Время между нами

— Анна? — мелодично говорит она. — Что происходит?

Я знаю этот трюк и не собираюсь ничего рассказывать, но вдруг сдаюсь и прячу лицо в ладонях.

— Ничего не происходит. Просто все это очень странно. — Мне кажется, что я пробубнила это себе под нос, но видимо вышло довольно громко, раз они услышали. Эмма мягко отводит мои руки от лица и заставляет взглянуть на нее.

— Что странно? — И тут она вспоминает сегодняшнее утро, и для нее все встает на свои места. — Подожди-ка, так это та странная вещь, о которой ты хотела рассказать мне перед занятиями?

Я осматриваю столовую, чтобы удостовериться, что никто не подслушивает, а когда поворачиваюсь обратно, Эмма и Даниэль склоняются ко мне так близко, что их щеки почти касаются друг друга.

Я снова оглядываюсь, прежде чем придвинуться к ним ближе.

— Ладно. — Вздыхаю я. — Ну... сегодня утром я бегала на треке Северо-Западного. И пробежала уже несколько кругов, как вдруг заметила, что на трибуне сидит парень и наблюдает за мной. Сначала я проигнорировала его и просто продолжила бежать, а он не прекращал смотреть на меня, но когда я повернула… — Я останавливаюсь и снова оглядываю комнату. — Он исчез. Я имею ввиду исчез совсем, будто его и не было. Он просто… растворился. — Тот момент, где он мне улыбнулся, я сознательно опустила.

— Да, звучит и правда странно. — Говорит Эмма и вопросительно смотрит на меня, вероятно, заметила по моему выражению лица, что еще должно быть продолжение. — Ну и?

Я указываю головой в сторону Беннетта.

— И это был он. — Как только я произношу эти слова вслух, до меня доходит, насколько все это нелепо звучит.

Тут Эмма и Даниэль разворачиваются и снова смотрят на него.

— Ты уверенна? — Спрашивает Эмма, не сводя с Беннетта глаз.

Мой взгляд скользит мимо них в его сторону.

— Он выглядит точно так же, как тот парень – то же телосложение, определенно та же прическа. Только самое странное в том, что тогда он смотрел на меня так, будто… он знает меня, что ли. А сейчас делает вид, что не узнает. — Они продолжают пялиться на него. — Да перестаньте же вы на него смотреть!

— А может он и ничего так, — говорит Даниэль.

— Ага. Если не обращать внимания на его прическу, то он кажется вполне даже милым, — соглашается Эмма. Но когда она снова поворачивается ко мне, ее лицо становится по-матерински озадаченным. — Хотя вся эта история на треке все равно кажется довольно жуткой.

Я смотрю на Беннетта – если он уже и заметил, что мы трое его обсуждаем, то совершенно не подает вида.

— У меня идея! – восклицает Даниэль, и я с надеждой смотрю на нее. — Просто подойди и спроси его.

В ответ на ее ободряющую улыбку я закатываю глаза, и прежде, чем успеваю ответить, Эмма продолжает:

— Отличная идея! — Она уверенно встает, опершись ладонями о стол. — Давайте-ка во всем разберемся.

— Что? Нет! — Я убираю волосы за уши. — Пожалуйста, не нужно. Клянусь, если вы сейчас подойдете к нему, я больше с вами не разговариваю.

Она останавливается и разворачивается на каблуках. — Но я же хочу помочь.

Я стискиваю зубы и пристально смотрю на нее. — Эмма. Аткинс. Я серьезно. Пожалуйста, остановись.

Эмма возвращается к нашему столу.

— Послушай, он наблюдал за тобой и этим тебя напугал, а теперь ведет себя так, словно ничего и не было. Так вот я хочу знать – почему. — Она разворачивается и идет по направлению к нему. Не успеваю я даже подумать, что надо бы отсюда убираться, а Эмма уже стоит у его стола. Мы с Даниэль застываем с идиотскими выражениями лица и молча наблюдаем, как она вторгается в его личное пространство. Вот они пожимают друг другу руки и обмениваются парой слов, Эмма указывает на нас.

