Тэсса на краю земли

Глава 13

Сарай доктора Картера был всем хорош, но туалета в нем не было. Поворочавшись с боку на бок, Одри вынуждена была признать, что ее мочевой пузырь взял верх над желанием остаться здесь навсегда.

Она неохотно села на раскладушке и тупо уставилась на стену из некрашеных досок перед собой. После почти бессонной ночи глаза слипались. Из небольшого окошка под самым потолком струился ясный утренний свет.

Было так интересно просто переписываться с Джеймсом, а потом упоенно скорбеть по нему — но что делать с Джеймсом живым?

Одри много раз рассказывала ему о том, как прекрасен Нью-Ньюлин и что она будет ужасно рада встретить здесь Джеймса, но правда была в том, что она никогда не думала, что он на самом деле сюда приедет.

Джеймс был ведь самым обыкновенным, а таким не место в их деревне.

Одри не любила об этом думать, но все равно знала про себя: где-то в самой глубине ее души, там, куда и заглядывать не хотелось, ютилось нечто подленькое. И это заставляло ее расписывать мальчику, живущему в приемной семье, в какое чудесное место она попала. Она сочиняла, что здесь к ней все прекрасно относятся, что у нее роскошная комната с видом на море, что у нее появились друзья, а молодой владелец магазина с ней кокетничает.

Тот день, когда Джеймс написал, что ему исполнилось восемнадцать и что он собирается в Нью-Ньюлин, стал роковым для Одри. Она вдруг увидела свою жизнь будто со стороны: сарай, одиночество, свои грязные волосы, дни, наполненные унылым бездельем, постоянные нападки Камилы Фрост…

Ее кормили доктор Картер и Кевин Бенгли, иногда забегала с пирогом или печеньем Фанни. Одежда доставалась от Мэри Лу.

Да Одри даже в туалет ходила в дом доктора Картера (и иногда в кусты его сада) и там же принимала душ. Это было так неловко, что она старалась мыться как можно реже.

Что будет, если Джеймс увидит, в каком плачевном состоянии ее дела?

Невозможно!

Одри так разнервничалась, что немедленно начала чесаться и грызть ногти, не представляя, что теперь делать. Бежать из Нью-Ньюлина? Только при мысли об этом ее начинало тошнить. Нет, ей некуда бежать. Она помнила, как плохо ей было в приемной семье — и как миссис Бертон все время ругала ее и даже несколько раз отправляла спать без ужина. «Хватит плакать!» — сначала уговаривала, а потом кричала она.

А как не плакать, если твои родители погибли и ты оказалась в чужом доме совсем одна?

Со временем образ миссис Бертон в воображении Одри приобрел совсем уж демонические черты, и она злилась, когда Джеймс защищал свою опекуншу.

А теперь он собирался приехать! В Нью-Ньюлин!

Расчесав свои запястья в кровь, Одри закусила губу и отправила Джеймсу неверные координаты.

А спустя два дня с его номера пришло сообщение от миссис Бертон: «Детка, мне жаль, но Джеймс погиб в аварии».

И хлынули слезы, но и… — тут Одри пребольно дернула себя за волосы — и немножечко облегчения тоже. Ее постыдный секрет умер вместе с Джеймсом. И от мысли, какая она скверная, Одри плакала еще сильнее.

И что теперь? Она сама привела Джеймса в Нью-Ньюлин, Тэсса о нем знать не знала.

А он взял и воскрес. Как чертов Иисус!

Нет, Одри в жизни больше не выйдет из этого сарая.

Решив, что это единственный план действий, Одри осторожно вышла из сарая.

Было еще очень рано, а доктор Картер никогда не был жаворонком, поэтому можно было попытаться проникнуть в его ванную, пока он спит. Не то чтобы Одри кто-то запрещал ею пользоваться, но она не хотела сейчас никого видеть и уж тем более разговаривать.

Утро было облачным и хмурым, оглушительно пели птицы, и только из-за этого гвалта Одри не сразу расслышала голоса.

А услышав — немедленно нырнула в тень какого-то кустарника и осторожно развела ветки в стороны.

