Стальной барон

3

- Ари, нам пора.

Горячее дыхание коснулось шеи, я вздрогнула и не удержала лица и скривилась, проклиная. Будь неладен Ыг Горер Отту прямой потомок бесека.

Больше недели в дороге, но я уже люто ненавижу и этого человека и его обращение ко мне: «Ари». Из его уст укороченное имя звучит противно, гадостно даже. И передергивает всякий раз, когда меня зовет этот хладнокровный лицемер! Подлый пакостник и прощелыга! Убийца! Беспощадный зверь, хоть и не волк, но давно уже не человек. Да в сравнении с ним Увыр Хотский простоватый мальчишка, который в лоб сообщает, что хочет получить. А этот… мерзкий человек, и он не бесек вовсе, а хуже!

- Еще минуту, - дернув плечом, сбросила руку пирата и продолжила осматривать очередного мужчину, которому «не повезло», как любит говорил Ыго.

А последние дни говорил он так действительно часто, ибо удивительное обстоятельство, куда бы мы ни приехали на ночлег, кому-нибудь да «не везло»! В первой таверне хозяин заведения заболел чернухой. Во вторую ночь на соседнем постоялом дворе отравилась женщина средних лет и два ее сына, из омута предсмертных видений мне вывести их удалось, а дальше пришлось перепоручить их местному знахарю, так как бесек спешил. И чем дальше мы ехали, тем хуже становилось всем вокруг. Вот и в тихом городке Тавилле стоило нам явиться, так вспыхнул пожар, три часа бушевал и превратил в пепелище две городские улицы. Я до самой ночи людей лечила, не поднимая головы, а добросердечный пират решил уступить свою комнату погорельцам и напросился ко мне. Уставшая, я спорить и не стала, на нашем пути вскоре будут пролегать голые степи, там стеной и дверью отгородиться не получится, так что пусть спит.

И он заверил, что пол, покрытый толстым ковром, самое удобное место для него. Но стоит ли говорить, что я проснулась средь ночи в крепких мужских объятиях, прижатая к матрасу мускулистой голой ногой. Хорошо, что Датог младший строго настрого запретил на ночь раздеваться, даже если душно совсем. Я-то думала, что в одежде спать сподручно для скорых сборов, а на самом деле…! Да уж! Может горные наемники и не гнилой народ, но этот, Ыг, явно изнутри чахотным мхом покрылся.

Решив, что я завтра с ним поговорю, с трудом выбралась из кровати и спустилась вниз. В зале таверны так же были люди, кто-то спал у стены, кто-то сидел, подперев голову, и жаловался на Божью несправедливость, а другие вместе с хозяином пили, как ни странно чай, и говорили о произошедшем. Попросив воды, тихо присела за свободный столик. Мужики долго спорили и даже ругались, предлагая на кулаках разобраться, кто тут прав, но обошлось без драк, все устали. Зато к рассвету, не смотря на разногласия, они сошлись в одном: пожар вызвал поджог. И не был он на руку ни градоправителю, ни купцам местным, ни простому городскому народу. Всем досталось.

- Приезжий напакостил, - молвил один из пожилых, - и уехал. Ветер переменчивый был, с ним никак не просчитаешь, в какую сторону полыхнет. А ему, видать, все равно было, поджег и уехал.

- У меня как раз сегодня трое сдали комнаты, - задумчиво сообщил хозяин таверны, - оплатили на неделю вперед, а съехали раньше.

- И у Хаваря, говорят, кто-то сегодня деньги требовал назад, ибо спешат…

- Найти и убить! - рыкнул тот, у которого руки тканевыми лоскутами покрыты по самые локти.

- Или поколотить, хотя бы, а потом страже сдать, - внес лепту сидящий здесь же торговец рыбы, дородный северянин.

- Если найдем…

- Найдем.

Нашли они поджигателей или нет, я не узнала. Мы с Ыго уехали еще на рассвете.

