Тесен круг. Пушкин среди друзей и… не только

«Упрямства дух нам всем подгадил»

Пушкин гордился дворянским происхождением и всю жизнь собирал сведения по своей родословной. «Мы ведём свой род, — утверждал он, — от прусского выходца Радши или Рачи (мужа честна, говорит летописец, то есть знатного, благородного), выехавшего в Россию во время княжества св. Александра Ярославовича Невского».

Сведения о переходе Радши, выходца из Пруссии, Александр Сергеевич почерпнул из «Бархатной книги», изданной Н. И. Новиковым в 1787 году. Современной наукой установлено, что на самом деле Радша не «из немец», что он был сербом, родом из города Петроварадина, то есть славянином. Во владение А. Невского Радша прибыл через Трансильванию (Семиградск).

«Имя предков моих, — подчёркивал Александр Сергеевич, — встречается поминутно в нашей истории».

При работе над родословной Пушкин в основном использовал многотомную «Историю государства Российского» Н. М. Карамзина. В этом труде Пушкины упоминаются двадцать один раз. Их родовой чертой поэт считал упрямство и своеволие. Со временем они привели к угасанию рода, к потере его былой знаменитости:

С Петром мой пращур не поладил
И был за то повешен им,
Его пример будь нам наукой:
Не любит споров властелин (3, 209).

Речь здесь идёт о стольнике Фёдоре Матвеевиче. Он был казнён 4 марта 1697 года за участие в стрелецком бунте. Пострадал и его отец окольничий Матвей Степанович, некогда подписавшийся под соборным уложением об отмене местничества. В год стрелецкого бунта он получил назначение воеводы в Азов, но вместо этого вместе с семьёй оказался в ссылке, поминая сына недобрым словом.

В Петровскую эпоху жил прадед поэта Александр Петрович (1686–1725). Он служил каптенармусом в лейб-гвардии Преображенском полку, владел селом Болдино, «был женат на меньшей дочери графа Головина, первого Андреевского кавалера; умер весьма молод, в припадке сумасшествия зарезав свою жену, находившуюся в родах». Генерал-адмирал Ф. А. Головин, один из сподвижников Петра I, был лицом достаточно значительным, чтобы Александр Петрович не просто умер, а испустил дух в строгом заточении.

Сын Александра Петровича Лев Александрович (1723–1790) был майором артиллерии, но из-за слабого здоровья рано оставил службу. В протоколе Военной коллегии, которая рассматривала вопрос о его отставке, было записано: «Доктор Бахерахт и штаб-лекарь Келхин поданным при рапорте аттестатом засвидетельствовали, что памянутый манор Пушкин имеет болезнь, которую они называют малум хипохондриакум кумматерия, и от того времянем бывает у него рвота, резь в животе, боль в спине и слепой почечуй… за которою болезнию ни в какой службе быть не может».

Тем не менее болезненный предок великого поэта прослужил четверть века, участвовал в Семилетней войне и имел воинственный нрав, о чём нам и поведал его внук: «Дед мой был человек пылкий и жестокий. Первая жена его, урождённая Воейкова, умерла на соломе, заключённая им в домашнюю тюрьму за мнимую или настоящую её связь с французом, бывшим учителем его сыновей, и которого он весьма феодально повесил на чёрном дворе.

Вторая жена его, урождённая Чичерина, довольно от него натерпелась. Однажды велел он ей одеться и ехать с ним куда-то в гости. Бабушка была на сносях и чувствовала себя нездоровой, но не смела отказаться. Дорогой она почувствовала муки. Дед мой велел кучеру остановиться, и она в карете разрешилась — чуть ли не моим отцом.

Родильницу привезли домой полумёртвую и положили на постель, всю разряженную и в бриллиантах. Всё это знаю я довольно темно. Отец мой никогда не говорил о странностях деда, а старые слуги давно перемерли».

После гибели сына Сергей Львович несколько прояснил это «темно»: «Отец не вешал никого. В поступке с французом участвовал родной брат его жены А. М. Воейков; сколько я знаю, это ограничилось телесным наказанием — и то я не выдаю за точную истину».

Версия Сергея Львовича подтверждается документально — выпиской из протокола Военной коллегии об отставке майора Л. А. Пушкина (2 сентября 1763 года): «В приложенном о службе его Пушкина формулярном списке показано: от роду ему тридцать шесть лет, из дворян, за ним мужеска полу тясяча четыреста душ; в штрафах был за непорядочныя побои находящегося у него в службе венецианина Харлампия Меркади. Был под следствием, но по имянному указу повелено ево, Пушкина, из монаршей милости простить, а следствие ево оставить и определить по-прежнему к ево должности и по усердной ево службе к повышению чина быть достоин».

В 1755–1756 годах Л. А. Пушкин за истязания венецианца Меркади находился под домашним арестом. Затем исправно служил, но военному поприщу предпочёл отставку, которую получил в 1763 году с повышением в подполковники артиллерии.

Отставки Лев Александрович добивался два года, находясь в это время по болезни в отпуске. Поэтому не мог участвовать в событиях, к которым приобщил его великий внук:

Мой дед, когда мятеж поднялся
Средь петергофского двора,
Как Миних, верен оставался
Паденью третьего Петра.
Попали в честь тогда Орловы,
А дед мой в крепость, в карантин,
И присмирел наш род суровый,
И я родился мещанин (3, 209).

В приведённой строфе из стихотворения «Моя родословная» говорится о государственном перевороте, совершённом в июне 1762 года Екатериной II. То, что Л. А. Пушкин имел к этому какое-то отношение, относится к мифологии рода, и это убедительно доказал пушкинист Р. В. Овчинников[101].

То есть обеднение Пушкиных и уход их представителей с исторической сцены не связаны с политическими коллизиями их времени. Как и большинство русских дворян, они разорились из-за многодетности и выпали из элитной прослойки империи.

Лев Александрович Пушкин был женат дважды. От первой жены он имел трёх сыновей: Николая (1745–1821), Петра (1751–1825) и Александра (1757–1790); от второй — двух сыновей (Василия и Сергея) и двух дочерей (Анну и Елизавету). Сергей Львович (1770–1848) стал отцом великого поэта.