Он загибает уголок страницы и складывает книгу в рюкзак, берет свой поднос и следует за широко улыбающейся Эммой к нашему столику. Вряд ли я отделаюсь просто арестом, если прямо сейчас подойду к ней и задушу, но эта мысль так и вертится у меня в голове.

— Девушки. — Эмма указывает рукой на гостя. — Познакомьтесь, это Беннетт Купер.

Гость смущенно нам улыбается, и снова переводит взгляд на Эмму, он ждет.

— Присаживайся. — Она вытаскивает свободный стул из-под стола и садится на свой. — Беннетт, это Даниэль. А это… — она делает паузу (жалкая попытка добавить драматический эффект), — наша звезда беговых дорожек. — И она указывает на меня. Беннетт переводит на меня взгляд, и его глаза встречаются с моими.

— Бега по пересеченной местности, — автоматически поправляю ее я.

— Неважно, — Эмма пожимает плечами и снова обращает свое внимание на Беннетта. — В общем, она бегает. — И тут она разворачивает свой стул так, чтобы оказаться лицом к нему.

— Но ведь ты и так уже об этом знаешь, верно? — Она бросает на него свой самый свирепый взгляд.

О. Мой. Бог.

Беннетт смотрит на нее, потом на меня и снова на нее.

— Не уверен, что понимаю, о чем речь.

— А разве ты не был сегодня утром на треке Северо-Западного, Беннетт? — спрашивает она резко и требовательно, словно адвокат на допросе свидетеля. Эмма кладет руку мне на плечо. — Она бегала сегодня на рассвете. И видела тебя. Ты наблюдал за ней.

Мда. Все-таки Эмму придется убить…

— Северо-Западного? — Он хмурит лоб и смотрит на нас. Словно название главного университета этого города он слышит впервые. — Простите, но это вряд ли возможно. Я только в выходные переехал. И еще не был в кампусе, а тем более в Университете. — Теперь он смотрит на меня и улыбается, сердечно и открыто, как человек, которому нечего скрывать. И хотя эта не та же самая улыбка, но есть в ней что-то такое, что сразу напоминает о той улыбке на треке. Нечто такое, что только лишний раз убеждает меня – все-таки он и есть тот парень. — Возможно, ты меня с кем-то перепутала.

Но ведь это не так. Я смотрю на него в ожидании, что он вот-вот скажет, что пошутил, перегнется через стол и дружески похлопает меня по руке. Но он остается на месте. И смотрит на меня так, будто видит впервые. Ну и еще чуть-чуть будто я спятила.

— Ты уверен? — спрашиваю я в итоге. — На тебе была парка.

Ну вот опять. Эта улыбка, немного смущенная, без тени узнавания, но такая теплая. Милая. Все та же.

— Извини, но у меня нет парки, — говорит он. — Это был не я.

Я очень хочу верить ему, но не могу, я перевожу взгляд на Эмму. Она все еще находится в образе детектива, а значит, она ему тоже не поверила.

И все же я решаю дать ему сорваться с крючка и стараюсь растопить лед.

— Ты выглядишь… ну в точности как он. Наверное, я вправду ошиблась.

Очень надеюсь, что мое выражение лица не выдает, что я лгу. И как мне неловко. Я перегибаюсь через стол и протягиваю руку.

— Я Анна.

Его рука уже тянется к моей для рукопожатия, но вдруг останавливается на полпути.

— Анна? — Он с недоверием смотрит на меня. — Тебя зовут Анна?

— Ну… да. Думаешь, это имя мне не подходит? — говорю я и сама удивляюсь флиртующим ноткам, появившимся в моем голосе.

— Значит, ее имя все-таки о чем-то ему говорит. — Внезапно говорит Эмма, обращаясь к Даниэль, громче, чем следовало.

