Самый эльфийский поцелуй

— Где моя палата? — перебила я её, замерев на мгновение.

— Что?

— Палата моя где?

Я почти ничего не видела от слёз, которые так сложно было удержать. Еще немного и прольются. Сомневаюсь, что Мальвина переживёт такое представление.

— Вторая слева, — несколько растеряно произнесла она и вдруг спросила:

— С вами всё в порядке?

Неужели сострадание проснулось. Или местная клятва Гиппократа дала о себе знать, если они её дают.

— Нет. Со мной не всё в порядке! И уже не будет! — заявила я, обходя застывшую русалку и направляясь в нужную палату.

С грохотом захлопнув дверь, я прижалась к ней спиной, максимально задрав голову вверх и попыталась успокоиться.

«Нет! Они не заставят меня плакать. Никто из них!»

Слёзы каким-то чудом сдержать удалось, да и плакать сразу расхотелось. Зато появилась злость.

На себя. Что так среагировала на происходящее.

На Грея, который… Я не могла подобрать слов. Было намного легче, когда он меня ненавидел. Не было соблазна забыть обо всём и…

Я тряхнула головой и подошла к кровати, забираясь на неё с ногами, которые подтянула к себе.

Сама себя не понимала.

Ну что такого случилось? Ну сходили погулять по городу, походили по лабиринту, потанцевали, потом пережили небольшое, хоть и опасное приключение. Это ведь так мало, чтобы появиться чувствам.

Или наоборот… так много?

Проблема в том, что я мало знала о любви. Как понять, что это именно она?

Вот мне казалось, что я люблю Диму, своего начальника. А что в итоге? Прошла всего пара дней, а я уже о нём не вспоминаю, грезя о синеглазом декане. А вдруг это тоже обман, мои фантазии? И стоят ли они того, чтобы лишиться шанса вернуться домой?

— Кати.

В дверь робко постучали.

«Явился!»

— Уходите, студент Мирэйо! Я не желаю вас видеть! — крикнула я, убирая остатки слез, блестевших на ресницах.

— Кати, послушай, — продолжал скрестись он.

— Для вас я алари Катриэль!

— Я виноват, но…

Нет, всё-таки лучше его запустить. Тогда будет хоть какой-то шанс, что наш разговор не станет общественным достоянием.

Вскочив с кровати, я бросилась к двери, рывком распахнула её и чуть ли ни силком втащила озадаченного парня в палату.

— Ой.

Как-то по пути элв растерял свою ярость и ревность и выглядел сейчас как нашкодивший ребёнок, который пришел к родителям за наказанием.

— Быстрее! — приказала я, грозно на него смотря и застыв, скрестив руки на груди.

— Кати…

— Алари, — перебила его. — Не надо фамильярности, Мирэйо. Вы их только что лишились.

— Понимаю, ты злишься…

— Нет, не понимаешь. Я не злюсь! Я в бешенстве. Как ты мог?

— А что я должен был делать?

— Например, не рассказывать о нашем соглашении. Как обещал!

— Он тебя почти поцеловал.

«Эм!»

— Не говори глупостей, — заявила я, но пыл поубавила.

Неужели со стороны всё именно так и выглядело.

— Но я видел, — решительно заявил Киной, почуяв мою слабость. — Своими глазами. Мало того, что ты провела всю ночь у него постели, так еще…

— Кто тебе сказал? — вновь перебила его я.

— Это неважно.

— Еще как важно.

— Я всю ночь пытался пробиться к тебе, Кати. С тех самых пор, как узнал о нападении. Но мне запретили, сказали, что ты отдыхаешь. Что только утром можно будет навестить. Я всю ночь не спал, мучился, переживал за тебя. И что?

Я промолчала, пытаясь загнать проснувшуюся совесть назад.

— Палата пуста, тебя нет. А дана Дейра сказала, что ты всю ночь просидела у постели Эшфорта!

— Он был ранен.

— И что?

— Из-за меня!

Киной замер, как-то подозрительно меня разглядывая.

— С каких это пор ты волнуешься о других, Катриэль?

