Сладкий запах проклятия

Глава 11

На коврике у моей двери меня снова ждал подарок. Одинокая веточка с нежными крохотными синими цветочками ждала моего возвращения. Несмотря на обуревавшие меня тягостные мысли не смогла сдержать тихого восхищенного вздоха, с улыбкой и трепетом подняла эту веточку. Вдохнула легкий аромат и зажмурилась. Так мило и трогательно. Незабудки. Если действия Рада — это отлаженная схема по обольщению глупеньких ведьмочек, то его коварство просто поражает. Потому что… Потому что при таких милых ненавязчивых знаках внимания сложно оставаться равнодушной и не думать… Думать о том, что все же может быть, что эти зеленые глаза не зря так часто вспыхивают в памяти, и, может быть, именно со мной будет по-другому.

«Ага, или же Рад просто добивается разжижения мозгов на фоне неописуемого восторга и одержит очередную победу, когда я буду «тепленькой» и готовой сдаться», — тут же вернул меня с небес на землю ехидный внутренний голос. А ему я была склонна верить, как и рассказам девочек про всех остальных, с которыми тоже могло быть все «по-другому».

Тряхнула головой, разгоняя розовый туман. Усилий прилагать не пришлось. Мое здравомыслие отойти в сторонку не успело, удерживаемое впечатлениями от встречи с берегинями. Тут же в душу ворвался тревожный вихрь. Цветок был осторожно пристроен в стакан к уже увядшему цветку. И был забыт. Мысли затопило волнение. О чем говорили берегини? Что их насторожило во мне? Прислушалась к себе. Нет. Все как обычно. Никаких новых ощущений, никакой «черноты» я не ощущала. Мысль мелькнула, и я с трудом ухватила ее «за хвост». А может ли быть так, что инцидент с деревом как-то на меня повлиял? Или местные ведьмочки, увидев интерес Рада к новенькой, наградили эту самую новенькую какой-то гадостью? Из зависти, например, или из-за неразделенной любви… Ух, если из-за него, я ему уши точно откручу. Не хватало из-за его внимания еще каких-нибудь проблем получить. Решено! Как и посоветовали берегини, пойду-ка я к Ядвиге Петровне наведаюсь.

Просушила волосы полотенцем, заплела их в небрежную косу, убрала в сундучок подарок берегинь, предварительно завернув в платочек, и с полной решимостью отправилась в школу.

Вопросы, вопросы, вопросы. Они как взволнованная стая птиц вспархивали и метались в голове. В полной задумчивости, решая с чего начать разговор и как объяснить хранительнице, чего от нее хочу, преодолела весь путь. Даже не видела никого вокруг. Кажется, меня даже кто-то окликнул, но я не обратила внимания.

Быстро добралась до кабинета директора школы и постучала. Ответом была тишина. Постучала еще громче, а потом решила дернуть дверь. Заперто.

— Чего ломисся? — тут же прозвучал оклик, от которого я подпрыгнула. Из соседнего кабинета вышла моя «обожаемая» Марья Федоровна. Как же не вовремя. Только препирательства с местным диктатором мне сейчас не хватало. И так настроение ни к черту. — Заперто, — она сверкнула на меня глазами, свела брови и уже гораздо спокойнее, видимо, оценив мой взволнованный растерянный вид, спросила: — Чего хотела?

— Мне Ядвига Петровна нужна, — помялась, переступая с ноги на ногу. — Очень срочно. Со мной что-то странное происходит, — передернула плечами и отвела взгляд.

Марья Федоровна поджала губы, оглядела меня оценивающе и, кивнув собственным мыслям, наконец, проговорила:

— Срочное, говоришь, — протянула она задумчиво, — здесь жди, сейчас найду Ядвиг Пятровну.

Жарко поблагодарив местную комендантшу и проникнувшись к ней, в очередной раз, искренней благодарностью, привалилась к стене и смежила веки. Надеялась, что смогу хоть так немного успокоиться, унять нервное возбуждение и собраться с мыслями. И все же слова берегинь меня взволновали. Интуиция, словно издеваясь, дала обет молчания, а я за время ожидания извела себя самыми невероятными, смешными и даже бредовыми мыслями.

