Рафаил

***

Годы подъема на рассвете способствовали тому, что Мария просыпалась очень рано каждый день, еще до появления солнца, в то время пока весь остальной мир еще крепко спал. В том числе и Рафаил, который все еще обнимал ее, и на его прекрасном лице царило безмятежное спокойствие.

Мария воспользовалась моментом и, пока он спал, впитывала в себя его черты. Она чувствовала себя разбитой, но воспрянувшей духом после того, как поделилась с ним своим прошлым. И открыв ему свои тайны, она каким-то образом заставила тьму, таившуюся в глубине ее души, исчезнуть.

За окнами начали просыпаться птицы. Но солнце по-прежнему дремало.

Мария двигалась как можно тише, высвобождаясь из-под тяжелой руки Рафаила. Она замерла, когда он зашевелился, но его дыхание быстро выровнялось, и Мария соскользнула с кровати. Она пошла в ванную, чтобы освежиться и почистить зубы. Когда вышла, посмотрела на закрытые двери. Марии нужно было покинуть это помещение. Ей нужно было проветрить голову. Она понимала, что находится в плену, знала, что не имеет права разгуливать, как ей заблагорассудится. Но у нее не было намерения сбежать. Ей просто нужно было пройтись. Отойти на некоторое расстояние и осмыслить произошедшее. Избавить свой разум от тягостных воспоминаний, которые было трудно вновь пережить.

Мария окинула себя взглядом. Нуждаясь в чем-то более подходящем, она пошла в комнату, в которой, как она знала, переодевался Рафаил. Когда вошла туда, то обнаружила еще одну гардеробную, меньшую, чем та, в которой она жила. Мария провела рукой по одежде. Каждая вещь пахла Рафаилом. Это заставило ее душу наполниться теплом.

Найдя шелковые штаны, которые он любил носить, она надела их и подобрала черную рубашку, валявшуюся на полу, которую он надевал совсем недавно. Натянув ее, Мария вдохнула свежий запах воды и морской соли. Для нее этот запах ассоциировался с Рафаилом.

Мария вышла из гардеробной и подошла к запертым дверям, как можно тише открыла замки и выскользнула в коридор. Прошла по коридорам, спустилась по лестнице и пересекла холл, впитывая в себя все вокруг. Она восхищалась старинными картинами, висевшими на стенах, дорогими коврами и мебелью. Она растворилась в особняке, позволяя своим ногам вести ее туда, куда они пожелают. И с каждым шагом чувствовала, как оковы ее прошлого начинают спадать. Это происходило благодаря Рафаилу.

Они сделали это вместе.

Мария уже собиралась вернуться на лестницу, когда услышала сдавленные крики и стоны из-за соседней двери. Она услышала хлесткий звук, удивительно похожий на удар кнута. Сердце Марии заколотилось от тревоги. Она знала, что должна была уйти, спрятаться в безопасности объятий Рафаила и его покоев. Но, увидев слегка приоткрытую дверь, Мария пошла на звук страдальческих стенаний и заглянула внутрь. Ее лицо побледнело. В центре каменного пола сидел обнаженный отец Гавриил, а его спина кровоточила от ударов, которые он наносил на свою плоть. Мария подскочила, когда бич, который он держал в руках, вонзился в его кожу, рассекая спину, и из раны хлынула кровь. Его голова была склонена, и он задыхался. А спина была изуродована… так же, как и у Рафаила.

Мысли Марии вихрем пронеслись в ее голове.

«Кем были эти мужчины? Что произошло, что заставило их так сильно истязать себя? Причинять себе такую боль?»

Она понятия не имела, были ли другие братья в доме подобны им, но после того, как она увидела, как Рафаил, а теперь и Гавриил совершают над собой такие зверства, она догадалась, что другие, вероятнее всего, были такими же.

Когда Гавриил собрался нанести новый удар, Мария сорвалась с места. Она бросилась через дверь и поймала его за запястье. Гавриил вздрогнул и его белокурые локоны хлестнули ее по лицу. Его голубые глаза были переполнены болью. У Марии свело живот, когда она увидела на его бедрах килики ― на каждой ноге по одной, вонзавшиеся в кожу.