— Может ты никогда не знал меня по-настоящему, — тихо ответила я.

Рисковала. И сильно.

Киной мог сейчас взять развернуться и уйти, оставив меня один на один с характером. И прощай шанс вернуться домой.

Из элвов останется Люся и ректор, за которым бдит грозная Мальвина. А с Люсей целоваться совсем не хотелось.

— Может быть. И знаешь, что? — вдруг выдохнул парень, делая шаг ко мне. — Такая ты мне нравишься даже больше.

И полез целоваться.

— Так, стоп! — уклонилась я, отступая в сторону и выставив перед собой руки.

— Кати…

— Я всё еще на тебя злюсь. Мне, конечно, импонирует твоя ревность, но всему есть предел. Ты его переступил.

— Обещаю, что это больше не повторится.

И как ему объяснить, что больше и не надо. Уже всё сделано.

В этот момент раздался стук в дверь.

— Алари Орэйо, разрешите?

Витторн. Отлично!

Я тут же отпихнула от себя Киноя и громко произнесла, пока тот не очухался и снова всё не испортил:

— Да-да, входите.

Фокр открыл дверь. Но заходить не спешил. Вместо этого он застыл в проёме, переводя взгляд с меня на парня и обратно.

— Я, наверное, помешал.

А по глазам видно, что даже если и помешал, то точно не уйдет.

— Ну что вы, — натянуто улыбнулась я. — Студент Мирэйо уже уходит. Не так ли?

Я выразительно стрельнула глазами в сторону Киноя.

Надеюсь, он поймет, что хватит на сегодня ошибок и моё терпение не безгранично. Еще один косяк — и помолвки точно не будет.

— Совершенно верно, — энергично закивал элв и зачем-то пустился в объяснения. — Я приходил узнать о здоровье любимого преподавателя.

«Одно из самых главных правил. Если врёшь, то не оправдывайся. Это вызывает подозрение и новые вопросы!»

Но парень, видимо, такими знаниями не обладал.

Конечно, Витторн не поверил, но вида не подал.

— Неужели?

— Да. Такое ужасное происшествие, — с готовностью кивнул Киной, решив, что спас положение. — Я и дан Эшфорта были. Все студенты очень переживают за любимых преподавателей.

— Похвально. Но если вы закончили, то мне надо поговорить с алари Орэйо наедине.

— Конечно.

Элв бросил на меня последний взгляд и ушел.

— Как Люля? — быстро спросила я, как только дверь за студентом закрылась.

— Может, дать вам возможность привести себя в порядок и переодеться? — скользнув по мне взглядом, предложил мужчина.

Да, мой внешний вид явно не располагал к приёмам и светским беседам. Но я лишь поправила воротник халата, потуже затянула пояс и упрямо вскинула подбородок.

— А что, мой внешний вид как-то повлияет на новости?

— Нет. Но мне всегда казалось, что для вас очень большое значение имеет внешний вид и соблюдение приличий, — продолжил Витторн, проходя в палату и присаживаясь на один из стульев, которые стояли у небольшого окна, за которым началась небольшая снежная буря.

Я слышала, как завывал ветер, а крупные снежинки с шорохом бились о стекло.

— Вам показалось. Меня больше волнует моя домовушка.

— Даже так, — пробормотал он, закидывая ногу на ногу. — Раньше вас волновала только ваша персона.

— Хотите обсудить мои изменения или всё-таки ответите на мой вопрос? — несколько раздраженно спросила у него, убирая волосы за спину.

— Она жива.

Я облегченно вздохнула и устало приземлилась на кровать, которая слегка скрипнула под моим весом.

— Слава…

Я запнулась, бросив быстрый взгляд в сторону фокра.

Хорошо хоть сумела вовремя сориентироваться и перефразировать:

— Вечному лесу. Где она? С ней всё порядке?

— Не совсем. Проклятье затронуло и её, вогнав в стазис.

— Но жизни это не угрожает? — сжав ткань халата, резко спросила я.

