких цепей высокого напряжения. Маркус, что ты сделал?

– Попытался открыть шлюз.

Поверхность прямоугольника плавно разошлась к краям. Изнутри вырвался яркий белый свет.

– Ловко, – датавизировал Шац.

– Никакого отличия от нашего программируемого силикона, – парировал Антонио.

– Мы не используем программируемый силикон для наружных деталей.

– Ясно одно, – датавизировал Маркус. – Это были не киинты, размер шлюза им не подходит.

– Верно. Что теперь?

– Попытаемся установить контроль над полным циклом механизма. Я войду внутрь и посмотрю, смогу ли оттуда управлять замком. Если шлюз не откроется через десять минут, снова нажмите эту выемку. Если не поможет, разрежьте обшивку лучевым резаком катера.