Страж и королева

Глава 15

Придя в сознание, медленно открыл глаза и не сразу понял, где нахожусь. Это было темное, холодное и c затхлым воздухом место, слишком напоминавшее темницу. А когда начал чувствовать тело, то понял, что не ошибся. Руки были прикованы к холодной стене разведенными в стороны, на шее ошейник, прикрученный к стене. Ноги сведены вместе и также прикованы в районе щиколоток, не позволяя двигаться совсем. Надежда на старые оковы быстро растаяла, когда те не поддавались ни на какие мои усилия. Ощущение магии было все острее. Хотя та не действовала на стража, но на оковы очень даже, как оказалось. Из одежды на мне остались лишь штаны, а обнаженному торсу, прижатому к ледяной стене, с каждой минутой становилось все холоднее. Когда выдохнул, то изо рта пошел пар дыхания.

«А значит, быстрее замерзну. Усну и дело с концом», — подумал, радуясь такому легкому исходу, не желая быть узником. Мне даже не хотелось думать, то ведьмы будут делать, но неожиданно внутри проснулось жгучее желание жить. Тогда попытался оглядеться внимательнее в поисках возможности сбежать. Когда глаза привыкли к темноте, то увидел валяющиеся по небольшой камере множество скелетов людей в разных позах. Но больше сидящих на полу, словно у тех не было сил двигаться и есть, потому и умерли.

— Возьми меня Таргил, — ругнулся, искреннее жалея девушек, погибших тут безвременной смертью по прихоти ведьм. Но вдруг увидел на одном из скелетов знакомый медальон. Не поверив глазам в первый момент, напряг зрение в темноте и вдруг понял со всей определенностью, что это страж. Одежда того почти истлела, но присмотревшись, увидел хорошо узнаваемую пряжку на поясе. Металлический символ стража болтался на поясе скелета, не видный на костях сразу. И у этого неизвестного стража была сломана шея… Когда стал изучать остальные кости, то резко выдохнул.

— Они все стражи что ли?

От этой мысли внутри все похолодело. Конечно, я знал, что некоторые не возвращались, но всегда хотелось верить, что те просто остались служить, а не погибли. А теперь, когда так очевидно пришлось увидеть их судьбу, стало горько и обидно. Это осознание оглушило не хуже полученного удара по голове. Ко всему не хотелось думать, что меня самого ждет такая же участь.

— Так мало успел… — пробормотал с искренней грустью, злясь на всех и вся. В первую очередь на себя самого.

От этого желание вырваться только усилилось. Но после многочисленных попыток освободиться, понял, что мое дело гиблое. Только разодрал руки и шею в кровь, и это все, чего добился в итоге. Ни одно контрзаклинание, которое вспомнил, не помогало.

Вдруг раздался звук отпирающегося замка камеры. И вот передо мной стояли уже три уродливые ведьмы, окруженные светом своей магии грязно-зеленого цвета, освещающего мою маленькую камеру. Одна хитро ухмылялась. Подсознанием понял, что это и есть та самая милая просительница.

— Так ты тоже ведьма, — сказал, как мог спокойно, про себя проклиная все на свете.

— Да, мой мальчик, раз уж нам теперь суждено некоторое время провести вместе, так и быть представлюсь. Меня зовут Церция, — промурлыкала она, словно до сих пор выглядела как милая невинная девушка. — А это мои сестры: Серция и Горция.

И затем ослепительно улыбнулась беззубым ртом, а крючковатый нос лишь усилил ощущение уродства. Все три ведьмы показались мне еще старее той, которой совсем недавно отрубил голову. Но смолчал, лишь судорожно думая, как освободиться. Даже сейчас.

Старуха же продолжала, с явным удовольствием наблюдая мое отчаяние.

— А вы, стражи, со временем не меняетесь, и это так приятно. Всю тысячу лет такие же самоотверженные и бескорыстные, благородные. Всегда готовые помочь беспомощным и красивым девицам, позарившись на их прелести. Как давно мы ловим вас на одну и ту же приманку.