— Не угрожает. Ваша помощница сейчас находится под наблюдением специалистов. Профессор Куинс следит за её состоянием и готов оказать самую посильную помощь.

— Она здесь? В лазарете? Я могу её увидеть?

Я тут же вскочила на ноги, готовая хоть сейчас броситься вон из палаты.

— Не здесь. И нет, увидеть её пока не получится.

— Почему? Вы что-то скрываете?

— Нет. Но вы сами понимаете, что домовые — создания особые. Им требуются отдельное лечение и специальные условия.

— Понимаю, — не слишком уверенно произнесла я, опускаясь назад на кровать.

На этот раз обошлось без скрипа.

Память Катриэль пока молчала и о домовых рассказывать не спешила. А может элва и не знала ничего о них. Катриэль не интересовали низшие существа, их жизнь, быт и состояние здоровья.

— Когда я могу вернуться в свои покои?

— Боюсь, что с этим придется пока подождать, — уклончиво отозвался Витторн.

— Почему?

— Мы еще не закончили следственные действия. Кроме того, это может быть не безопасно.

— И что вы мне предлагаете? Остаться в лазарете?

— Да. Хотя бы на пару дней.

— Вот Дейра обрадуется, — пробормотала я себе под нос.

Но он услышал.

— Дейра? Вам удалось наладить отношения? — с интересом спросил мужчина.

— Скажем так. Нам удалось не ухудшить их, — уклончиво отозвалась я. — У вас есть предположения о том, кто мог это сделать? Кто вновь пытался меня убить?

— Я не могу говорить на эту тему. Тайна следствия.

— Какая тайна? Это же меня пытались убить.

— Тем более. Пока не будет определен круг подозреваемых, я не могу ничего сказать. У вас, кстати, есть предположение, кто мог желать вам смерти?

Я хмыкнула:

— Все. Я не пользуюсь популярностью. Так что моей смерти могут желать все. Вопрос в том, кто имел не только желание, но и возможности.

— И у вас есть предположения?

— Пока нет. Но я обязательно расскажу вам, когда смогу разобраться, — с любезной, но немного ехидной улыбкой, ответила я.

Он ухмыльнулся, давая понять, что оценил ответ.

— Чуть не забыл, у меня для вас новости.

— Хорошие или не очень?

— Вам судить. Я должен был доложить о покушении на вашу жизнь и жизнь дана Эшфорта. Так что ваши родители уже в курсе.

«Вот черт! А вот это плохо! Очень плохо!»

— Вы с ними разговаривали? — осторожно спросила я.

— Не имел удовольствия, — отозвался Витторн.

«Ну да, конечно. Ни отец, ни мать не опустятся до такого уровня, чтобы разговаривать с каким-то фокром, даже приближенном к королю. Они слишком высокомерны и чванливы для этого».

— Ясно, — со вздохом произнесла я.

«Значит, разговаривать придется мне. А я еще прошлую беседу с трудом пережила».

— Надеюсь, они не собираются явиться сюда? — уточнила у фокра.

— Нет. Но насколько мне известно, они настоятельно рекомендуют вам вернуться в вечный лес под защиту рода.

«Рекомендуют… Ха! Приказывают и требуют! И как мне продержаться оставшиеся пять дней?»

— Спасибо за информацию. Она очень мне помогла.

— Думаю, это ваше.

Витторн вдруг достал из-за пазухи знакомое зеркальце и передал мне.

Брать его не хотелось.

— Э-э-э.

— Берите же.

— А вы проверили его на ловушки и проклятия? — уточнила у него.

— Да.

Брать зеркальце не хотелось.

Я знала для чего фокр отдал его мне. Снова родители постарались. Им явно не терпелось поговорить с блудной дочерью. А так как приезжать в академию они не собирались, то хотели достать меня через магическое зеркальце.

— Спасибо, — кисло улыбнулась я, убирая зеркальце на тумбочку. — У вас есть еще для меня новости?

— Нет, — покачал головой мужчина, поднимаясь.

— Скажите, а я могу получить свои вещи? Или так и придется ходить в этом халате?