Мой слуга Тень

Ирис сняла с крючка черный плащ с капюшоном и надела его, полностью скрыв яркое красное платье и светлые волосы. Она почти слилась с тьмой. Зрители должны забыть о ее присутствии и видеть лишь актера, которому пора показаться на сцене.

Она сильным рывком сдернула простыню со стула, позволив ей эффектно всколыхнуться.

***

Зрители потрясенно ахнули.

На стуле сидела марионеточная кукла. Она походила на карлика, одетого в старинный зеленый камзол с золотой вышивкой, шелковые белые чулки и туфли с пряжками. На голове у куклы красовался рыжий парик с косицей, а половину лица скрывала черная шелковая маска – виднелись лишь длинный, изогнутый клювом нос, острый подбородок и тонкогубый рот с ехидной ухмылкой. В прорезях маски зло горели стеклянные глаза, отражая огонь свечей.

Куклу привез из столицы Финеас. Ее подарил Ирис маэстро Мантейфель. Раньше кукла изображала негодяя и шута Панчинелло, персонажа народной комедии. Но Финеас и Ирис доработали марионетку и дали ей новую роль.

– Я приглашу знаменитого мастера Жакемара, – объявила Ирис потусторонним голосом. – Войду в контакт с эманацией его духа, что обитает в этом доме, и предложу ему вселиться в его кукольного двойника. Чтобы манифестация прошла успешно, мы используем вещь, что была создана руками Жакемара и хранит его тайны. Его шкатулку-арифмометр.

Зрители с трепетом уставились на предмет, умостившийся рядом с Жакемаром на стуле – деревянную коробку с серебряным пауком на крышке. Кукольная ручонка придерживала ее хозяйским жестом.

– Это та самая шкатулка, в которой вы так и не нашли сокровища?! – возбужденно спросила Дамарис Ойген.

– Да, та самая, – подтвердила изумленная тетя Грета, а Ирис сделала вывод, что история с поиском клада уже успела облететь Альсинген.

– Соблюдайте молчание и не двигайтесь, дабы не нарушить связь. Манифестации духов могут проявляться в виде звуков, запахов, световых явлений и материализации. Не так ли, господин Кроули?

– Именно так, – подтвердил оккультист солидно и с огромным удовольствием. – Они даже могут щекотать вас и хлестать по щекам.

– Чушь, – недовольно проворчал майор Зейц. – Пусть только призрак попробует протянуть ко мне лапы, уж я ему насыплю перца под хвост!

– Цыц! – шикнула на него Лара Хунтер. – Не мешайте!

– Сейчас я войду в транс, и устами этой куклы заговорит сам мастер Жакемар, – продолжила Ирис. – Мы попросим его рассказать о секретах, что таит этот дом.

– Узнайте у него, куда он спрятал изумруд! – нетерпеливо потребовали из публики.

Ирис строго покачала головой.

– Дух сам решит, какую из тайн поведать. Итак… пора.

После этих слов, опять как нельзя вовремя, пророкотал гром, а затем все стихло. Лишь негромко, как дальние ритуальные барабаны, стучал дождь по карнизу.

Ирис незаметно подняла крестовину. Выждала еще минуту, чувствуя, как сгущается среди публики напряженное ожидание.

– Призываю дух Томмазо Жакемара, – произнесла Ирис нараспев, замогильным голосом. – Явись к нам! Явисссь…

Она закончила призыв длинным свистящим выдохом – изобразила, что входит в транс и теряет собственный голос, чтобы уступить его голосу призрака.

Подождала еще минуту и плавно повела вагу вверх.

Рука куклы дернулась, медленно оперлась на шкатулку. После секундной задержки кукла вскочила на ноги столь резво, что зрители вздрогнули.

Карлик медленно повел головой – вправо, потом влево, словно осматриваясь. Глаза посверкивали из-под черной маски.

Ирис спросила тихо, как будто сознание от нее ускользало:

– Вы здесь, мастер?

В зале наступила гробовая тишина. Кукла продолжала медленно двигать головой.