В ярком пурпурном сарафане и с косынкой на голове Фанни бодро орудовала секатором, подстригая розовый куст. Только она умела одновременно напевать и разговаривать.

— Нью-Ньюлин ла-ла-ла основал Сэммуэль Вуттон лэй-ла-ла-лэй около тридцати лет назад. Ла-ла-ло долгое время он жил здесь только со своей семьей — женой и сыном, а потом…

Одри не успела разглядеть собеседника Фанни, потому что дверь дома открылась и на пороге появился доктор Картер — в халате и тапочках.

— Что происходит в моем саду? — спросил он растерянно.

— Волонтеры, сэр! — с широкой улыбкой объявила Фанни. — Бригада садовников-неумех для любимого доктора. С нами еще Кенни собирался прийти, но невыносимая Бренда снарядила его в город за коляской, пеленками, кроваткой… Там список покупок на целый лист, короче.

— Для чего невыносимой Бренде понадобилось все это? — изумился доктор Картер.

— Тэсса говорит, что ей подкинули младенца.

— Младенца? — взревел доктор, мигом превратившись из разбуженного засони в профессионала. — Какого дьявола меня не вызвали сразу?

— Тэсса говорит, что ребенок здоров.

— Тэсса! Тэсса! Когда она получила медицинское образование!

— В две тысячи тринадцатом, — ответила Фанни обезоруживающе. — У нее сертификат по оказанию экстренной медицинской помощи.

Тут из-за зарослей сирени вышел Джеймс — сердце Одри подпрыгнуло и забилось в горле — с тележкой, полной обрезанных веток.

— Ты еще кто такой? — завопил доктор Картер. — Фанни, что происходит в моем саду?

— Это Джеймс, — представила его Фанни. — Тот самый, кого вы вчера так задорно помянули в «Кудрявой овечке», что заспамили чат своими дикими плясками.

— Я Джеймс, — согласился он. — Оживший труп.

— В смысле, — слабым голосом произнес доктор.

— Тэсса говорит, что это тотальная регенерация, — доложила Фанни. — Лежал себе покойник часами в гробу, тихонечко оживал. А потом как сделал первый вздох… в смысле первый новый вздох, и все процессы как поперли!

— Я должен немедленно осмотреть этот феномен, — пробормотал доктор Картер, схватился за голову, постоял так с минуту, а потом строго велел: — Прошу вас, молодой человек, в дом.

Джеймс оглянулся на Фанни, а та благожелательно кивнула. Тогда он поставил тележку и пошел к веранде. После того как они скрылись внутри, Фанни бросила на землю секатор и приблизилась к Одри.

— Ну-ка, девочка, почему ты прячешься в кустах?

— Ох, Фанни, — прошептала Одри, — я сейчас описаюсь! И я не могу показаться Джеймсу в таком виде! У меня волосы грязные и джинсы на попе пузырятся, потому что моя попа не такая круглая, как у Мэри Лу. И я писала Джеймсу, что живу в доме у моря, а не в сарае.

Фанни решила все ее проблемы одним махом.

— Беги к невыносимой Бренде, — сказала она, — зуб даю, что ей позарез требуется нянька с проживанием. А я как следует пороюсь в гардеробе Тэссы, она такая же мелкая, как и ты.

Тэсса спала, и спала, и даже во сне наслаждалась тем, как сладко ей спится. Это было так восхитительно, что утром ей приснилось что-то эротическое, полное неясных томлений и предчувствий, неузнанных касаний, горячих поцелуев. Еще окончательно не проснувшись, она почувствовала такое возбуждение, что, не открывая глаз, нырнула руками в трусики, лаская себя. И почти сразу довела себя до оргазма, поймав вместе с собственным удовлетворенным тихим стоном чужой прерывистый выдох.

Торопливо приоткрыв глаза, она увидела Холли Лонгли, стоявшего на пороге ее спальни. С влажными губами, широко открытыми голубыми глазами, возбуждением, отчетливо выступающим из-под тонких шорт, он часто дышал.

