Сжигающий

От призрачного пальца она стала такой сверхчувствительной, что было практически болезненно принять Нокса.

— Так лучше. — Пододвинув ее десерт ближе, Нокс зачерпнул немного ложкой. — Открой рот. — Он кормил ее мороженым, посыпанным шоколадом, с нежностью смотря на ее впалые щеки и горло.

Затем он поцеловал ее, скользнув языком в рот, пробуя на вкус ванильное мороженое.　

— У тебя вкуснее. — Нокс медленно приподнял ее, стеная, как ее горячее, влажное лоно плотно сжало его ствол, почти причиняя боль. Затем он потянул ее обратно вниз.

— Нам нужно остановиться, — резко сказала она.

Он снова поднял ее так, что в ней осталась только головка его члена. А затем грубо насадил на ствол.　

— Нужно ли?

— Официант может прийти.

Нет, не придет, потому что Нокс, с помощью телепатии, приказал ему не беспокоить их. Но Нокс не мог не подразнить ее.　

— Ты права, он может вернуться.

Он по-собственнически сжал ее заклейменную грудь, а потом жестко ущипнул.　

— Тогда он увидит, как ты сидишь тут, а мой член глубоко внутри тебя.

— Вот и я об этом, — сказала Харпер. Однако ее беспокойство осталось проигнорированным. Он зачерпнул ложкой больше мороженного, но не предложил Харпер, а положил мороженое себе в рот.

Затем Нокс поцеловал ее, и, используя язык, накормил ванилью, прежде чем снова насадил Харпер на член.

Он то кормил Харпер, то проникал в неё членом снова и снова, доводя до безрассудства. Его руки умели убеждать, и знали, как касаться неё, сжимать грудь, зажимать волосы в кулак, обхватывать ее попку. И все это время Нокс ртом пожирал ее губы и шею.

— Я хочу лизать, пробовать и метить каждый дюйм твоего тела, — прорычал он с чисто мужским собственническим блеском в глазах. Снова насадив ее на член, Нокс закусил губу. — Моя.

Харпер так сильно нуждалась в разрядке, что была готова заплакать, но она попыталась перехватить инициативу.

— Нет. — Он пальцами впился в ее бедра, чтобы удержать их неподвижными. — Когда я захочу, чтобы ты меня оттрахала, я тебе скажу.

Ублюдок. Она покачала головой, когда он еще зачерпнул ванили.　

— Я больше не хочу.

— Это не для тебя. А для меня. — Он съел мороженое. А потом накрыл ее сосок холодным ртом и жестко втянул. Лоно Харпер сжалось вокруг его члена, и Нокс застонал.

Она попыталась убрать его голову.　

— Это жестоко.

У Харпер сердце подкатило к горлу от того, как Нокс лизнул ее сосок, а затем его укусил.

— Ты для меня самое важное в жизни. Знаешь об этом?

Харпер закрыла глаза. Она не очень внимательно слушала, когда он вытворял такие вещи.

Нокс пошевелил членом и резко повторил:

— Ты знаешь об этом?

Открыв глаза, Харпер сглотнула от дикого выражения собственничества на его лице.　

— Да.　

Он толкнулся в неё, словно вознаграждая за ответ.

— Ты никогда не избавишься от меня. — Он медленно поднял ее с члена, наслаждаясь тем, как ее лоно, словно изголодавшееся, хотело втянуть обратно его ствол. — Ты всегда будешь принадлежать мне. А твое лоно… — Он дернул ее вниз, снова в нее погружаясь. — Это лоно полностью и всецело мое и только мое. Верно?

Разочарованная тем, что так близка и одновременно так далека к краю, Харпер огрызнулась на него.　

— Да. И это значит, что твой член только мой. Но если он не выполнит свою работу и не заставит кончить меня, то я его сломаю.

Нокс невольно улыбнулся. Его котенок шипела и огрызалась.　

— Да, он твой. — Он провел руками по ее бедрам. — Но если ты хочешь кончить, то тебе придется попотеть. — Он сделал резкое движение бедрами, даря ей быстрый, неглубокий толчок. — Трахни меня, Харпер.　

Впиваясь в плечи ногтями, она жестко скакала на нем.

— Мне нужен твой рот.