Зрители напряженно следили за ней круглыми глазами. Лишь один взгляд был направлен в зал. Арман стоял у двери, в тени, и внимательно наблюдал за собравшимися.

Тишину разорвал тонкий, скрипящий, неимоверно жуткий и противный голосок, который вымолвил лишь одно слово:

– Здесь.

По залу пронесся звук крайнего удивления – зрители разом выдохнули, когда карлик щелкнул челюстью, подав реплику.

Ирис довольно ухмыльнулась. Вчера она целый вечер открывала и закрывала рассохшуюся дверцу шкафа, слушая скрип и пытаясь его имитировать. Ее труды не прошли даром. У зрителей наверняка по коже пробежал морозец.

Но этого недостаточно. Теперь самое время для следующего эффекта. Дело за Финеасом! Он незаметно ушел за шкаф в дальней части комнаты, где устроил каморку со сценическим оборудованием.

…Ага, вот, началось!

Зрители заерзали, поджали ноги. По полу пролетел порыв холодного воздуха, который дул словно с изнанки бытия. Финеас умело использовал птичью кормушку барона с пневмоподачей. Еще пара свечей на сцене погасла. Мрак сгустился.

Едва слышно загудело, а потом стул с куклой окутали призрачные завитки.

– Пожар?! – с недоумением вскрикнул кто-то, остальные тревожно зашевелились.

– Тихо! Не двигаться! – прогремел восторженный бас Вальдемара Кроули. – Это не пожар. Нет запаха дыма, нет огня. Это… это… туманный полог, отделяющий земное и неземное!

Ирис улыбнулась уже во весь рот – все равно зрителям не видно. Оккультист невольно ей подыгрывал. Она опасалась, что дым-машина может слишком уж напугать публику, но обошлось.

Однако гостей его приказ недостаточно успокоил – зазвучали истеричные шепотки.

И тут темноту сцены озарила голубоватая вспышка электрической искры (Финеас для этого приспособил аккумулятор из универсальной трости барона). Разряды прыгали внутри щупалец тумана, подсвечивая их, и зрелище вышло жутким и красивым.

– О боже, подлинная манифестация! Не верю, что вижу это своими глазами! Умоляю, не шевелитесь! Молчите и наблюдайте! – завопил оккультист, и зрители послушались. Они сидели неподвижно, вцепившись обеими руками в стулья. Все шло лучше, чем Ирис рассчитывала!

Она глянула на доктора Моргана. Он замер от потрясения и восторга. Даже стыдно так обманывать простака.

Впрочем, на лицах многих гостей застыло насмешливое и скептическое выражение. Заворожить удалось далеко не всех, но, по крайней мере, они получали удовольствие. Даниэль прямо-таки трясся от беззвучного смеха.

– Прошу, говори, дух… – подала голос Ирис. – С чем ты явился к нам – с добром иль с худом?

Кукла приоткрыла рот. Когда она заговорила, можно было подумать, что рассохшиеся дверные петли решили поболтать.

– Я Жакемар, злодей и гений. Умелый анатом, механик. Знаток искусств. Эфира повелитель. Мне ведомы те тайны, что разум ваш гнетут. Неведения бремя вашего могу облегчить, коль вы попросите учтиво…

Кукла мерзко хихикнула.

– Чего? – ошарашенно спросил недалекий майор Зейц, не поняв ни слова.

– Вы можете задавать ему вопросы, – перевела Ирис, стараясь звучать, как сомнамбула – то есть, отстранено и монотонно.

– Какие?

– Любые! – раздраженно пояснил Кроули. – Например… какая завтра будет погода?

– Холодная, как сердце негодяя, – выдал карлик, а Ирис порадовалась, что прочитала вчера в газете прогноз.

– Пусть скажет, почему в том году яблоки не уродились! – напористо потребовала полицейская бабуля.

– Природа хочет отдохнуть, – последовало отстраненное объяснение.

Ирис напряглась. Зрители могли задать вопросы, на которые она не сможет придумать меткий ответ. Пора направить беседу в нужное русло.

– Довольно вздора, – заявил карлик и гулко стукнул рукой по шкатулке. – Я не за этим к вам явился.

