Зеркальщик. Счастье из осколков

Варенька пожала плечами, присела на корточки и чуть поскребла пальчиками по полу. Раз, другой, третий. Потом чуть слышно пискнула. Опять поскреблась и опять пискнула. Замерла, прислушиваясь.

- Ну как? – выдохнул Зеркальщик, с мальчишеским любопытством наблюдая за своей помощницей.

- Всеволод Алёнович, а у Вас хлебушка не найдётся? – Варвара Алексеевна чуть смущённо улыбнулась. – Мышата тут пуганые, а совместная трапеза сближает.

Барышня была готова к тому, что её поднимут на смех, люди часто высмеивают то, в чём разобраться не могут, но Всеволод Алёнович лишь задумчиво повторил:

- Хлебушка, значит.

- Да. Можно ещё чего-нибудь, только сыра не надо, он слишком жирный, от него у мышей животы болят.

Всеволод опять вынул зеркальце, приложил его стеклом к стене, а когда убрал, изумлённая Варенька увидела появившееся на стене огромное зеркало в бронзовой оправе. Барышня ахнула, восторженно прижав ладошки к щекам, а Зеркальщик стал пролистывать отражения, словно страницы книги. Перед изумлённой девушкой мелькали, сменяя друг друга, леса и поляны, какие-то роскошные залы, даже знакомый кабинет в Сыскном Управлении появился и тут же исчез, сменившись уютной кондитерской, куда барышня регулярно с маменькой наведывалась. При виде выставленных в витрине сахарных крендельков и воздушных пирожных Варвара Алексеевна прикусила губу, вспомнив, что всё ещё не обедала, а время, если верить висящим над витриной часам, уже за полдень.

- Я сейчас, - коротко бросил Всеволод и шагнул в зеркало так легко, словно это была распахнутая настежь дверь.

Как оказалось, Зеркальщик был частым гостем в кондитерской, по крайней мере, полная хозяйка, чьи некогда огненно-рыжие кудри изрядно выбелила седина, встретила его как родного, прижала к груди и, судя по жестикуляции, засыпала вопросами. Всеволод что-то ответил, выразительно махнув рукой в сторону зеркала. Женщина покачала головой, материнским жестом погладила дознавателя по голове и неожиданно грациозно порхнула в неприметную дверку, за коей, как предполагала Варенька, скрывалась кухня. Не прошло и четверти часа, как хозяйка вернулась назад, прижимая к груди объёмную корзину, при виде коей Варвара Алексеевна вспомнила описание запаса продовольствия для одной дальней экспедиции в загадочные жаркие страны. Серые глаза Всеволода при виде корзины изумлённо распахнулись, мужчина явно попытался отказаться, но хозяйка непреклонно всучила ему корзину и властно приложила палец к губам, пресекая все возможные возражения. Зеркальщик философски пожал плечами, поцеловал женщину в пухлую щёку, принял её размашистое благословение и так же через зеркало вернулся в подпол.

- Не очень здесь уютно, верно? – Всеволод Алёнович наморщил нос и протянул девушке корзину. – Подержите немного, только осторожно, она тяжёлая.

Варенька приняла угощение, да так и охнула: корзинка, казалось, была битком набита булыжниками.

- Сейчас, я быстро, - Всеволод встряхнул руки, потёр их, потом мягким плавным движением соединил кончики пальцев, словно мыльный пузырь собирался сделать.

Меж пальцев Зеркальщика мягко засияла, словно снег при лунном свете, серебристая плёнка, действительно превращающаяся в подобие пузыря. Всеволод осторожно развёл руки в стороны, и серебристый шар, размером со свернувшуюся калачиком кошку, плавно взмыл вверх, где и лопнул. Поток серебристого света охватил потолок, стены, пол, вынуждая барышню прикрыть глаза ладонью от неяркого, но почему-то выжигающего слёзы из глаз свечения.

- Готово, - выдохнул Всеволод, и Варвара Алексеевна поспешно опустила руку, распахнула глаза и восторженно ахнула: подпол стал подобен сказочному зимнему дворцу, всё вокруг сияло и переливалось, подобно ледяным узорам на окнах.

- Позвольте, - Всеволод забрал у девушки корзину, поставил её на узорную лавку и принялся сноровисто разгружать, выставляя на стол всевозможные деликатесы. На некоторых красовались кокетливые бантики, еловые веточки или пышные бумажные цветы.