— Что значит ловите? — выдохнул в шоке от того, что воспитанные с детства практически с оружием в руках могут стать дичью, обычной добычей. Это не укладывалось в голове. А главное — причина. Зачем⁇ Почему ведьмы не боятся нас и зачем им стражи? Издеваться и мстить за убитых сестер?

Ведьмы же плотоядно улыбнулись, а та, что Церция добавила тоном, словно мне было лет пять, не больше.

— Мальчик, ты такой наивный. И такой свежий и молодой. И чувствую его дар. Так вкусно пахнет.

Я невольно побледнел, не понимая, что те хотят от меня на самом деле. Нехорошая мысль шевельнулась внутри.

— С каким же удовольствием убью всех вас, — выдохнул тогда зло, ненавидя всю эту троицу, что бы те ни хотели со мной сделать.

Но ведьмы пропустили мои слова мимо ушей, а одна из них подошла ближе, улыбнулась и облизнулась, а я только в этот момент увидел в ее руки миску и странный предмет.

— Давай быстрее. У меня уже слюнки текут, — прошептала одна из ведьм, оставшаяся стоять с сестрой и смотря на меня голодным взглядом, словно я ничего и не говорил. Это разозлило и оскорбило. Только сделать ничего так и не мог.

— Вы что, едите стражей? — выдохнул тогда, холодея, стараясь не показать брезгливость и презрение к этому. Страха не было, лишь сожаление о своей доверчивости. В который раз…

— Не то, чтобы едим, — загадочно выдохнула Горция, уже подойдя ко мне вплотную. Только тогда мне удалось рассмотреть предмет в ее руке. Это был короткий нож, похожий на небольшой серп с незнакомыми символами на лезвии.

— Сестра, будь осторожнее, — прошептали другие почти одновременно, в нервном ожидании, — мы хоть и крепко его приковали, но все же. Кто знает, какие они теперь?

И были правы. Несмотря ни на что, я все равно изо всех сил пытался вырваться, особенно видя нож, но скобы надежно держали. Я пытался сорвать скобы, но быстро совсем выдохся, ненавидя их и себя всей душой. Ведьма же переждала, понаблюдав за моим отчаянием и бессилием, а затем, шепча странные слова, прицелилась провести ножом в районе солнечного сплетения, держа в руке глубокую миску со странного цвета подтеками. Мне вдруг показалось, что та намеревается вырезать сердце, а такого конца совсем не хотелось… И тогда из последних сил рванулся в последней оттаянной попытке, призывая дар, рыча и ругаясь, вгоняя скобы в плоть. Ведьма от неожиданности отпрянула, а нож прошелся не по животу, как планировалось, а чуть ниже плеча. И тут вдруг вместо крови из раны потекло нечто, похожее на жидкий огонь. Я завороженно в шоке замер и наблюдал, насколько мог скосить взгляд, как эта оранжевая густая переливающаяся субстанция из пореза капала в миску, а ведьма нетерпеливо и возбужденно бормотала заклинание, которое не понимал. Изучив все языки заклинаний все равно не понимал. И при этом Горция приплясывала на месте, словно ей натерпелось быстрее закончить. Она дрожала, держа миску под раной, не в силах оставаться спокойной.

— Бери побольше, чтобы всем хватило, а парень ослаб. Всем должно хватить, — советовала при этом Серция, пожирая миску голодными глазами, тоже переминаясь передо мной в ожидании.

— Не учи, — возмутилась Горция, зло посмотрев на сестру.

Жидкость же неспешно лилась сначала струей, потом каплями, а я ощущал накатывающую слабость. Словно выкачивали саму жизнь. Темнота неумолимо накрывала, но я пытался держаться в сознании.

