Гидра-2. Криминальные истории 60-х

Участковый согласился.

Собрались жители деревни на улице, рядом с танцплощадкой.

— Товарищи, — сказал Воронов. — Вчера у нас случилось ЧП. Вы все знаете, на танцплощадке произошла пьяная драка. В связи с этим к нам приехал следователь прокуратуры. Представляю ему слово. Он вам объяснит, зачем вас собрали.

— Я хочу, — сказал Сазонов, — обсудить с вами один вопрос. Вашим парням, которые затеями драку, продал самогон неизвестный мужчина. — Сазонов назвал приметы, о которых рассказали ему допрошенные. — Кто видел, как этот мужчина появился в деревне, куда ушел или уехал? Может быть, кто-нибудь покупал самогон?

По нашим данным, он продавал некачественный, ядовитый самогон, которым отравил ваших парней. Он может травить и других. Помогите его найти.

Как только Сазонов закончил говорить, поднялось несколько рук. Многие хотели сказать. Первой встала пожилая женщина.

— Этот мужчина, — сказала она, — приехал на машине красного цвета. Поставил ее в переулке возле нашего огорода. В светлой шляпе, правильно, светлом пиджаке. И с канистрой. Пошел в сторону клуба. Я думала, он на колодец за водой пошел. Я на огороде была. Видела. А когда он уехал, не знаю.

— Какая марка машины? — спросил Сазонов.

— По-моему, «Москвич». Я не очень в них разбираюсь. Говорили многие. Кто-то видел, как он шел к машине, кто-то — как уезжал. Одному мужчине «Москвич» встретился на улице.

— Я вначале подумал, что это Николай, мой свояк. У него точно такой «Москвич». А потом смотрю, номер не тот вроде. Я посмотрел вовнутрь. Вижу — мужик незнакомый. Он был без шляпы и без очков. Пиджак — светлый. — Мужчина назвал номер «Москвича», хотя и не очень уверенно. «Это ниточка, — подумал Сазонов. — Может быть, с ее помощью удастся распутать весь клубок». И хотя еще говорили несколько человек, которые видели мужчину и «Москвич», но больше никто номера машины не запомнил и нового ничего не сказал. В основном, высказывали различного рода предположения.

— А что будет нашим ребятам? — раздались голоса после того, как Сазонов, поблагодарив всех, сказал, что собрание окончено. Он предвидел этот вопрос и был готов к нему.

— А что вы сами думаете? — спросил он.

Все молчали. — Совершена драка, людям испорчен вечер. У одного человека сломана рука. Это чистейшей воды хулиганство, то есть уголовное преступление…

— Ну, это по пьяной лавочке. Мужик виноват. Он их подпоил, — сказал кто-то.

— С мужика мы спросим, — сказал Сазонов. — По всей строгости закона. Но и парни виновны. Никто их не принуждал пить. Более того, они платили по три рубля за стакан. — Сазонов помолчал, давая прочувствовать сказанное. — Однако пили не все, хотя им тоже предлагали. Например, Николаю Соловьеву, другим. И остались нормальными людьми. Вели себя, как подобает. Если б не они, неизвестно, что могли натворить Дронов, Мохов, другие, хлебнувшие зелья. Трезвые их удержали. Парни взрослые и полностью отвечают за свои поступки. Алкогольное опьянение не смягчает, а отягощает вину и, следовательно, усиливает ответственность. Они сами сознательно привели себя в это состояние. — Сазонов видел перед собой сосредоточенные, серьезные лица. Все внимательно смотрели на него. — И вы все тоже виноваты в том, что произошло. Сейчас всем миром ведется борьба с пьянством, насколько мне известно, ваша деревня намерена отказаться от продажи алкогольных напитков и их употребления вообще, совершенно правильное решение. Вы все, наверное, почувствовали, что спокойнее стало на наших улицах, в местах общественного пользования. И нужно продолжать это дело. Недосмотрели один раз. А каков результат? Уголовщина. И, наверное, будут судить виновных. А если бы не допустили этого самогонщика, предупредили выпивку, не было б и ЧП. Потанцевали, весело и хорошо провели время. Все были бы довольны. А теперь что хорошего? Ничего. На всей деревне пятно, а самим хулиганам, их родственникам каково?

