Бес. Оруженосец поневоле

Елена родила дочку рано, в 19 лет. Курортный роман, две недели счастья, жаркие признания на солнечном берегу, прогулки под луной, и страстные ночи. Прощание в аэропорту, холодная осенняя Москва. А ещё через три недели — утренняя тошнота и две полоски на тесте, как приговор. Таблетки подвели: из-за смены климата, или из-за сбоя в цикле — какая разница. Визитку с телефоном и адресом своей летней любви Елена потеряла, да и не стала бы звонить или писать ему. Хотела сделать аборт, но баба Вера грудью встала на защиту ещё нерождённого ребёнка. Убедила дочь, что поможет растить малыша, и тот не помешает молодой маме учиться. Елена окончила кулинарный техникум в ближайшем городе, после — курсы сомелье, устроилась в престижный ресторан в Москве и забрала дочь с собой. Баба Вера осталась жить в Подмосковье. Когда Алекс училась в седьмом классе, мать на очередной международной конференции познакомилась с Анри. Француз, узнав, что Елена не замужем, начал ухаживать за ней, через полгода сделал предложение и увёз жену в Арль. Забрал бы и падчерицу, тем более, отношения у них с Алекс сложились неплохие. Но баба Вера настояла на том, чтобы внучка осталась в России, мол, отучится и решит, где жить. Алекс поступила на факультет международного бизнеса и делового администрирования МГИМО, окончила его с красным дипломом и устроилась в компанию с иностранным капиталом.

К бабе Вере Бес приезжала вначале раз в месяц, потом — раз в два. Звонила чаще, конечно. Старушка радовалась звонкам, звала в гости, но у внучки были: работа, сплавы, катание на лошадях и просто встречи с друзьями. И вписать в этот безумный график деревню было непросто. Поэтому Бес просто звонила бабе Вере несколько раз в неделю. И разговаривала с ней часами, поражаясь, как может женщина, прожившая всю жизнь в небольшой подмосковной деревушке, пережившая военное лихолетье, суп из гнилой картошки и лебеды, закончившая всего пять классов, быть такой мудрой и давать настолько дельные советы по любому поводу. С бабой Верой можно было обсуждать любые темы — от личных отношений до политики. А её простые фразы навсегда врезались в память Алекс. «Почто волосы остригла, басурманка? — сокрушалась бабушка, увидев внучку с новой причёской. — Их в косе носить надо, в этом — сила женская». «Готовить надо с любовью, — поучала она Алекс в другой раз, обрезая кривую и подгоревшую булку. — Не тяп-ляп, как ты, а с душою. И чернушку в тесто всыпь, булка её любит».

Иногда баба Вера гадала внучке на кофе. Доставала специальные чашечки из тонкого фарфора, заваривала молотый на ручной мельничке кофе и долго рассматривала узоры. Однажды, когда Алекс в шутку спросила про суженого, баба Вера вздохнула и сказала:

— Нет его в нашем мире, Сашенька…

Заметив, как та расстроилась, тут же перевела тему и сказала, что верить гаданиям — пустое. Но Бес часто вспоминала эти слова, когда очередное знакомство так и не переходило в стадию романтики. Одно-два свидания, несколько поцелуев, и либо сама Алекс предлагала остаться друзьями, либо кавалер исчезал в неизвестном направлении. В принципе, пока она не страдала от отсутствия любимого. Решив, что после 30, если мужчина, с которым захочется провести всю жизнь, так и не появится, она родит для себя, Бес посчитала эту проблему решённой. Одиночества она не боялась: рядом всегда были друзья.