- Ну вот, всё готово, - Зеркальщик придирчиво что-то поправил на столе, а потом с лёгким полупоклоном повернулся к Вареньке и провозгласил:

- Обед готов, сударыня.

- Благодарю Вас, - Варвара Алексеевна присела в кокетливом реверансе, а потом всплеснула руками, - Ой, а мышата-то как же? Мы о них совсем позабыли!

- Вовсе нет, - Всеволод Алёнович кивнул в сторону крохотных подносиков, на которые в процессе разгрузки корзины регулярно выкладывал кусочки еды, - угощение для них тоже готово.

Варенька улыбнулась, присела на корточки, поскребла пальчиками блестящий, словно лёд на реке, пол и приглашающе пискнула. Барышня готова была голову на отсечение дать, что её призыв был понят и услышан, но ни один любопытный чёрный нос не показался из самой крохотной, незаметной глазу щёлочки, ни один длинный хвост не мелькнул в уголке.

- Не печалься, - Всеволод мягко обнял девушку за поникшие плечи, - тебя услышали и поняли, это я точно вижу. Просто мы первые, кто к ним с добром, а не топором, вот они и робеют.

- А ну как не выйдут?

По лицу Зеркальщика промелькнула грустная кривоватая улыбка:

- Выйдут. Зверьки, даже пуганые, на добро всегда добром отвечают. А сейчас идём обедать, тётка Марфа мне голову снимет, коли я своё Отражение голодом морить стану.

Девушка хотела было спросить, кто такая эта тётка Марфа, да заробела. Негоже с расспросами в душу человеку лезть, неприлично это. Однако Всеволод без труда угадал непрозвучавшие вопросы, ответил не таясь, ничего не умалчивая:

- Подруга это матушки моей. Магией ей помогала, от людей лихих оберегала, да вот не сберегла. Пока на встречу с любым своим бегала, матушку мою злой человек сгубил.

Варенька тихонько ойкнула, робко положила свою ладошку на руку Зеркальщику, всем сердцем желая утешить, хоть немного залечить рану болючую. Всеволод Алёнович ласково улыбнулся девушке, пожал её прохладную от волнения ручку.

- С Марфой я встретился, когда первый раз в кондитерскую зашёл. Она меня сразу признала, с объятиями бросилась, мало в капкан зеркальный не угодила. Теперь вот каждую неделю стараюсь к ней заглядывать, навещать её.

- И пи-вельно, - прозвучал откуда-то снизу тонкий писклявый голосок. – У неё пи-рожки очень за-пи-чательные.

- Мышата, - ахнула Варенька, с умилением глядя на серых ушастых зверьков, деловито снующих рядом с подносиками, - какие миленькие!

- Признаюсь, Варвара Алексеевна, Вы единственная известная мне барышня, которая мышей миленькими считает, - со смехом заметил Зеркальщик.

Мышата недовольно загалдели, возмущённо размахивая хвостиками и трепеща ушками. Конечно, понять слова Всеволода они не могли, но по его интонации и выражению лица поняли, что его высказывание не являлось хвалебной одой хвостатому племени, и оскорбились.

- Неприязнь к мышам мне непонятна, - барышня подхватила одного мышонка с порванным левым ушком на руки и погладила по бархатистой спинке, - Вы только взгляните, какие они симпатичные!

- Прошу простить меня, Варвара Алексеевна, - Всеволод бестрепетно посмотрел на мышонка, - но меня гораздо больше интересует, насколько эти мышата наблюдательны и смогут ли они помочь нам понять, что же произошло в доме купца Пряникова.

Варенька негромко запищала, обращаясь к рассевшимся у её ног в кружок мышам. На миг грызуны притихли, а потом подняли ужасный писк, пока одна старая седая мышь не скрипнула громко и протяжно, призывая то ли к тишине, то ли к порядку.

- Боюсь, у меня дурные вести, Всеволод Алёнович, - девушка повернула к Зеркальщику встревоженное лицо. – Мыши говорят, что тут, прямо тут, в подполе, творили лихое чародейство.

- И какое именно? – заинтересовался дознаватель, ни на миг не усомнившись в словах своей помощницы.

Варвара Алексеевна озабоченно прикусила губку. Как человеку, магией почти не владеющему, объяснить, да ещё и подробно, то, что и сами мышата толком не поняли, было весьма проблематично.