— От, стоит, стену подпирает, — ворвался в мое сознание голос Марьи Федоровны. Ну до чего же странная женщина. В который раз помогает мне, и все равно фыркает, а в тоне сплошные обвинительные нотки. Даже сейчас на секунду показалось, что подпирание школьных стен — страшное преступление.

— Милана, — Ядвига Петровна, как и всегда безукоризненно строга и собрана. Но в голосе прозвучали странные нотки, словно она совсем не удивлена моему появлению, словно ждала его. — Странно. Значит, встреча с мамой ничего не прояснила, — задумчиво пробормотала она и впилась в меня острым взглядом. — Что ты хотела? — она движением руки отпустила общешкольную надзирательницу, отперла дверь и пропустила меня в свой кабинет.

— А что должна была прояснить встреча с мамой? — выпалила я, как только дверь за моей спиной закрылась.

— Девочка, — главная школьная ведьма покачала головой и коротко улыбнулась, — это всего лишь домыслы, зачем плодить слухи и сомнения. Так зачем ты искала меня? — она вскинула изящные брови и тут же нахмурилась, когда я неловко попыталась объяснить причину своего внезапного визита.

Что-то невнятно промычав, попыталась собраться с мыслями. Руки от волнения перестали слушаться. Я то теребила юбку платья, то пыталась оттянуть ее еще ниже, и, в конце концов, начала издалека.

— Я тут, как вы знаете, ничего не знаю, ничего не понимаю. Нет, конечно, уже кое-какие знания есть. Бабушкин дневник, там, девочки рассказали. А вообще, для меня все в новинку, некоторые моменты пугают, некоторые настораживают, а некоторые в восторг приводят. Но в основном все они, так или иначе, ворох вопросов создают.

— Так, — она резко взмахнула рукой, останавливая мой неуверенный рассказ, — я очень сомневаюсь, что ты пришла, чтобы поделиться впечатлениями.

Я неловко пожала плечами.

— Ближе к тому, что душу потревожило и сюда привело, — строго приказала Ядвига Петровна.

— В общем, — затараторила я, боясь, что меня снова прервут и выставят из кабинета, — сегодня банный день, а там озеро, но девочки не сказали, что оно обитаемо. В нашем мире всякие легенды и мифы, конечно, существуют, но я когда берегинь увидела, так испугалась, что, похоже, всех напугала. Но дело не в этом. Берегини ваши, я уж не знаю как, но какую-то черноту увидели, и, судя по их реакции, ничего хорошего мне от этой черноты ждать не приходится. Они посоветовали к вам прийти, чтобы вы помогли разобраться. Ну вот, — выдохнула я, пытаясь отдышаться, — я и пришла.

— Так, Милана, — она поднялась из-за стола, за которым сидела, пока я все рассказывала, и подошла ко мне. Подхватила мой подбородок и заставила заглянуть в проницательные глаза, — скажи-ка мне, красавица, сердечко-то твое юное тебе принадлежит, али отдано уже кому? — с ласковым тоном и прожигающим серьезным взглядом спросила она. И при этом улыбнулась. Тепло так, ласково, но как-то натянуто. Если она хотела таким поведением меня напугать, то у нее получилось.

— Мое оно, — даже слишком резко ответила я, — не влюблена я, если вы об этом.

— А подле тебя нет ли того, кто сердце отдал тебе без остатка? — все также пропела Ядвига Петровна, отчего у меня колени начали меленько трястись. И чего она вопросы странные задает? С ума меня решила свести?

— Нет, — мотнула головой, насколько позволял стальной захват главной ведьмы, — наверное. Откуда ж мне знать? — с легким возмущением от несуразности заданного вопроса проговорила я. — В любви мне никто не клялся. Эм-м, — тут же замялась под мгновенно насторожившимся взглядом главной ведьмы. Ну нет, быть такого не может, но не сказать об этом в свете странных, но судя по всему очень важных вопросов, не могла, — Радислав Покровский за мной ухаживает. Но тут скорее из спортивного интереса, а не по любви.