Он продолжает смотреть на меня, и всего на долю секунды я замечаю в выражении его лица искорку узнавания, теперь это так похоже на то, как он смотрел на меня на треке сегодня утром. Но вот эта искорка исчезает, и он снова протягивает мне руку.

— Приятно познакомиться, Анна. — Теперь его голос звучит твердо, рукопожатие крепкое, а проблеск узнавания сменяется каменным выражением лица. Он отпускает мою руку, поворачивается к Эмме и Даниэль, кивает им головой, довольно официально. — Было очень приятно с вами познакомиться.

Затем он встает и относит свой поднос к мусорному баку в центре столовой, я замечаю, как он качает головой, пока идет к двойным дверям и скрывается за ними.

— Действительно, очень странно, — говорит Эмма. — Но это нужно было сделать. — И она скрещивает руки на груди, словно только что проделала неприятную рутинную работу.

Я знаю, что она всего лишь хотела защитить меня, но почему-то мне не стало лучше, теперь я чувствую себя идиоткой. Слова «как же неловко», «унизительно» и «зачем?» так и вертятся у меня в голове. Хочу высказать им все, что думаю, но связно мыслить не получается. Кроме того, Эмма прекрасно знает, что я всегда отвечаю за свои слова, так что лучше вообще не буду с ней разговаривать.

***

Зазвенели дверные колокольчики нашего книжного магазина, и папа выглядывает из-за прилавка. Я направляюсь к нему, волоча рюкзак по полу, а потом и вовсе бросаю его.

— Что случилось? – обеспокоено спрашивает он.

Я ушла, даже не попрощавшись с Эммой, в итоге шла две мили пешком по замороженной тундре. Мои зубы все еще стучат от холода, лицо покраснело и обветрилось, и во всем мире сейчас не найти такого большого карандаша, которым можно было бы заколоть мои кудрявые волосы, если бы их вообще удалось собрать.

— Ничего. — Я приглаживаю волосы и пытаюсь отвлечь его внимание вопросом:

— Немного было покупателей за день?

Он окидывает взглядом пустой книжный магазин, его купил еще мой дедушка – преподаватель Северо-Западного университета, когда вышел на пенсию пятнадцать лет назад.

— Как и всегда в марте. Пополню запасы после экзаменов.

Отец наблюдает, как я вытаскиваю из рюкзака футболку, потом учебник за учебником и складываю все это на стол.

— Ого! И сколько же книг туда помещается? У тебя не рюкзак, а машина клоуна.

И он смеется, но я-то знаю, что он каждый раз искренне поражается тому, насколько сильно мое обучение в старших классах Академии Уэстлейк отличается от его школьных лет, проведенных в школе Эванстон Тауншип.

— Но ведь ты же сам хотел, чтобы я училась в этой замечательной школе, — напоминаю я ему и подбрасываю в воздух самую большую книгу.

Он делает вид, что пытается ее поймать, но поскольку она слишком тяжелая, и ему будто бы тяжело ее держать, он позволяет ей рухнуть на стол.

— Да ты просто суперзвезда. — Он целует меня в лоб и направляется к двери.

— Кажется, скоро снова пойдет снег, — говорит он, застегивая молнию на парке и оборачивая шарф вокруг шеи. — Позвони мне, когда соберешься домой. Хорошо?

— Да тут всего три квартала, пап.

— Я знаю, какая ты у нас бесстрашная и несокрушимая, но если передумаешь – позвони, ладно?

Я закатываю глаза.

— Пап. Всего три квартала.

Он собирается открыть стеклянную дверь, а до меня начинает доходить, что утренняя пробежка завтра будет намного длиннее. И холоднее.

— Папа! — Он оборачивается, его рука застывает на ручке двери. — Отвезешь меня завтра в школу?

— А что Эмма идет к врачу?

— Нет.

По выражению его лица видно, что он очень хочет узнать, в чем дело, но все-таки решает ничего не выяснять, поэтому просто пожимает плечами и говорит:

— Конечно. — Колокольчики на двери звенят, когда он выходит.