— Я тут вроде, как занята, — съязвила она.

Нокс шлепнул Харпер по заднице, ее лоно пульсировало вокруг, смоченного ее соками, члена.　

— Рот.

Она целовала его, и Нокс поглотил каждый стон, пока она неистово объезжала его. Она была такой чертовски горячей и влажной, что он терял разум.

Он зажал в кулак ее волосы.

— Ты хоть представляешь, как возбуждающе выглядишь, пока скачешь на мне? Знаешь, что я думаю? Думаю, стоит один раз прикоснуться к твоему клитору, и ты кончишь, со скоростью несущейся ракеты.

И он не ошибался. И поэтому когда Нокс просунул руку между их телами, ее тело практически вздохнуло с облегчением.

— Но пока этого не будет, — сказал он, с застывшим пальцем над клитором.

Харпер замерла.

— Ты гребанный сукин сын! — Холод пронесся через нее, когда глаза Нокса заволокло черным, и на нее уже смотрел демон. Черт.

— Эм….

Нокс обхватил ее горло.

— Плохой, маленький сфинкс.

Её глаза расширились, когда кожа под его рукой стала горячей и покалывать. Она знала, что это значит.

— Только не горло.

— Я поставлю метку там, где захочу, — прорычал демон.

Свободной рукой он сжал ее бедро и начал рывком опускать ее, каждый раз, когда толкался вверх. Демон был грубее, чем Нокс. Более требовательным.

Кожа на шее горела огнем, но Харпер чувствовала чистое удовольствие.　

— Черт, я сейчас кончу.

Нокс рванул на поверхность со стоном и лизнул свежевыжженную метку на ее шее, зная, насколько чувствительной она будет.

— Вот и всё, кончай.　

Он потер ее клитор, и, откинув голову назад, Харпер приоткрыла рот в безмолвном крике. Ее стенки сжимались и сокращались вокруг него, когда он, рыча, взорвался в ней.

Она рухнула на него, содрогаясь.　

— Насколько это смело? — произнесла она нечленораздельно. Его демон никогда ничего не делал небрежно.

Понимая, что она имела в виду метку, Нокс поднял ее лицо за подбородок и осмотрел.　

— Думаю, тебе понравится.　

Казалось, слова ее не убедили.

— Сфотографируй на телефон. — Он сделал снимок, и Харпер удивилась, увидев, что метка была не такой заметной, как остальные. Она была черной, в виде тонкого колье, которое сильно напоминало ветвь с шипами.

— Тебе нравится.

— Ну да, но… было бы неплохо, если бы метка не обвивала мою шею. Серьезно, твой демон мог бы просто поставить штамп «Все права защищены» на моей шее. Это не смешно.

— А я и не смеюсь.

— Не вслух.

— Думаю, она неброская по сравнению с другими. Рейни делала тебе подобные татуировки. — Он склонил голову. — Почему ты прячешь их.

— Люди склонны расспрашивать, что они означают.

И его сфинкс была очень скрытным человеком, не пускающим людей к себе в душу.

— Расскажи мне, что они значат?

— У меня есть «Ничего не поделаешь» из Бойни номер пять, она напоминает мне, чтобы я не останавливалась ни перед чем, что не могу контролировать — дерьмо случается, но это часть жизни. На бедре есть маленький ворон, потому что я могу сравнить себя с ним, вороны — обманщики, они думают и выбирают стратегию.

Как и её семья, подумал Нокс.　

— А что стрекоза на шее?

— У них короткая жизнь и они очень хрупкие, но это не останавливает их. Я восхищаюсь этим. Они мастера полета, от которых я в полном восторге.

И кое-чему она тоже завидовала до тех пор, пока не появились ее собственные крылья.　

— И что я, по-твоему, должна говорить, когда у меня спросят, что означает колючее ожерелье вокруг моей шеи?

— Только люди могу спросить. Демоны и так знают, что это значит. — Они увидят шипы и сразу поймут, что это его собственническая метка.

— Тебе действительно нравится эта мысль? — Она вздрогнула, когда он пошевелил членом. — Как ты можешь оставаться твердым?

— Как я могу быть внутри моей пары и не быть твердым?

Ну, когда он высказался таким образом…