Мой слуга Тень

Глава 27. Занавес поднимается

…Ирис крепко ухватилась за край шторы и сильно дернула. Один за другим щелкнули зажимы, штора бесшумно осела на пол, в окна гостиной хлынуло солнце.

Ирис придвинула стремянку, покачала ее, проверив на устойчивость. Схватила в охапку сверток новых портьер и полезла наверх.

Длинная труба плотной ткани весила, наверное, тонну, и извивалась как живая, пока Ирис осторожно переставляла ноги со ступеньки на ступеньку. Подъем под потолок, к карнизу, дался ей тяжело. Но настоящая работа началась, когда Ирис взялась цеплять портьеру к тугим держателям, похожим на зубастые пасти. Они с трудом поддавались, разжимать их приходилось одной рукой, потому что второй она удерживала тяжелое полотно.

Ирис зацепила лишь четыре «челюсти» из дюжины, а уже вся взмокла и ужасно разозлилась.

Потянула ткань к пятому зажиму, но штора намоталась на ножку стремянки и не поддавалась. Ирис в очередной раз убедилась, что домашние вещи обладают своим характером – порой весьма пакостным. Нет им большей радости, чем досадить хозяевам, когда те торопятся и изнывают от нетерпения.

Сердясь, Ирис дернула ткань сильнее. Стремянка качнулась, грозя опрокинуться. От неожиданности Ирис схватилась рукой за карниз.

Раздался треск, тяжелая деревянная палка сорвалась с креплений и обрушилась на пол, едва не утянув за собой девушку. Ирис с трудом сумела сохранить равновесие и не грохнуться на пол с десятифутовой высоты.

– Дьявол меня побери! – выругалась Ирис с перепугу.

– Тебе помочь? – в дверях материализовался дворецкий. Окинул разгром ошарашенным взглядом и спросил после паузы: – Что ты затеяла?

Как это типично для Рекстона – сначала предложить помощь, и лишь потом поинтересоваться, что происходит!

– Готовлю гостиную к завтрашнему представлению, – объяснила Ирис, любуясь дворецким сверху. – Нужно заменить шторы на более плотные, не пропускающие свет. Я нашла эти портьеры в кладовой. Ты не против, что я их взяла?

– Разумеется, нет, – откликнулся Арман озадаченно. – Напомню, что это твой дом и твои шторы, и ты вправе делать любые перестановки. Но я категорически возражаю против подобных опасных трюков. Ты могла сломать себе шею. Развешивание штор – непростое дело и требует сноровки и силы.

– Мне не хотелось тебя отвлекать… Я привыкла сама устанавливать реквизит для спектаклей.

Арман вздохнул, подал ей руку, помог спуститься. Когда Ирис ставила ногу на пол, он немного придержал ее за талию, словно не желая отпускать.

– Вижу, ты успела неплохо поработать, – молвил он, окидывая гостиную мрачным взором.

Ирис испугалась очередного вежливого выговора – ведь она вмешалась в его вотчину, сама занялась перестановками и наведением порядка, а дворецкий не любил, когда хозяева выполняют его работу. Потому что они чаще все портили своими изнеженными руками, чем помогали.

Но в этот раз Арман не высказал порицания. Лишь вздохнул, одобрительно кивнул.

Ирис и правда многое сделала с утра. Передвинула мебель, чтобы освободить часть комнаты, устроив сцену. Притащила лучшие стулья и расставила. Водрузила ширму – больше для антуража, потому что для нового спектакля она не требовалась. Убрала со стены посмертный портрет барона и припрятала его в удобное место до поры до времени.

Ну, еще сломала карниз, но это уже мелочи.

– Так я могу чем-то помочь? – терпеливо переспросил дворецкий.

– Да, пожалуй, можешь. Нужно перенести сюда из мастерской барона фантаскоп и дым-машину. Они тяжелые, Даниэль куда-то запропастился, а постояльцев просить неловко. А ты вон какой сильный… – Ирис не удержалась и пощупала его бицепс. Мускулы под плотной тканью пиджака казались каменными, а ведь Арман стоял расслабленно, опустив руки.

