Леди-горничная возвращается

— Вы не в том положении, чтобы язвить, сссударыня! — инспектор стремительно зверел.

— Для дам в положении путешествия через Междумирье категорически запрещены. — чопорно поджала губы я.

Инспектор на миг застыл с полуоткрытым ртом… и вдруг принялся краснеть, как гимназист в бане. Начальник полиции снова мучительно закашлялся.

— Инспектор… просто… удивляется… вашей сообразительности. Неожиданно для дамы в таком положении… э-э, в такой ситуации… еще и подумать об артефактах…

— Инспектору просто никогда не приходилось организовывать прием на двести персон: учишься думать быстро и обо всем сразу. — снисходительно кивнула я. — Я понимала, что артефакты плохонькие и долго не продержатся, поэтому побежала в соседнее купе…

— Почему тогда не поставили хороший артефакт — если понимали? — въедливо поинтересовался Баррака.

Я поглядела на него недоуменно.

— Не прикидывайтесь! — инспектору очень хотелось пристукнуть кулаком… хотя бы по ручке кресла, если уж по мне нельзя. У него даже рука дернулась, но под заинтересованными взглядами командора и госпожи Влакис он сдержался. — На детей Влакисов вы надели долговременный артефакт личной защиты…

— На мою дочь. — враз насупившись буркнула госпожа.

— Дети маленькие, защитного поля должно было хватить на двоих! — поспешила заверить я. Поэтому я и выбрала ту девочку, а не ее старшую сестру.

— А такой же блокировочный оставили валяться на полу в купе, утащив вместо этого саквояж с дешевками! — не дал сбить себя с темы инспектор.

Там был нормальный блокирующий артефакт? Вот же клятые демоны, могла б и догадаться! Старуха меня убить собиралась, а не себя, значит, кроме личной защиты у нее был и блокиратор на дверь. У нее или у коммивояжера? Стоп! Раньше об этом надо было думать, не сейчас, тогда б и геройствовать не пришлось.

— Поверьте, инспектор, если б я знала, что в купе есть нормальный артефакт, им бы и воспользовалась! А так пришлось брать, что дают. — я развела руками.

— То есть, вы утверждаете, что артефакт личной защиты вам тоже… дали? — мягко поинтересовался Заремба.

— Дали — это из рук в руки. — педантично уточнила я.

А не рывком с шеи…

— Я нашла его в купе. Надеюсь, вы больше не станете спрашивать, откуда я знала, что это именно артефакт личной защиты? Учебник артефакторики пятого года обучения, картинка на весь разворот, до сих пор помню.

— Вы героически спасали пассажиров… — ядом в голосе инспектора можно было отравить все южные герцогства разом.

— Вообще-то я армейцев искала. — перебила я. — Чтобы сообщить им о прорыве.

— К вам с невнятными криками ввалилась какая-то девица и вы тут же побежали за ней? — инспектор перевел взгляд на лорда Улафа.

Я потупилась: просто я умею разговаривать с армейцами.

— Как вы верно заметили, инспектор, я — человек военный. При крике «Прорыв!» — кстати, вполне внятном — мы первым делом закрываем прорыв… а не проверяем документы того, кто кричал. — поднял бровь командор.

— Я так понял, что прорыв закрывала как раз леди? — саркастически хмыкнул инспектор.

— Ни я, ни мои люди Академию не заканчивали. — пожал плечами командор. — Самоподдерживающая пентаграмма — это уровень магистра.

— А если бы у нее не вышло? — продолжал наседать инспектор.

— То леди бы сожрали вместе с нами — шансов удержать безликих у нас все равно не было. — командор пожал плечами с равнодушием человека, не собирающегося переживать по поводу просвистевшей мимо беды.

В кабинете снова примолкли.

— Я все равно настаиваю, чтоб эту женщину задержали. — откидываясь на спинку, так что стул качнулся на задних ножках, сухо объявил инспектор. — История ее неубедительна, а личность — сомнительна.

— Поддерживаю. — важно объявил начальник полиции. — Вы должны понять, сударыня! — в его голосе появились нотки доверительности. — Ваш попутчик исчез…

— И как его искать, вы понятия не имеете! — подхватила я. — А я осталась, поэтому буду отдуваться за всех. Дайте-ка мне бумагу, господин начальник полиции!

— Вы готовы написать признание?

