Зеркальщик. Счастье из осколков

Час от часу не легче, теперь старик его наследником величает! А давно ли за единым столом трапезничать не желал!

- Для наследника? – с нажимом повторил Иван Аркадьевич, обдумывая, кто из докторов согласится за плату малую, а лучше и вовсе без оной, купца в доме для умалишённых закрыть.

- Сын ты мне, Иванко. С матушкой твоей, покойницей, мы мно-о-ого жарких ночей провели, случалось, и утро с деньком захватывали.

- Что ж Вы на ней не женились? – усмехнулся Иван.

Василий Афонович посмотрел на сына с удивлением, плечами пожал:

- А на кой она мне? Что я с неё получить-то мог в браке такого, чего она мне до свадьбы бы не дала?

После этих слов словно пелена красная застила глаза Ивана, трясущейся рукой нашарил он на столе нож, коим купец письма открывал, и вонзил его в грудь извергу, осквернившему светлую память о матушке.

Околоточный охнул, перекрестился, медведеподобные стражи тоже прониклись, запереглядывались, загудели что-то неразборчивое, но определённо одобрительное, а вот помощница дознавателя брови сурово свела.

- Иван Аркадьевич, - сердито прикрикнула Варвара Алексеевна, - прекратите лгать и выгораживать себя. Купца Пряникова вы не из-за поруганий над матушкой убили. Вот, взгляните-ка, беседа, о коей вы нам столь душещипательно поведали, завершилась вполне миролюбиво, а папеньку своего вы на следующий день зарезали, после встречи и длительной беседы с Зеркальщиком.

«Да чтоб ты в аду беспрестанно горела, змеища! Чтоб у тебя одни уроды мёртвые рождались, чтоб к тебе, крысе, слепой одноногий нищий и тот не присватался!» - мысленно от всей души проклял Вареньку студент, жалея, что не может добраться до неё и свернуть ей шею.

- Так что отбросьте плащ рыцаря, он вам не идёт, и поведайте всю правду без прикрас, - отчеканила Варенька, с трудом сдерживаясь, чтобы не опуститься до вульгарного рукоприкладства. А она-то, дурочка, ещё заступалась за этого нелюдя лживого, душегуба проклятого!

- Ну, чего замолк?! – рявкнул Лев Фёдорович, недовольный тем, что его смогли разжалобить, пусть и на краткий срок. – Рассказывай дальше, да не лги! А то ей-же-ей под кнут отправлю. Как влепят тебе двадцать горячих, небось, сразу шёлковым станешь.

О, с каким наслаждением бросился бы Иван на всех этих людей, мял бы их, топтал, грыз, чтобы кровь стекала по подбородку. Почему, ну почему все его планы прахом пошли, ведь так всё задумано было!

- Ладно, слушайте, - буркнул достойный наследник купца Пряникова. – Всё без прикрас поведаю. Только у покойника вашего тоже крылья не белоснежные.

Иван Аркадьевич не имел дурной привычки верить людям на слово, а потому, разыграв полное согласие с предложением внезапнообретённого папаши, на следующий же день отправился к знакомому Зеркальщику, коего держал на крючке тем, что грозился выдать властям, ежели тот не будет ему помогать. Зеркальщик, половой в простецком трактире, поведал студенту, что обряд на наследника действительно существует, только самому наследнику от него никакой пользы. Папаша вселяется в тело сына, получая молодость, здоровье, одним словом, всё, чем наследник владел.

- А с моей душой что будет? – озаботился Иван Аркадьевич.

Половой дёрнул уголком рта:

- А что с душами бывает, которые из тел вылетают? Али к серафимам небесным воспарит, али в ад провалится на муки вечные. Тело старика бездыханное похоронят, а дух его в твоём теле и дальше благоденствовать будет, очередного наследника себе создаст, чтобы потом, когда и твоё тело одряхлеет, опять переселиться.

- Так это же бессмертие? – ахнул Иван Аркадьевич.

- Э-э-э, барин, как у Вас глазки-то нехорошо загорелись, - Зеркальщик насмешливо покрутил головой. – Только никак не пойму, Вы-то чему обрадовались? Для Вас сие не бессмертие, а скоропостижная смерть.

- Но я тоже могу…

- У Вас наследник есть? Нет? Значит, не можете. А вот купец Пряников точно может. И всенепременно сей обряд проведёт, как только звёзды Ваши с ним в нужный узор сложатся. Помнится, Вы говорили, у него и служанка-ведьма имеется? Вот она-то сей обряд и проведёт. Так что, прощевайте, барин. Боле мы с душой Вашей не свидимся.

Посмеиваясь и насвистывая, половой ушёл в трактир, а Иван отправился в дом, лихорадочно обдумывая, что же ему теперь делать. Выход оставался один: купца нужно было убить раньше, чем он проведёт сей колдовской ритуал. Дождавшись вечера и тщательно подготовившись, Иван Аркадьевич пришёл в батюшке и хладнокровно прирезал его, словно свинью. Расследования убийства Иван не боялся: от Зеркальщика спасёт ещё Василием Афоновичем поставленное Кривое зеркало, а другим сыскарям ума не хватит доказать его, Ивана, вину.

- Кто же знал, что дознаватель Ваш таким въедливым окажется, - зло ощерился Иван Аркадьевич. – Я-то думал, узнает он о шалостях купеческих и враз потеряет охоту душегуба искать. А этот…

Студент махнул рукой. Варенька прикусила губу, скрывая улыбку гордости за Всеволода Алёновича. Какой же он всё-таки молодец, такое дело раскрыл, себя не пожалел, а душегуба поймал!

- Всеволод Алёнович завсегда дознание до конца доводит, - подтвердил Лев Фёдорович и повернулся к девушке. – Варвара Алексеевна, теперь-то мы ентого душегуба заберём, да?

- А он не сбежит? – обеспокоилась барышня, вспомнив Дуню.

По лицу околоточного проскользнула очень недобрая усмешка:

- Не беспокойтесь, сударыня. Никуда ентот голубь от нас не упорхнёт. До суда на цепи противумагической сидеть будет. Уводите его!

Медведеподобные помощники Льва Фёдоровича сгребли студента и словно щенка вынесли из комнаты. Околоточный почтительно поклонился Варваре Алексеевне, заверил её в своём глубоком почтении и уважении и тоже ушёл, плотно закрыв за собой дверь. Варенька устало опустилась в кресло, чувствуя себя выжатой, словно платье старательной прачкой.

«Ступайте домой, Варенька, - голос Всеволода Алёновича тоже прозвучал устало, - Вам необходим отдых».

Девушка послушно кивнула, слабыми руками натянула шубку и отправилась домой, жадно вдыхая свежий морозный воздух и подставляя лицо колючим снежинкам.