– Дым-машина? Зачем тебе дым-машина? Чувствую, что у тебя некие… особые планы на это представление.

Он смотрел на нее пристально, слегка нахмурившись. Но, кажется, не ждал, что она ответит. Ведь раньше Ирис не очень-то стремилась посвящать его в свои затеи.

– Да, ты прав. Это будет особый спектакль. На самом деле, не совсем спектакль. Я собираюсь провести… спиритический сеанс. Но по сценарию, который написал Финеас, – выпалила Ирис на одном дыхании. – Мне нужна твоя поддержка, Арман.

Он дернул бровью, ожидая продолжения.

– Хочу создать обстоятельства, которые заставят одного из зрителей выдать себя. Я уверена: среди гостей будет тот, кто убил барона. Кто похитил пресс-папье из его кабинета. Кто закопал орудие убийства в лесу. Кто напал на меня у оврага. Кто разрыл клумбы в саду. Кто хочет получить нечто важное и не перед чем не остановится.

– Ты подозреваешь кого-то конкретного?

– Доказательств у меня нет, – уклонилась Ирис. – Точно лишь знаю, что это не чужак, а человек, близко знавший барона и вхожий его дом. Это понятно из всех его действий. Если все получится, преступник сам признается или как-то иначе выдаст себя.

Ирис упрямо выпятила челюсть, готовясь к спору. Точно знала, что на предложение превратить приличный прием в ловушку для убийцы дворецкий не ответит радостным возгласом и аплодисментами.

Она почти угадала.

– Ты понимаешь, что эта затея может быть опасной, Ирис? Нужно учесть все, чтобы избежать непредвиденного исхода.

– А вот это будет твоей задачей! – жизнерадостно воскликнула Ирис. – Ты знаешь, как все предусмотреть и заставить вечеринку пройти как по маслу.

– Я польщен твоим доверием. Постараюсь тебя не подвести.

Ирис так обрадовалась его словам, что шутливо ткнула кулаком в его грудь.

– Думала, ты будешь меня отговаривать.

– Нет, Ирис, не буду. Не скажу, что верю в успех этой затеи, но главное – что в него веришь ты. Фантазия у тебя развита лучше, чем у меня, ты умеешь находить необычные решения. Поэтому… – он улыбнулся, – Я тебя поддержу во всем. Делай, что считаешь нужным. А я буду тебя защищать и оберегать. Ну, еще подавать гостям закуски и принимать их пальто в гардеробной.

У Ирис даже дыхание перехватило от восторга. Она и не думала, что на свете водятся такие мужчины – настоящие до мозга костей.

– Итак, что от меня требуется прямо сейчас? Повесить штору, притащить реквизит?

– Mеню составить, отдать распоряжения повару… Но я и сама могу, – спохватилась Ирис.

– Все уже сделано. Со шторами и прочим покончу быстро. На остаток дня я бы хотел отлучиться. Мне опять нужно съездить в Шваленберг встретиться с моим банкиром и нотариусом.

– По поводу…? – Ирис прикусила язык. Дворецкий тоже не отличался излишней откровенностью, а она дала себе зарок не вмешиваться в его жизнь и не проявлять назойливости.

– Я принял решение, Ирис, – ровным голосом сказал Арман. – Хочу открыть свое дело. Школу для помощников по хозяйству. А также службу выездного обслуживания званых мероприятий. Приготовление блюд, украшение помещений, предоставления услуг официантов, лакеев, распорядителей. Не все могут содержать большой штат вышколенных слуг, поэтому спрос будет – я уже составил бизнес-план. Для этого не хватит моих накоплений, придется брать заем.

Ирис лихорадочно облизала пересохшие губы. Сердце дрогнуло и заныло.

Вот и все. Арман готов сам стать хозяином. Бросить обитателей «Черного дуба». Предоставить их самим себе… Уйти в большой, шумный мир, откуда с радостью сбежала Ирис и куда не хотела возвращаться.