Мой подбородок, наконец, отпустили. Ведьма еще какое-то время вглядывалась в мои глаза, хмурясь. И перед тем, как отвернуться, покачнулась, втянула с силой воздух, резко развернулась и отошла от меня к своему столу.

— Ты этого оболтуса не слушай, побереги свое сердце для любви настоящей. Милана, а у вас когда-нибудь были домашние животные?

— Н-нет, — уже совсем не понимая, о чем говорит ведьма, ответила я, — у бабушки куры были, да поросенок. Но больше никого.

— Ни кошек, ни собак? — она обернулась ко мне.

Я отрицательно мотнула головой и все же решилась прекратить этот странный допрос.

— И все-таки, объясните, пожалуйста, что берегини имели в виду? Честно говоря, мне немного страшно.

— Мы с тобой, Милана, значит, вот как поступим, — задумчиво щурясь, Ядвига Петровна обошла стол и села на свое место, — ты о словах берегинь пока не думай, а на следующей неделе ты ко мне зайди. Мы и поговорим обо всем.

— А когда? — растерянно застыв, уставилась на нее. Даже платье мучить перестала.

— Сама поймешь, когда время придет. А пока, сходила бы ты к Ясноликой. Она иногда знаки дает, помогает, к пути правильному подталкивает.

— А я у нее уже была, — осторожно заметила я. Ведьма вскинула брови, ожидая продолжения, — не знаю, зачем, просто захотелось нестерпимо. А знаки, — пожала плечами, задумавшись. — Гроза тогда была сильная. И запах. Но думаю, показалось.

— Какой запах? — подалась вперед Ядвига Петровна.

— Да не знаю, — протянула я, — сладкий такой, приторный до неприязни. Нанесло, наверное.

— Наверное, — кивнула директор. — Не переживай, ступай.

И больше не давая мне возможности задать хоть один вопрос, уткнулась в какую-то тетрадь.

Прекрасно. Чтобы я ни делала, итог один — вопросов больше, чем ответов.

Механически переставляя ноги, я вышла из кабинета, спустилась по ступенькам и оказалась на улице. Осознала это только тогда, когда почувствовала немного остывший воздух. Солнце уже скрылось за покачивающимися макушками деревьев. Здесь ночь наступала быстро. Стоило последним лучам скользнуть за зеленое укрытие, как мгновенно сгущались сумерки, тени разворачивались в полную силу, и только небо еще какое-то время не уступало ночной темноте, не зажигало на своем полотне звезд, а только пропустило размытый, нечеткий контур убывающей луны. Мне нравилось наблюдать за сменой времени суток, сидя у окна или на крыльце с дымящейся чашкой в руках. Но не сегодня. Сегодня я не замечала не только прелести и очарования происходящего, я вообще ничего вокруг не замечала. Смотрела перед собой и шла домой. Эта дорога, от школы до дома, стала такой привычной всего за несколько дней, что я могла бы пройти ее и с закрытыми глазами, преодолевая все препятствия. Но одно препятствие возникло неожиданно, и его я обойти не успела. Глядя себе под ноги, лбом уткнулась в чью-то грудь. Это привело ненадолго в чувство. Скользнула рассеянным взглядом по широкой груди, по светлой шее, выступающему кадыку, изогнутых в широкой улыбке губам, носу, встретилась на секунду с глубокими глазами, которые в стремительно сгущающейся темноте приобрели цвет морской волны.

— А, это ты, — еще не придя в себя, пробормотала я, — извини. Привет. Я пошла, — неловко взмахнула рукой, отметила округлившиеся от удивления глаза Рада и начала обходить его.

— Постой, Мила, ты в порядке? — меня схватили за плечи, щеку пощекотала веточка, выбившаяся из букета, зажатого в одной из рук Рада. Он обеспокоенно заглянул мне в глаза и нахмурился, видимо, увиденное ему не очень понравилось.