Ошибка опального генерала

Глава 31

СИОРА

Я очнулась от резкого запаха, ударившего в нос. До костей от него прошибло. Я распахнула глаза и вскинулась, пока не осознавая, где нахожусь. Было так душно, что пот градом катился со лба. Вокруг все чужое. Деревянная лачуга с грубо сколоченными лавками и старуха у очага с пучком трав в руках. Она смотрела на меня с прищуром.

– Кто вы? Где я? – голос раскрошился шепотом. Я прочистила горло и свесила ноги с топчана, на котором лежала. От слабости повело в сторону, но я замотала головой, чтобы скорее прийти в себя. Заметила, что одета в льняное платье простого кроя, что прикрывало тканью колени. Волосы заплетены в небрежную косу.

– Ты в моем лесном доме, детонька, – ответила женщина и убрала пучок вонючей травы в мешочек. – Я Хельга. Ингха из Авки. Когда началась война, я в лес ушла жить. А ты какими судьбами сюда попала? – я сразу поняла, из какого села родом старуха, интересно, она знает, что Авка захвачена ратанами?

Да плевать! К болотнице это все! Меня волновало другое!

– Где Ладрейн? Парень со мной был и он… – сердце до боли затрепыхалось в груди, страх сковал горло и перехватил дыхание.

– Так вот как зовут того ратана, – ухмыльнулась она и приблизилась ко мне почти вплотную. Наклонилась и всмотрелась в мое лицо своими холодными серыми глазами, обрамленными глубокими морщинами. Мне стало настолько не по себе от ее пронзительного взгляда, что невольно обняла себя за плечи. – Там и лежит под деревом. Я тебя-то еле доволокла до хижины. Еще вражин не таскала на своем горбу! – оскалилась Хельга и показала страшные сгнившие зубы. – Ты лучше расскажи, как тебя угораздило? В плен тебя взял? Откуда на вас одежда ветреников? – я напряглась каждой мышцей тела, в голове прикидывая, где найти силы, чтобы оттолкнуть старуху и выбежать из ее вонючего дома.

– Он жив? – я не знала, как правильно ответить на ее вопросы и не попасть впросак. Если вражиной назвала ратана, то она на нашей стороне, получается.

– Жив, – наконец, она перестала пожирать меня взглядом и отошла к столу. Набрала воды из ведра и наполнила чарку. – Но это ненадолго. Агалт у него в голове. Приступы будут повторяться все чаще и однажды сердце не выдержит нагрузки, – снова подошла и протянула мне воду. Я вцепилась в чарку трясущимися руками и замотала головой, стряхивая с себя наваждение.

– Что еще за агалт такой? – хлебнула воды и закашлялась.

– Редкая болезнь. У нас на селе мужик от нее иссох. Лекарь из столицы приезжал. Сказал, не лечится целительской магией. Так что ты силы свои побереги. Бесполезно это. Я за мужиком ухаживала, знаю, как приступы случаются. Пара месяцев твоему осталась. Не больше, – ухмыльнулась она и вырвала из моих дрожащих рук чарку. – Скоро сдохнет, как собака, – махнула она рукой, а я вся резко похолодела, ноги онемели, и кровь отхлынула от лица. – А ты, я смотрю, не в плену у него вовсе? – она говорила что-то еще, но я уже не слышала. Судорожно вспоминала, как у мамы проявлялась болезнь. Головные боли, приступы, обмороки – калейдоскопом закрутились страшные картины прошлого. Помню, как нашла ее в углу комнаты кричащей от боли. Она впивалась ногтями в кожу головы до крови и молила лесных богов о скорой смерти, а я ничего не могла сделать. Меня по сердцу острым клинком резало от безысходности. И что же теперь? Это повторится с Ладрейном? На моих глазах? – Ты если запугана ратаном, не бойся ничего, деточка. Я своим всегда помогаю. Мы ингхи должны держаться вместе. Я влила в него настойку. Обезболит на пару дней. Проспит до вечера. Ты его не буди, убежать успеешь. Примут тут его ветреники. Вечно рыщут по лесу. Я тебе путь к поселку с беженцами укажу, – я не знаю, каким чудом сумела встать на ноги и пройти пару шагов к выходу. Будто кто-то другой управлял моим бесчувственным телом.

Словно пелена на глаза накатила, когда вышла наружу и посмотрела в небо. Вот и свобода, о которой я мечтала. Настигла нежданно-негаданно в таком извращенном виде, что я представить себе не могла.

– Спасибо, Хельга, мне есть, куда идти, – побрела по заросшей тропинке, словно во сне. Женщина что-то кричала мне вслед, но слов не разобрать. Они застряли в кленовом сиропе этого душного дня.

Я шла к нему медленно, безжалостно оттягивая миг встречи. Хотела попрощаться с опальным генералом навсегда и хорошо, если он не проснется. Так будет легче. Я ведь с самого начала искренне желала ему смерти, но не такой страшной. А боги меня услышали, вознаградили за страдания. Но почему же тогда так больно внутри?

А еще больнее стало, когда увидела Ладрейна лежащим под деревом. На обнаженном торсе плясами солнечные зайчики, ветерок трепал густые темные волосы. Я бесшумно опустилась на колени у его головы и положила ладонь на горячий лоб мужчины. Посмотрела на темные трепещущие ресницы, на чувственные бледные губы посмотрела и очертила их контур пальцем. Его грудь ровно вздымалась. Ни единой черточки боли на красивом лице. Он просто спал и не знал, что совсем скоро его жизнь оборвется. Не от меча, так от болезни. Мне бы только попрощаться и оставить его здесь, но слова застряли в горле, не желая вырываться наружу. Сердце сжалось тугим комком с такой болью, что я не сразу заметила, как по щекам потекла влага.

Не может быть! Я впервые плакала душой и телом. Слезы реками текли из глаз от жалости к врагу. Всхлипнув, я хотела отпрянуть, убежать, спрятаться от собственных чувств, но Ладрейн открыл глаза и посмотрел на меня.

– Ты плачешь? – приподнялся он и схватил меня за руку. – Что случилось?

Я сумела лишь вымученно улыбнуться и сказать:

– Надо уходить.

Нет! Не брошу! Это выше моих сил. Буду рядом до конца.