Однажды, приехав к бабуле в гости, Алекс увидела на стене у холодильника пришпиленный кнопками лист с современными словами. «Заинстаграмить», «лайкнуть», «дедлайн», «КП», «чекин», «асап», «факап», «консерн» и прочие слова и словосочетания были ровным почерком записаны на листочке в столбик. В соседнем столбике шла расшифровка. Баба Вера жутко смутилась, и, снимая лист, начала оправдываться: «Деточка, я же хочу понимать, о чём ты говоришь». Алекс же едва не расплакалась от внезапно нахлынувшей нежности. И ещё она никогда не пробовала хлеб вкуснее, чем был у бабы Веры…

Отщипнув ещё кусочек горбушки, Бес открыла глаза и улыбнулась. Воспоминания о бабушке всегда согревали душу. В такие моменты из-под маски делового и в меру циничного менеджера Александры Алибестровой выглядывала добрая и отзывчивая бабушкина внучка Сашенька. Только бабе Вере она разрешала так себя называть. У неё это звучало особенно ласково. И хотя бабы Веры не было уже почти четыре года, Αлекс часто ощущала её незримое присутствие рядом с собой.

Дожевав кусочек хлеба, девушка пошла дальше по торговым рядам, на ходу доставая из сумки бутылку с начавшей подтаивать водой. И, отвлёкшись, врезалась в высокого усатого мужчину в бархатном костюме и остроконечной шляпе. Вода из бутылки выплеснулась ему на рукав.

— Смотри, куда прёшь, юнец! — возмутился его спутник, толстяк в белой рубашке с жабо и красных штанах. — Перед тобой великий магистр Оруэлл де Огринэ.

— Α у магистра языка нет, что ли? — хмыкнула Алекс. — Оба виноваты в столкновении, бывает, чего там. В следующий раз будем внимательней. За холодную воду простите, я не специально.

— Тебя нужно поучить хорошим манерам, щенок! — поджал тонкие губы названный магистром де Огринэ, уложив руку на навершие резного посоха. — Немедля падай в ноги и моли о пощаде!

— Ой, а вы не заигрались в великого-то? — Бес скрестила руки на груди. — Я, между прочим, тоже не мальчишка без роду и племени, а знатный юноша. Примите искренние извинения за то, что облил вас водой, и ступайте с миром.

— С миром? — усатый злобно прищурился. — Знатный, говоришь? Ну и ступай, ступай… Посмотрим, чего ты стоишь на самом деле.

Мужчина толкнул её в плечо, одновременно ударив посохом оземь. И вокруг Алекс заплясали ярко-синие искры. Пронеслись вокруг в сумасшедшем танце и исчезли. Они с «великим магом» всё так же стояли у прилавка с фруктами, вокруг так же гомонили торговцы всякой всячиной.

— Хороший фокус, — оценила Бес. — Красиво получилось. — Пошарила в поясном кошельке и вытащила пятидесятирублёвую купюру. — За труд и зрелищность.

Магистр надменно фыркнул, но купюру принял. Коснулся навершием посоха кошелька на поясе Алекс.

— Если не помрёшь с голоду или от какой другой напасти, знатный юноша, и доберёшься до моего замка, я, может быть, тебя прощу, — ехидно произнёс он. — Запомни моё имя: Оруэлл де Огринэ.

Развернулся и исчез в толпе. Бес равнодушно пожала плечами, подумав, что странных типов среди реконструкторов — хоть ложкой ешь, и пошла в противоположную сторону. А через минуту запаниковала, обнаружив, что торговые ряды не те, торговцы — незнакомые, меч на поясе — настоящий, а вместо привычных денег в кошельке сиротливо перекатываются четыре серебристые монетки.

Оглянувшись, она не увидела своих необычных собеседников. Растворились, словно их и не было. Бес осталась одна посреди незнакомого города. Точнее, в самом его сердце, на рынке. У Алекс задрожали руки, похолодели кончики пальцев. По спине скатилась противная липкая капля пота. Желудок, казалось, сжался до размеров грецкого ореха, а воздух неожиданно стал ощущаться настолько густым, что протолкнуть его в лёгкие было почти непосильной задачей. Она не могла, никак не могла находиться в этом странном и незнакомом месте. Но находилась. Проходивший мимо мужчина, подпоясанный верёвкой, толкнул её, неразборчиво пробурчав что-то явно нелестное, и Бес окончательно убедилась в реальности происходящего. «Больше паники, Алекс, больше паники!» — она глубоко вдохнула и успокоилась. Эта нехитрая фраза действовала на неё куда лучше упаковки валерьянки и литра «Новопассита» вместе взятых. Почему-то мозг, получив разрешение устроить панику, тут же действовал «от противного», и Бес становилась спокойней каменного сфинкса.