- Пусть они покажут, какие рисунки делал тот или те, кто тут ворожил, - предложил Всеволод, - так мы хотя бы приблизительно поймём, о чём идёт речь.

«Вы поймёте, - мысленно поправила Варенька и пылко пообещала себе. – Завтра же, нет, сегодня вечером начну книгу по общей магии, что у папеньки в библиотеке на полке стоит, изучать! Всю до последней страницы вызубрю».

Барышня нагнулась к мышатам и запищала, прося их показать, что же делал в подполе тот, кого грызуны называли: «большой, страшный человек, пахнущий смертью». Старая мышь коротко кивнула, властно скрипнула на своих подданных, и те засуетились, заметались, путаясь в лапках и хвостах. Сначала Варвара Алексеевна решила, что из задумки ничего не вышло, лично ей замершие в разных местах и странных позах мышата не напомнили ничего, кроме жуткой картинки в одной из книг, тайком утащенных из отцовского кабинета. К слову, ничего, кроме той картинки Варенька разглядеть и не успела, папенька отобрал книгу и унёс её, то ли вообще из дома, то ли спрятав так, что дочь не смогла сыскать.

Барышня негромко вздохнула, досадуя на собственную недогадливость, а вот Всеволоду выложенный мышатами узор явно оказался знаком. Зеркальщик вскочил на ноги и так стукнул кулаком по столу, что зеркальная магия колючими осколками брызнула в разные стороны, открывая неприглядный облик подпола.

- Как же я сразу-то не догадался, - серые глаза дознавателя пылали белым светом, - это же заклятие Кривого зеркала!

Варенька глубокомысленно кивнула, не решаясь лезть с расспросами, но, к искренней благодарности девушки, одним этим восклицанием Всеволод Алёнович не ограничился, пояснил:

- Заклятие Кривого зеркала искажает суть всего живого, в нашем случае, обитателей этого проклятого дома! Именно поэтому я и не вижу отпечатка убийства на душегубе!

Зеркальщик с досадой стукнул кулаком по стене, отвернулся, кусая губы. Варвару Алексеевну пронзила острая жалость. Это же надо, все труды прахом развеялись из-за заклятия, теперь опять всё начинать с начала придётся!

- Всеволод Алёнович, а снять это заклятие можно? – спросила барышня и поморщилась, до того жалко прозвучал её голосок.

Зеркальщик по-мальчишески дёрнул плечом:

- От уровня мага зависит. И жертвы, которую он принёс. Если Кривое зеркало ставил Зеркальщик полный сил, да ещё и кровавую жертву принёс, то я его не вытяну. Только через седмицу, когда в полную силу войду. Чёрт, знал бы, оставил Ворона околоточным на расправу!

Дознаватель пнул стену, устало потёр лицо ладонями и глухо закончил:

- В любом случае, отступаться, даже не попытавшись, я не стану. Прошу Вас, Варвара Алексеевна, отойти. Зеркальная магия, когда её разрушают, рассыпается осколками, Вы можете пострадать.

- А Вы? – выпалила девушка и смущённо порозовела, однако Всеволоду её забота была приятна, по крайней мере, уголки губ чуть дёрнулись в улыбке:

- Где Вы видели рыбу, которая боялась бы воды? Родная магия для меня безопасна, даже если её использовали в тёмных целях.

Барышня послушно отошла к самой дальней и тёмной стене подпола, спряталась за кучу мусора, любопытным мышонком поблескивая глазами из темноты. Зеркальщик убедился, что с помощницей всё благополучно, после чего присел на корточки, вытянул из-за голенища какую-то стеклянную палочку и принялся быстро чертить ей загадочные символы на полу. Варвара Алексеевна вжала голову в плечи, ожидая описанных в книгах про волшебников и колдунов раскатов грома и разноцветных молний, испепеляющих всё вокруг, но ничего не происходило. Секунды ленивыми улитками ползли одна за другой, а даже вспышки света не было. Вообще ничего не происходило. Заинтригованная до крайности девушка высунулась из-за кучи мусора и увидела Всеволода Алёновича сидящим на полу и обхватившим руками колени. Поза была столь усталой и печальной, что Варенька не утерпела, выскочила из укрытия и бросилась к Зеркальщику, движимая одним единственным желанием: ободрить и утешить.