― Гавриил, ― прошептала она, с грустью произнося его имя.

При звуке своего имени Гавриил выронил бич и отдернул руку. Он вскочил на ноги и бросился через всю комнату, чтобы накрыться халатом. Но Мария видела его кожу ― едва ли не каждый участок тела был покрыт шрамами. На его груди, как и у Рафаила, была татуировка в виде меча и ангельских крыльев.

Мария осознала, что не имела ни малейшего представления о том, что происходило в этом доме. И с этими мужчинами.

Гавриил обернулся. Через фланель его белого халата просачивалась кровь.

― Что ты здесь делаешь, Мария?

Мария проигнорировала его вопрос и подняла с пола потрепанный окровавленный бич. Она обратила внимание на семь узлов с веревками и острыми наконечниками на них.

― Гавриил, ― прошептала она. ― Почему ты делаешь это с собой?

Гавриил провел рукой по своим волосам.

― Ты не поймешь.

― Так объясни мне.

Марии нужны были ответы. Ей необходимо было знать, что происходит в этом особняке. Что-то в ее нутре заставляло ее выяснить это.

Гавриил поднял на нее глаза. И беззлобно рассмеялся.

― Ты с Бретренами. Ты не поймешь.

Он пожал плечами, и на его лице появилось выражение откровенного отвращения.

― А может и поймешь. Не исключено, что ты даже видела причину этого воочию.

Мария была потрясена, увидев, что взгляд Гавриила стал темным и угрожающим. Она никогда не думала, что у него может быть такая сторона.

С другой стороны, она его совсем не знала.

Мария нахмурилась, прокручивая в голове его комментарий. Гавриил внимательно наблюдал за ней, как ястреб за своей добычей. Мария покачала головой.

― С кем? Кто такие Бретрены? О чем ты вообще говоришь?

Гавриил открыл было рот, чтобы ответить, но на его лице вдруг появилось выражение растерянности.

― Бретрены, ― четко произнес он.

Его глаза не отрывались от ее, и они были сужены, словно пытаясь прочитать что-то в ее выражении. Прежде чем она успела задать еще какие-либо вопросы, Гавриил шагнул ближе к Марии. Он взял бич из ее руки. Мария заметила, как он поморщился. Должно быть, ему было больно от нанесенных ран и килик…

Гавриил положил бич в шкаф, затем повернулся к ней, сложив на груди руки.

― Ты работаешь на отца Куинна.

Его голос был напряжен от едва сдерживаемого гнева.

― Я… я не работаю на него, ― сказала Мария.

Она больше не будет этого делать, даже если ее найдут когда-нибудь. Не после того, что она только что разделила с Рафаилом.

Увидев рядом стул и стол, она села, сбрасывая напряжение с плеч. Мария встретилась взглядом с Гавриилом и скрестила руки на коленях.

― Я послушница в монастыре сестер Милосердной Богоматери. И в скором времени собираюсь дать последние обеты.

Гавриил вскинул брови от изумления.

― Монахиня?

― Скорее буду ей в ближайшее время.

Он простоял в созерцательном молчании пару минут, после чего сел по другую сторону стола. Мария обвела взглядом комнату. В глубине комнаты стоял еще один стол, на котором лежала тарелка с хлебом. Мария увидела рядом с тарелкой какие-то склянки, но тяжелый вздох Гавриила отвлек ее внимание, прежде чем она успела определить, что в них находится.

― Как… как ты с ним познакомилась? С отцом Куинном?

― Он мой наставник.

Гавриил провел рукой по лицу. Под его глазами залегли тяжелые мешки. Он выглядел изможденным и до крайности истерзанным.

― Гавриил, ― Мария указала на его грудь. ― Что это за эмблема, которую вы с Рафаилом носите? Кто такие Бретрены? Я совсем запуталась.