Получилось и сейчас. Она осмотрелась по сторонам, решая, с чего начать жизнь в незнакомом городе. Прислушалась. Язык был понятен. Отлично, одной проблемой меньше. Алекс прошлась вдоль рядов, присматриваясь к рассчитывающимся покупателям и прислушиваясь к ценам. Через полчаса более-менее разобралась в местных деньгах. Οдин золотой равнялся десяти серебряным, один серебряный — десяти медным. Буханка хлеба стоила два медяка, кило мяса — от серебряного до двух. Выходило, что денег у неё совсем немного.

Намётанный глаз менеджера по продажам отмечал и неправильную выкладку товара, и полное отсутствие «изюминки» в рекламе. На этом стоило сыграть. Алекс прошла продуктовые ряды, свернула в галантерейные. Выбрала «жертву». Пузатый купец с окладистой бородой, торговавший одеялами, подушками и поясами из овечьей шерсти даже не подозревал, как ему сейчас повезло. Товар летом был неходовым, мужик откровенно скучал, утирая пот со лба.

— Уважаемый, ты хозяин? — поинтересовалась Бес, подходя к нему.

— Ну я, — купец окинул подозрительным взглядом стоящего перед ним парня и тут же успокоился. Благородные не воровали. По крайней мере, на рынке. — Хотите купить одеяло, господин? Хорошее одеяло, тёплое. Из горного мериноса.

— Хочу помочь распродать весь товар, — наклонившись к нему, сообщила Αлекс. — За пятнадцать процентов от прибыли. Согласны заключить сделку? Εсли нет, предложу идею кому-нибудь другому.

Купец задумался. Пятнадцати процентов было жалко. Но парень говорил уверенно. Вдруг не шутит? А если даст дельный совет? Подкупало и то, что собеседник был согласен на процент от прибыли, а не требовал определённую сумму.

— Пять, — предложил почтенный господин Тартанье, решив, что хватит с паренька и этого.

— Десять и не меньше, — Алекс сплюнула в пыль. — Не хватало ещё делиться ценными навыками за бесценок. А так и вы не внакладе, и я в выигрыше.

— Согласен, — поколебавшись, решился мужик. — Ну, делитесь, господин хороший, своей придумкой.

— Официальный договор, — скучным тоном произнесла девушка. — Всё должно быть зафиксировано.

— Умный, — уважительно протянул купец. — Οплата магу пополам.

Паренёк интересовал его всё больше. Ради такого и серебряным можно было пожертвовать. Авось, окупится. Тартанье кликнул крутящегося неподалёку пацанёнка в порванной рубашонке, кинул ему медяк и приказал позвать дежурного мага. Молодой юноша в плотной чёрной мантии пришёл быстро, выслушав купца, материализовал два свитка и перо с чернильницей. Пыхтя от усердия, владелец лавки с шерстяным добром накорябал на листах, дескать, он, Гевор Тартанье, обязуется выплатить десять процентов от прибыли с проданного с сего момента при помощи Алекса Алибестрова товара, если продажи состоятся.

— Пометьте ещё, что договор распространяется на товар, проданный также в результате применения навыков, которые вы сегодня получите, — потребовала Алекс. — Я уйду, а знание останется с вами.

Как потом получать деньги с купца, она пока не знала, но и упускать собственную выгоду не собиралась. Недовольно посопев, господин Тартанье внёс требуемое дополнение. Маг приложил к свиткам печать, полыхнувшую золотом, получил две серебряные монеты за работу и ушёл.

— Озвучьте-ка мне цены на ваш товар, — потребовала Αлекс, чувствуя себя в привычной роли. Выслушав, кивнула. — Отлично, а теперь пару слов о вашем горном мериносе, из шерсти которого всё это сделано. Понятно. Скидок нет? Значит, так. Сейчас мы повышаем цену на единицу товара на пять процентов. Тот, кто возьмёт комплект, получит скидку в эти же пять процентов на всю покупку. Никаких финансовых потерь, а выгода для покупателя очевидна.