– Мне нужно многое с тобой обсудить, – продолжил он после минутной заминки. В его голосе вдруг почудились неуверенные нотки. – Но сейчас, полагаю, не лучшее для этого время.

– Поговорим после приема, когда все закончится, – прошептала Ирис. Глаза вдруг защипало. – Когда мы выведем преступника на чистую воду и отправим его в тюрьму. Разберемся с беременной шантажисткой и до конца разгадаем тайну чертежей барона.

– Рад слышать, что ты уверена в исходе своей затеи, – Арман улыбнулся уголками губ. – Что ж, давай-ка повесим эту портьеру. Пожалуйста, придержи ее снизу, если нетрудно.

***

В день представления Ирис охватило странное настроение. Ей было жутко до мурашек и бурчания в животе. Как человеку, который собирается открыть дверь в темную кладовую, не зная, какие монстры его там поджидают. И все же готов заглянуть внутрь, потому что любопытство сильнее.

Но при этом она чувствовала небывалую уверенность в том, что все у нее получится.

Она казалась себе самой умной, самой хитрой и удачливой девушкой в мире. Словно внутри нее вспыхнуло маленькое солнце и греет всех и вся вокруг. Настоящий артистический кураж, определила Ирис. Тот самый, что превращает заурядного актера в гения и волшебника.

Ей было комфортно и весело, как будто стены самого дома подбадривали ее, шептали ей комплименты и тихо ей восхищались.

Но, пожалуй, так оно и было. Все же Ирис обладала крохами Дара ее предков. Умела чувствовать энергетические потоки людей и предметов. Сейчас это были тени и отголоски тех, кто когда-то жил в этом доме. Сам дом поддерживал ее. И – чем черт не шутит! – может, в эту минуту в углу салона притаился призрак гениального мастера Жакемара и одобрительно кивал ей , хитро посмеиваясь.

Если рассказать об этих потусторонних ощущениях ее гостям-оккультистам, вот они обрадуются, – подумала Ирис, улыбаясь как всегда хмурому бакалейщику-мистику Вальдемару Кроули.

Но пока она ничего не собиралась им рассказывать. Всему свое время. Попозже они и так получат немало материалов для изысканий и статей.

Ирис встречала гостей и будущих зрителей в холле, играя роль хозяйки дома.

Да нет, никакой игры! Она была полноценной хозяйкой, и все это прекрасно понимали. И тетя Грета, которая тактично держалась позади, и гости, которые приветствовали госпожу Ирис Диль со всем уважением и благодарностью за то, что получили приглашение на волшебный спектакль в «Черном дубе». Не каждому выпала эта честь.

Ирис стояла у подножия лестницы, спина идеально прямая, взгляд и осанка уверенные. Она надела свое старое сценическое платье – красное, короткое, расшитое блестками.

Знакомая портниха Армана из деревни колдовала над ним всю ночь, и платье из вульгарного превратилась в королевское. Магия состояла в атласном поясе, паре новых вытачек в нужных местах и небольшой надставки в груди. Платье все же не соответствовало требованиям к тому, как должна одеваться для приема дочь барона и хозяйка богатого дома.

Но Ирис не была рядовой деревенской аристократкой, да и прием ожидался необычный. А жителям Альсингена пора признать, что теперь одной из них стала уличная артистка с неуемной фантазией и собственными представлениями о том, что прилично, а что нет.

Гости прибывали, дом наполнялся шумом голосов, шагов и смеха.

Дверной звонок вел себя как свихнувшийся оркестр. Каждый играл на нем свою любимую мелодию. Веселая увертюра сменялась военным гимном, затем звучало вступление к модной песенке, за ним – похоронный марш.

Толковое изобретение, однако. Сразу понятно, кто явился, и что он из себя представляет. Кто бы мог подумать, например, что директор школы, унылый и строгий Телеман, предпочитает не вполне приличный кафешантанный шлягер.