— Заявление. Угрозы, пытки, попытка изнасилования со стороны инспектора Баррака и кто-он-там-есть Зарембы…

— Да кому ты нужна! — вопил как всегда инспектор, Заремба по-прежнему молчал.

— Задержание без предъявления обвинения…

— Имеем право на сутки!

— Задержать — имеете, отказаться принять заявление — нет. — под гневным взглядом начальника полиции я деловито извлекла из его роскошного бювара несколько листов неприлично дорогой веленевой бумаги, и заскрипела пером. — Каковое надлежит передать в вышестоящие инстанции тоже в течении суток. А чтоб оно не потерялось… а то инспектор вот, когда нервничает, по полу бумаги расшвыривает, вдруг вы тут все такие… нервные…. Копию я отдам госпоже Влакис и лорду командору, и попрошу переслать секретарю дома Трентонов, госпоже Лукреции Демолиной.

— Очень нужно Трентонам… — презрительно начал инспектор.

— Значит, вам не о чем волноваться… — не прекращая писать, обронила я. Почему-то после этих слов Баррака заметно встревожился, а начальник полиции вытер побагровевшую лысину платком. — Также прошу вас, лорд командор, и вас, госпожа, свидетельствовать, что я не собираюсь брать на себя вину за нападение безликих на поезд, и если завтра вдруг заявлю что-то подобное, значит, меня заставили!

— Я не оставлю вас тут ни на минуту! — решительно объявила госпожа Влакис.

— Не волнуйтесь: убить они меня — не убьют, да и следов физического насилия оставить не посмеют… иначе имперские дознаватели решат, что местная полиция просто пытается скрыть побег настоящего преступника. — Я подняла голову, полюбовалась на перекошенную физиономию начальника, и на всякий случай напомнила. — Коммивояжер-то у вас сбежал. Но доктора вы привезите, пожалуйста… будем фиксировать повреждения! — я с шиком расписала внизу листа… и начала деловито снимать с него копию.

Начальник, инспектор и Заремба переглянулись у меня над головой.

— Я думаю, мы можем отпустить леди в гостевой дом, к другим пассажирам второго класса… — начал начальник полиции.

Я простонародно хрюкнула:

— Угу, чтобы ночью я оттуда исчезла, а инспектор Баррака скорбно качал головой, рассказывая, как он сразу меня заподозрил, но его не послушали и вот, пожалуйста — сбежала!

— Куда бы вы хотели отправиться, леди? — в голосе начальника полиции звучало не меньше ненависти, чем у Барраки. Что ж поделаешь, на уважение и взаимопонимание мы с ним с самого начала рассчитывать не могли.

— Куда и собиралась — в поместье к брату! — пробормотала я, не отрываясь от переписывания. Самое время снова стать леди и деликатно не мешать им переглядываться.

— Хорошшшшо! — Баррака шипел как змея, которую завязывают бантиком. — Я сопровожу эту… Эту! В поместье!

Какая прелесть! Опасения О’Тула подтвердятся — я и вправду приеду в поместье с полицией.

— И если… Если! — продолжал Баррака. — Лорд де Молино подтвердит, что она вправду его сестра… И как глава рода возьмет на себя ответственность, что она явится в полицию по первому требованию…

Вот еще счастье: я от этой «ответственности главы рода» пятнадцать лет назад сбежала!

— В моей коляске! — холодно объявила госпожа Влакис. — И с моим кучером! И если ему только покажется, что вы, господа, снова ведете себя неподобающе… — она одарила полицейских весьма многозначительными взглядами.

— Я, пожалуй, тоже составлю компанию. — командор поднялся.

— Спасибо, лорд Улаф! Госпожа Влакис… — я направилась к дверям.

— Сударыня! — возмущенный возглас ударил мне в спину.

Я обернулась. Начальник полиции приподнялся, навалившись на стол изрядным животом, и многозначительно постукивал пухлым пальцем по моему заявлению.

— Вы ничего не забыли?

— Ох, ну конечно! Какая же я глупая! — я метнулась обратно к столу, и повернулась к командору, протягивая ему перо. — Засвидетельствуйте заявление, командор!

— А… вы не собираетесь его забирать? — пробормотал начальник.

Поверх затылка склонившегося над бумагой командора я изумленно воззрилась на начальника полиции:

— И зачем бы мне это делать?