Гавриил казалось, целую вечность напряженно смотрел на нее, пока не откинулся на стуле, и все напряжение не покинуло его плечи. Его взгляд затуманился, и Мария поняла, что он больше не смотрит на нее, а погружен в какие-то свои мысли. Она сдвинулась на краешек стула, и ее грудь заныла от тревожного предчувствия.

― Мы были сиротами.

Сердце Марии сжалось от боли в голосе Гавриила.

― Некоторые из нас осиротели еще в младенчестве. Другие будучи маленькими детьми.

Мария поняла, что «мы» обозначает его и остальных братьев Рафаила.

― Нас отправили в приют Невинных младенцев.

Гавриил моргнул и встретился с ожидающим взглядом Марии.

― Мы находились под опекой и наставничеством отца Куинна.

Осколки льда кристаллизовались в крови Марии.

«Отец Куинн».

Гавриил улыбнулся, но на его поджатых губах читалась скрытая мука.

― Я был его лучшим учеником. Мечтал стать священником. Собирался посвятить свою жизнь церкви.

Он кивнул в ее сторону.

― Как и ты, я полагаю.

Мария натянуто улыбнулась. Все было не совсем так. Мария выбрала церковь только тогда, когда ее семью убили, и Бог даровал ей чудо, сохранив жизнь. Ее венчание с Христом было платой, а не мечтой всей ее жизни.

― Но мой брат… ― Гавриил прервался, когда Мария свела вместе брови. ― Михаил.

Мария попыталась вспомнить, кто из мужчин из столовой был этим человеком.

― Тот, у которого клыки и пузырек с кровью на шее, ― пояснил Гавриил.

Девушка слишком хорошо его помнила. Он был похож на вампира, а в его голубых глазах плескалась тревожная пустота.

― Михаил. Мой настоящий, родной брат всегда был не таким, как все. Он хранил в себе тьму с тех пор, как мы были маленькими детьми. Я всегда считал, что это из-за того, что мы были свидетелями медленного угасания нашей матери…

Он замолчал, не закончив эту историю.

― Но я ошибался. Михаил просто любил кровь и причинение боли другим людям.

Гавриил вздохнул.

― В общем, отец Куинн, отец Маккарти и отец Брэйди забрали его после того, как он ранил другого ученика. Я не знал куда. Один друг подсказал мне, что их отвезли в подземное здание на территории церкви. Известное как Чистилище.

Гавриил убедился, что она смотрит прямо ему в глаза.

― Место, куда тайная секта католических священников, известных как Орден Бретренов, забирает мальчиков, которых они считают злыми, пытает их, насилует и в итоге либо обращает в свою веру… либо убивает.

Все это походило на плод разыгравшегося воображения. На мгновение Мария подумала, что все мужчины в поместье были сумасшедшими. И то, что говорил Гавриил, было не чем иным, как проявлением его темных фантазий. Но потом она вспомнила о жесткости Рафаила и его потребности в контроле… о биче Гавриила и его киликах.

― Нет, ― прошептала Мария, качая головой в неверии.

Гавриил подался вперед, сцепив руки, словно в молитве.

― Я притворился злым, чтобы попасть туда. Я должен был найти Михаила.

На его мягких чертах застыло затравленное выражение.

― Он был там. Михаил и все остальные братья, которых ты видела в этом доме.

― Рафаил, ― пробормотала Мария.

Ее грудь сжималась, словно на нее давила какая-то тяжесть. Гавриил печально кивнул. Мария попыталась представить себе юного Рафаила, осиротевшего, одинокого и страдающего. Это раскололо ее сердце на части.

«Через что он был вынужден пройти?»

― Мария, отец Куинн ― верховный священник Ордена. Мы сбежали от них. И с тех пор они разыскивают нас.

Мария глубоко дышала, пытаясь сохранять спокойствие… и вдруг ей все стало ясно. Ее использовали, чтобы заманить Рафаила. Отцы Куинн и Мюррей использовали ее, чтобы поймать Рафаила под прикрытием ее заключительного обета