– Зачем же ты явился к нам? – высокопарно вопросил Кроули, невольно подражая стилю духа.

– Поведать правду. Я огорчен. Я негодую. Зло поселилось в доме этом.

– Какое зло? – встревожилась тетя Грета.

– Здесь смерть была. Погиб хозяин. Презренный негодяй прервал его существование.

– О боже… – тетя Грета часто задышала. – Ты… вы… говорите… о Гвидобальдо?

– О нем. Его убили.

И тут у самых заядлых скептиков с лиц пропали улыбки. Тишина стояла такая, что даже гроза не осмеливалась нарушить ее неуместным громом.

– Что за бред несет ваша чертова кукла? – сердито поинтересовался майор Зейц.

– Какое странное заявление, – негромко, но значительно, молвила госпожа Тиль. – Оно требует доказательств. И кто же убийца?

Тут погода опомнилась, и громыхнуло так, что чуть стекла из окон не повылетали. Лисси Ойген истерически пискнула и вцепилась в руку учителя.

Когда наступила тишина, карлик опять заговорил – с паузами, глухо и донельзя скрипуче.

– Я расскажу, что видел с изнанки бытия. В ту ночь лил дождь. Гроза гремела. Все как сейчас… Явился гость нежданный. Барон его впустил. Беседу вел. Беседа перешла в раздор. В итоге – подлый был нанесен удар. Злодей сбежал. По дереву спустился. Вернулся позже, чтобы спрятать то, чем жизнь отнял.

– Но кто же это, кто?!

– Он среди вас.

После этого заявления все ошарашенно замолчали. Реплика выбила гостей из равновесия, и в наступившей тишине они с подозрением косились друг на друга. У каждого в голове вертелась мысль: на кого намекает дух?

А Ирис изучала всех сразу. Как и дворецкий. Арман немного подался вперед и не отрывал взгляда от зала. Единственная свеча, благоразумно оставленная в канделябре, давала разобрать достаточно.

Тетя Грета выпрямилась на стуле, приоткрыв рот. Лара Хунтер мрачно хмурилась. Майор Зейц хлопал глазами, и Ирис почти слышала, как мозги со скрипом ворочаются в его солдатской голове.

Доктор Морган сидел спокойно. Но время от времени он начинал постукивать ногой, а его пальцы нервно барабанили по колену.

Наступил переломный момент представления. После следующих слов спектакль закончится, все части головоломки встанут на место и начнется невесть что. Либо все сорвется и рассыпется, а зрители вывалят на актеров лавину недовольства.

Ирис не собиралась оглашать имя преступника. Вдруг все же она ошиблась? Но она даст намек... а дальше все зависит от него самого.

– Костолом. Вот кто убил барона, – карлик вздел руки в трагическом жесте.

Реплика была встречена недоуменным шепотом.

– Кто такой Костолом? Так дьявола, что ли, кличут, у вас в преисподней? – озадачился майор Зейц.

– Не упоминайте дьявола в моем доме! – чуть не прорыдала тетя Грета на грани истерики.

– Позвольте, Морган, если не ошибаюсь, вы выступали под этим псевдонимом в цирке? – весело спросил аптекарь. – Может, вы нам проясните, кто такой Костолом и почему кукла его упомянула?

Он глянул на доктора и осекся.

Доктор Морган медленно поднялся, и даже в темноте было видно, что он страшно побледнел.

Гул усилился (машина Финеаса заработала на полную мощность), дым сгустился за спиной у Ирис. И тут… через комнату протянулся бледный луч, а потом в тумане проступило длинное лицо с желчно поджатыми губами! Казалось, прищуренные глаза смотрели прямо в душу. Туман переливался, двигался, и лицо корчило жуткие гримасы.

Но через миг оно пропало, лишь отблеск свечей рассеивался в облаке.

– Гвидо! Это Гвидо! – пронзительно вскрикнула тетя Грета и сомлела, обмякнув на стуле.

– Это его призрак! – возликовал Кроули. – Он явился, дабы изобличить убийцу.