— Больше такого не случится, — сказал кто-то.

— Хорошо, если не случится. И не должно. А о парнях мы с вами еще поговорим отдельно, когда найдем этого мужчину, узнаем, что за зелье он продавал. И когда вообще все по делу будет ясно. Тогда и будем решать, что делать с любителями выпить и в пьяном состоянии похулиганить, подраться.

На этом собрание закончилось. Все стали расходиться. Сазонов вместе с участковым Вороновым направились в сельсовет. Оттуда он сразу позвонил в районный центр, в ГАИ и попросил узнать, кому принадлежит автомашина «Москвич» с названным мужчиной номером. Через некоторое время оттуда сообщили, что такой номер в ГАИ не зарегистрирован.

«Мужчина, наверное, неправильно запомнил номер. На самом деле он другой», — подумал Сазонов и поделился этой мыслью с участковым. Тот тоже задумался.

— А знаете, — сказал он. — Этот самогонщик может быть из соседнего района. Граница-то недалеко, за полями нашего колхоза проходит. Туда надо бы позвонить, узнать.

— А как туда позвонить? — спросил Сазонов.

— Только через районный центр.

Сазонов снова позвонил в ГАИ и попросил связаться с соседним районом. Через некоторое время раздался звонок, и работник ГАИ сообщил, что хозяин автомашины установлен. Это — Гусев Петр Николаевич. Назвали его адрес.

Сазонов вместе с Вороновым и тремя парнями, хорошо запомнившими мужчину, тотчас выехали в соседний район, в указанную деревню. Воронов предложил заехать к участковому Коровину, обслуживающему эту деревню, который был ему знаком, и вместе с ним навестить самогонщика. В кабинете участкового Коровина Сазонов рассказал план необходимых действий. Воронов и Коровин согласились.

Парни вместе с Вороновым остались в кабинете, а Сазонов с участковым Коровиным поехали за Гусевым. Вначале, как было условлено, заехали в два дома, и участковый пригласил двух мужчин в возрасте 40–45 лет. Участковый взял у знакомых жителей деревни три капроновые светлые шляпы и очки. Затем подъехали к большому кирпичному дому, обнесенному высоким забором. Ворота оказались заперты. Когда участковый постучал, во дворе хрипло залаяла собака. Открылась и тотчас закрылась занавеска на окне. Минут через пять послышался женский голос:

— Кто там?

— Откройте, пожалуйста, — сказал Сазонов.

— Хозяин дома? — спросил участковый, первым входя во двор.

Женщина узнала его, поздоровалась, настороженно и, как показалось Сазонову, испуганно глядя на Коровина.

— Дома, дома, — ответила она. — Проходите в дом. Цыц, ты, — крикнула она на огромного лохматого пса, рвавшегося с цепи и исходящего злобным лаем.

Участковый сразу прошел в дом. Там сидел Гусев, который настороженно смотрел на участкового. Тот протянул ему руку.

— Послушай, Петр, — обратился к нему Коровин. — Есть дело. Надо помочь. Не надолго. Там еще мужики есть. Плетнев, Захаров. Пошли.

Тот опустил голову, помедлил.

— Ну, если надо, значит, надо. Пошли. Я сейчас, — сказал он жене, которая тоже вошла в дом и стояла около двери.

Она ничего не ответила.

Сазонов, участковый и Гусев вместе вышли на улицу. Следом за ними вышла и жена Гусева. Увидев знакомых мужчин, сидящих в машине, Гусев успокоился.

В кабинете участкового их посадили рядом, попросили одеть капроновые шляпы и очки. Эта процедура привела Гусева в волнение. Он, видимо, начал догадываться, что она означает. А когда вышел Мохов и стал внимательно рассматривать сидящих мужчин, он побледнел и опустил голову.

— Сидеть прямо, — сказал Сазонов. — Голову опускать нельзя.