— Дай мне, дай! Не томи, — зашептали Серция и Церция одновременно, когда миска была почти полна, протягивая свои уродливые руки, пока первая продолжала держать под раной свою драгоценную емкость. Но вдруг Горция развернулась к сестрам, злорадно усмехнулась и самодовольно посмотрела, а затем сделала глоток переливающейся жижи, не отрывая довольный взгляд. Мне стало нехорошо от этого, невольно прикрыв глаза от отвращения. Но вдруг увидел, как та на глазах стала превращаться в прекрасную девушку. Чистую, светящуюся мерцанием стража…. От нее исходило такое же ощущение, как от любого моего соплеменника… Тоска по родине моментально разлилась по телу. Теперь уже не мог не смотреть, а страшная истина накрыла осознанием. Они пили мой дар. Каким-то образом этим ведьмам удалось сделать так, чтобы тот отделился от тела и стал вот этим. Ни один из наставников никогда не говорил, что такое вообще возможно….

Вдруг одна из ведьм, задумчиво произнесла.

— Сестры, а ведь раньше не было так, чтобы дар был в руках? Раньше только около живота. И этого хватало ненадолго. И должна заметить, что даже эта порция значительно больше, чем мы получали с одного стража за все время его жизни.

— Да, — вдруг согласились другие ведьмы, смотря на миску и не скрывая радость. — Значит насытимся досыта. О, да….

И все три мечтательно выдохнули и посмотрели друг на друга так, словно нашли клад. Во мне росли злость и ощущение беспомощности.

— Только нужно давать ему восстановиться, — заметила Серция недовольно, облизывая губы и смотря на сестру, так и оставшуюся стоять около меня с миской в руке в образе девушки.

— Это же источник на долгие времена! В этот раз ты просто молодчина,- неожиданно нежно выдохнули сестры, восторженно посмотрев на Церцию.

Горция же вдруг повернулась ко мне и улыбнулась, показав очаровательные ямочки на щеках, а мне стало тепло, словно рядом был кто-то родной, хотя я знал правду. Дар стража внутри ведьмы сбивал с толку все ощущения.

«Вот, что подкупило — тоска по дому», — понял я в этот момент. А еще наш дар не давал стражу увидеть их истинную сущность. Та казалась невинным существом, а не злой темной ведьмой теперь.

Но это показалось Горции мало, а потому та приблизила лицо и провела нежным пальчиком по моему подбородку, томно прошептав:

— Ох мы с тобой и позабавимся, страж. Все впереди, красавчик….

Мое сердце невольно дрогнуло от того, что ничего не могу сделать и изменить. Они были сейчас хозяйками моего тела и даже моего дара…. А я всего лишь пищей… И игрушкой для забав ведьм.

— Клянусь, что отрублю тебе голову первой, как только освобожусь, — прошипел из последних сил, — тоже просто позабавиться.

И улыбнулся, надеясь зловеще.

— А потом уже сдохнешь от прикосновения, — затем произнес, посмотрев на остальных ведьм, —, каждая из вас, — процедил со всей злостью, на которую был способен еле ощущая тело.

Все три лишь расхохотались в ответ, а их смех раскатился по темным коридорам темницы.

— Пойдемте, пусть мальчик осознает, что не уйдет отсюда никогда, — еще смеясь, сказала Церция. Затем уже сурово посмотрела. — Это возможно только когда иссякнет твой дар. И мне кажется, что такое маловероятно с твоей-то уникальностью. Так что тебя ожидают очень долгие годы рабства.

— Привыкай быть десертом, — ухмыльнулась Горция в милом облике девушки и ушла за сестрами из камеры, держа миску, полную моим даром.

И вот я опять остался в темноте один, рана уже не кровоточила, но слабость осталась прежней. Сознание путалось. Было странно, как смог до этого даже говорить и угрожать кому-то. И вот, когда надобности храбриться больше не было, тело взяло свое и провалилось в спасительную темноту обморока.

Глава 16