Правду сказать, о той ночи с пиратом поговорить не смогла. Слов не нашла, чтобы пристыдить, упрекнуть, напомнить об уговоре и обязательствах, которые он подписал и обязался, сопроводить к родной деревеньке и оставить в покое. Оробела, глядя в его смеющиеся глаза, язык проглотила. Поначалу обиделась, потом поняла, не пришло еще время для разговора на равных. Он-то знает, что сказать хочу и ухмыляется свысока, словно бы мне деться некуда и отомстить нечем. В чем-то он прав был, да не во всем.

Когда в степи на ночь остались, я ужин приготовила и бросила пару травок в огонь, часа не прошло бывшего пирата грозу моря Оттари в сон сморило, крепко. Всю ночь и до самого обеда следующего дня спал, не просыпаясь. А когда очнулся на меня с наглой ухмылкой уже не смотрел и сказать что-либо поостерегся.

То-то же! И Ыг Горер затих на два дня, пока мы мчались по степи. Не пытался приобнять, помочь слезть с лошади, заправить мой локон за ухо и с многозначительным взглядом взять за руку.

Думал, я соскучусь по этим раздражающим нежностям? Фигушки! Бесеков я теперь знаю хорошо, не просто в глаза видела, но и лечила. До сих пор помню гневный тираду Хотского, о том, что я отныне их сестра младшая, любимая и почитаемая, которую должно охранять, а не лапать, благодарить, а не пытаться убить. И говорил он это, держа меня за руку, чтобы парни его группы на всю жизнь запомнили, как я выгляжу и кем им прихожусь. К слову, я тогда времени даром тоже не теряла, запоминала их всех, вот такими: бледными и сердитыми. Чтобы впредь десятой дорогой обходить и никогда с ними не сталкиваться. Потому что нет у горных наемников ни совести, ни чести, ни верности, лишь злости излишек, а доброты недостает, как солнца зимой.

Поняла я это еще тогда, ну а с Ыго просто удостоверилась. И нельзя его полу-бесеком назвать, он чистокровный сын своего племени.

Когда мы с ним в леса въехали, мужчина все еще отстранено держался, даже о прошлых своих заслугах не говорил, не пытался впечатлить своими подвигами и хитростью, но стоило остановиться на ночлег, так его словно бы подменили...

Сдернув меня с лошади, накрутил тугую косу на кулак и, оттянув ее назад, заставил смотреть на себя:

- Ну что, поговорим, красотка?

И не дав сказать и слова, впился болезненным поцелуем в мои губы, попытался проникнуть языком в рот. Пораженная жестким натиском на несколько мгновений застыла, и лишь потом сообразила его укусить. Смачно выругавшись и сплюнув кровь, он отступил, но меня не выпустил.

- Не хочешь говорить? - разыграл искреннее удивление, а в глазах плещется злоба: - Тогда поиграем!

- Пустите… - прохрипела, цепляясь за мужскую руку, по-хозяйски сжавшую мою грудь. На глаза навернулись слезы страха, обиды и что таить боли. А я-то до конца думала, что мне подобное не грозит, будто бы защищена «смертельной болезнью» и заверением Суро, что за спиной бывшего пирата мне опасаться нечего. Ошиблась.

- Зачем же? - удивился Ыг Горер, сверкая синим взглядом. - Давай все проясним здесь и сейчас…

Другими словами в темном лесу меж скрюченных низкорослых деревьев на земле, что чернеет в наступающих сумерках вечера, когда никто не услышит и не спасет.

- Ыго, ос-ос-та-ан-новитесь!

- Не могу, нежная Ари, - прошептал он игриво, с жестокой улыбкой расстегивая пуговицы моей рубашки. - Ты сама напросилась.

- Боже! Когда?! - голос сорвался и осип, стоило горячим пальцам коснуться шеи, - когда я…

- Ты соврала… - прорычал он в мои губы, - о болезни, о женихе, о цели своей поездки… даже о том, что прячешь в своей сумке. Соврала!

Если до этого я была напугана, то теперь похолодела от ужаса. А ведь Датог младший говорил, что Ыго видит ложь, предупреждал, чтоб была осторожной и не раскрывалась перед ним ни на йоту. Иначе вцепится…

Судорожно вздохнула и, подбирая слова, пролепетала:

- Все это не мои секреты, я не имею права их раскрывать.