Гусев поднял голову, глядя в сторону. Мохов его опознал за того мужчину, который продавал самогон. Опознали его и другие парни.

После этого в доме Гусева был произведен обыск. Нашли самогонный аппарат, три пластмассовые канистры с самогоном, светлую капроновую шляпу, светлый пиджак, деньги — около тысячи рублей. В сарае, где находился самогонный аппарат, обнаружили также трехлитровую стеклянную банку с темной жидкостью с густым запахом табака. В автомашине «Москвич», стоявшей в гараже, была найдена пустая светлая пластмассовая канистра с остатками жидкости, пахнущей самогоном.

После этого были проведены очные ставки Гусева с парнями. Те подтвердили, что именно он продавал им самогон. Гусев тоже не отрицал этого.

— Ну и что? — сказал он. — Да, я продавал. А если у государства не купишь, а людям хочется? Что я, обокрал кого, убил? Они сами добровольно покупали и просили еще привезти. Путь государство обеспечивает. Пусть экономически вытесняет частника, как сейчас говорят по телевизору.

— Заниматься самогоноварением запрещено законом, — сказал Сазонов. — За это установлена ответственность, вплоть до уголовной.

Гусев махнул рукой.

— Запрещали раньше торговать цветами, овощами, фруктами. Для запрета много ума не надо. А надо дело организовать. На Руси никогда не считалось грехом пропустить чарочку. А сейчас попробуй это сделать… Настоишься в очереди. Правильно это?

Сазонов молча смотрел на Гусева.

— Вы совсем не то говорите, — сказал Сазонов. — Во-первых, никогда не запрещали торговать цветами и овощами.

Гусев иронически хмыкнул.

— Не запрещали… А как гоняли старушек, которые продавали на улице. А облавы, обыски, которые устраивали на дорогах при выезде в город…

— Это была борьба со спекуляцией…

— Спекуляцией. Со своего огорода. Вы этого не знаете, а я на себе испытал. Сейчас-то разрешили эту, как вы говорите, спекуляцию. Торгуй. Только отбили у людей охоту, запугали.

— У вас отбили? — Гусев недружелюбно посмотрел на Сазонова, но ничего не ответил, отвернулся. — Вы теперь перешли на торговлю самогоном. Доходное дело. — Гусев молчал, глядя в окно. — Алкоголь — это не продукт питания, необходимый ежедневно. Он причиняет зло обществу, отдельным людям. Зло, которое вы совершили, заключается не только в том, что напоили парней. В результате произошла драка, испорчено людям настроение, сорвано культурное мероприятие, нарушен общественный порядок. У одного парня сломана рука, многим причинены телесные повреждения…

— Умного человека никакое вино не испортит. А дурак, он и трезвый, и пьяный дурак. Ему пить нельзя, — перебил Сазонова Гусев.

— До вашего зелья они все вели себя нормально. Так было бы и до конца, если б не появились вы, — сказал Сазонов.

— Все сразу, как только выпили, бросились в драку? — спросил с вызовом в голосе Гусев. — Один, наверное, нашелся дурак. В семье не без урода. Но зато другим было хорошо. Стаканчик настроение поднимает. И сразу все вокруг становится прекрасным. Для чего же люди выпивают?

— От вашего напитка они чуть не умерли, отравились.

— Вот этого не надо, не надо. Напиток у меня чистый. Все сделано, как надо. И из собственных яблок. Со своего сада. И из своей картошки. Пить надо уметь.

— Насколько он чистый, мы еще проверим, — сказал Сазонов, — и поговорим попозже. — Гусев бросил быстрый взгляд на Сазонова, но ничего не ответил.

Последующим расследованием было установлено, что Гусев торговал самогоном не только в деревнях, доставляя его туда на автомашине, но и продавал на автостраде проезжающим водителям, создавая тем самым условия для аварий. Экспертиза дала заключение, что в самогоне, который Гусев продавал около танцплощадки, содержался настой табака. По-видимому, Гусев добавлял его в самогон. В результате у молодых людей, выпивших этот самогон, наступило отравление, которое могло сопровождаться потерей сознания.