Цветок эдельвейса или под сенью львиной лапы

Резкая боль пронзила руку, «Тори» вгрызся в неё своими зубами, удерживая меня от сопротивления. Я отпихивала и отпихивала, но силы были не равны, передо мной был не слабосильный подросток, а мощный хищник.

— Что вы стоите? — пропищал мой воробей с земли, куда свалился при ударе, — помогите мне!

И только тогда ошарашенные мужчины отмерли и кинулись ко мне, Ален набросился на «Тори» сзади и огрел его как дубинкой своим кулаком. Тот взвизгнул, но грызть меня не перестал. Тогда Корт ногами стал пинать тварь, чем заставил ее все же выплюнуть мои старые кости и переключиться на иные раздражители.

Пока мужчины загоняли «Тори» в угол, я отползла к стене и попыталась остановить кровь в рваной ране на предплечье. Тёплый халат не спас положения, рукав висел ошмётками, будто не человеческие зубы поработали, а, как минимум, челюсти дикой рыси.

Кровь текла горячими струйками, не пытаясь остановиться. Если так будет продолжаться, то я истеку кровью раньше, чем получу помощь. С недавних пор, я смогла усвоить урок: хочешь, чтобы тебе помогли? Помоги себе сама.

Потому я, сдерживая стоны от резкой боли во всем организме и в предплечье, в частности, приподнялась и из последних сил стала долбить в ближайшее окно, уповая на то, чтобы это была жилая комната. И долбила, пока не увидела человеческие силуэты, бегущие к нам вдоль стены. Это были слуги леди Акуны и сейчас я была им очень рада.

Сознание я не потеряла, хотя была на грани несколько раз. Так что могла лицезреть, как все же совместными усилиями слуги оглушили жуткое существо, тут же нашли старые кандалы и утащили его в сарай, чтобы там приковать. Что с ним делать никто не знал.

Лакеи практически не пострадали. А вот я была серьезно ранена. Кровь не хотела сворачиваться и я с каждой каплей теряла жизненные силы.

— Ещё немного, тарга Туайя, — бормотал Корт, практически таща меня на себе в мою комнату. Солнце уже полностью встало и произошедшее казалось вымышленным кошмаром, если бы не мое ранение, можно было подумать, что мы подверглись действию дурман-травы.

— Мне нужен врач, рану надо перевязать, — хорошо, что сил на разговор мне не требовалось, лишь пожелать и птичка, вновь вернувшаяся на мое плечо, озвучивала мои мысли.

— Уже послали за ним, я сам скажу лорду Цервину о том, что произошло, не переживайте.

Я улыбнулась, хотя это было нежелательно, с точки зрения траты сил, уж чего- чего, а о лорде Цервине я переживала в последнюю очередь.