- Выходит, - довольная улыбка расцвела на его лице, в глазах появилась глубина, - ты не больна, свободна и едешь не к будущему мужу с подарком …

В голове запоздало мелькнула мысль, что блефует проклятый потомок бесека. Играет, мерзавец, грубо и неожиданно, чтобы докопаться до сути. Ведь, говоря обо всем этом, я не лгала, просто всех карт не раскрыла. Сейчас же следовало, как и с варваром просчитать его ожидания и поступить иначе. Но из горла против воли вырвался горький смешок, а за ним смех безудержный и громкий. Слезы полились градом, ноги невольно подкосились, и я вцепилась в рубашку мужчины, чтобы не упасть. Мне уже было плевать, рычит ли он, оттягивая мои волосы, или гладит по спине, тихо нашептывая, чтобы успокоилась.

- Пустите, - попросила сдавленно между приступами смеха, и нерешительно он все же отступил, продолжая удерживать за локоть.

Какой нежный, только что сжимал до боли, а теперь опасается моего падения. Мразь!

С остервенением выдернула руку из его пальцев, и отошла к ближайшему дереву, чтобы опереться. Несколько минут восстанавливала дыхание и старалась успокоиться, а затем с холодной твердостью произнесла:

- Я сказала правду. Но вы ее неправильно поняли.

- Ари…

- Молчите и стойте на месте, - гневно предупредила, решительно выставив вперед руку. Если Ыг Горер сделает хоть шаг в мою сторону, я вряд ли сдержусь и уже не смогу рассмеяться, слишком страшен он был в эту минуту.

- Я больна и это не лечится, - произнося эти слова, подумала о бесплодии и боли, которую мне приносит этот факт. В голосе появилась необходимая слезливая дрожь и сиплость.

- Занята, но это не брак и не помолвка. Это клятва и ее невозможно ни отринуть, ни расторгнуть. - Вспомнилась ночь на северном перевале, ее замораживающий холод, и слова мои приобрели тяжесть отчаяния.

Лица бесека в темноте я уже не различала, но судя по напряженным плечам, он не был рад моим словам. Слишком надрывно, искренне звучало.

- Цель поездки проста, - продолжила я с горечью, - год назад погибли мои родители. Сейчас хочу вернуться в родную деревню и посетить их пустые могилы.

Ыго склонил голову, принимая и этот ответ. Верит, теперь уже окончательно.

- А что до сумки… - тихо хмыкнула я, точно зная, что он в нее не лез. Боится прикасаться к моим вещам, с тех пор, как я его сожженными травками одурманила. - Везу я отнюдь не для мужа подарок.

- Это понятно, - ехидно произнес мужчина и в его руках блеснул мой нож-заклинателя, - и кто доверил тебе столь ценный подарок?

Меркантильный прохвост, вспомнил, сколько нож на рынке редкостей стоит, решил озолотиться? Еле-еле удержала вздох облегчения. Он не заинтересовался ни моим ремнем с тяжелыми металлическими пуговицами, ни тетрадями в кожаных обложках, за чтением которых дважды меня заставал. Все-таки я оказалась права, в сумку пират не лез, ограничился тем, что снял с моей голени баронов подарок. И как теперь обезопаситься от его нападений?

Усмехнулась пустым своим мыслям и решила говорить правду, и только ту, которая будет мне на руку.

- Это дар моего покровителя, - я кивком указала на нож и уверенно застегнула рубашку. Если душой не кривить, в свое время Стафорд согласился с этим званием. Так почему бы его не предъявить? Вряд ли Стафорд узнает, если я назову его так, еще хотя бы раз.

Ыг Горер Отту ругнулся и плюнул под ноги:

- Несомненно, оборотень и обязательно глава стаи?

Улыбнулась, мстительно думая про себя, что после этих слов ко мне он более не полезет.

- Так и есть, его вручил мне Белый варвар.

Резкий шаг в мою сторону и злобное шипение у самого лица:

- А не слишком ли велика подачка для простой подстилки волка?

- Не слишком, - ответила твердо, - в счет заслуг.