— Спасибо, — тихо сказал он, поймав взгляд Тэссы, — это было прекрасно. Я давно не испытывал такого наслаждения. А теперь мне надо работать.

И он вдруг поклонился почтительно, а потом торопливо понесся вниз.

Тэсса моргнула.

Потянулась.

Улыбнулась сама себе, ощущая, как поет все тело.

Такая легкость.

Воздушность.

Облачность.

Произошедшее почти не смутило ее, а лишь добавило некой перчинки, смешинки, похожей на пузырьки от шампанского. В Холли было что-то безопасное, может, оттого, что он отказался от секса, а может, из-за того, что по натуре он был созидателем, а не разрушителем. Тэсса легко пустила его в свой дом, и он не тяготил ее. Его присутствие, даже в столь интимных пространствах, как спальня или ванная комната, удивительным образом казалось уместным.

Она вспомнила, как накануне он принес ей сэндвич и чашку чая с ромашкой, а потом как ни в чем не бывало устроился на широком бортике и принялся рассказывать, что Милны принесли картину и потребовали расписку, что он ее не украдет. Украдет! Собственную картину! Да он лучше нарисует с десяток новых! Кому интересны старые работы, правда?

Холли был хорошим рассказчиком — забавным и лишенным всякой едкости.

Тэсса лежала в клубничной пене, прикрыв глаза, и лениво его слушала, и мысли текли в такт его слов — такие же ленивые, обтекаемые.

Исчезновение коровы объяснить жителям деревни проще, чем ее обескровленный труп. Но Бренде теперь надо будет купить новую скотину — придется заехать на ферму поблизости.

А вот ребенок вызовет множество вопросов. Как его мать могла попасть в Нью-Ньюлин? Почему она оставила его именно здесь? Почему в огороде у Бренды?

А впрочем, сказала себе Тэсса, пусть этими загадками развлекает местных жителей Камила Фрост. Может, она придумает для них и отгадки. Фантазия у нее богатая.

— Ты спишь, — вдруг сказал Холли Лонгли, и Тэсса, вздрогнув, открыла глаза.

Она совсем забыла, что не одна в ванной.

А этим утром не почувствовала его появления в своей спальне.

А Тэсса всегда чувствовала.

Первая чашка кофе — в постели.

Вторая — у окна.

Здравствуй, море. Здравствуй, небо. Здравствуй, кладбище. Здравствуй, новый день.

Она приняла душ, надела неожиданно легкомысленное белое платье, короткое и легкое. С бабочками по ажурному подолу.

— Ты моя прекрасная девочка, — оценила Фанни, врываясь в спальню. Она вдруг схватила Тэссу за руки, покружила, расцеловала в обе щеки, оставила в покое и нырнула в гардероб, энергично там роясь.

— Что ты ищешь?

— Мне нужна красивая одежда для Одри.

— А. Джеймс пробудил в нашей неряхе принцессу? Фанни, я тут подумала, может, отправить девочку нянькой к Бренде? Я могла бы платить ей зарплату из бюджета деревни. Издам специальный мэрский указ, и пусть попробует отвертеться.

— Я уже отправила ее к Бренде, — ответила Фанни, придирчиво разглядывая узкую, болотного цвета юбку. — Почему у тебя так мало одежды? Если бы не я, ты бы вообще из пижамы не вылезала. Даже то платье, которое сейчас на тебе, подарила тебе я. И ты впервые его надела. Только не говори мне, что тебе нравится этот громила, Фрэнк. У меня от него мурашки по телу.

— У меня тоже, — согласилась Тэсса, — но мои мурашки не похожи на твои.

Фанни кинула к зеленой юбке несколько блузок, джинсовые шортики, сарафан и душераздирающе вздохнула.

— Нет, все это никуда не годится, — расстроенно сказала она, — нам, девочкам, срочно нужен шопинг.

— Детка, твое барахло не умещается в двух шкафах!

— И мне совершенно нечего носить, — заверила ее Фанни, обхватила лицо Тэссы огромными руками и, наклонившись вниз, заглянула в ее глаза. — Твоя реабилитация работает? Ты чувствуешь это? Не пора ли позвонить куратору?