Мать Сумерек

* * *

Кхассав стоял и хватал воздух ртом от напряжения в собственном теле. Сагромах перед его глазами владел грозной Матерью лагерей, доводя Бану до исступления и сам доходя до того же, то возвышаясь над белоснежным распластанным телом, то чуть наклоняясь, чтобы охватить пальцами тонкую женскую шею, то усаживая к себе на колени.

— Чего? — раздался над ухом Кхассава смешливый бас. Тот вздрогнул, оглянулся. Перед ним стояли Бьё Водяной Бык и Арл с проснувшейся Дагди. Кхассав понял, что краснеет до ушей. Так, как не краснел даже когда был мальчишкой.

Хотя, замерев у двери в главную залу, Кхассав понимал, к чему все идет, он так и не ушел. И сейчас тело естественным образом реагировало на то, чему он по доброй воле стал свидетелем.

— Чужое счастье спать мешает? — спросил Арл. Сейчас Кхассав видел, что Арл много выше его самого, и Дагди, которую он обнимал за талию, достает северянину до подбородка.

Заметив его замешательство, громадный Бьё гулко загоготал, треснул Кхассава по сопатке, понятия не имея, что это за тип, и, тут же поймав голову рамана в захват, потащил от двери на улицу.

— Пойдем отсюда. Пусть таны уединятся.

Дагди по дороге швырнула ему плащ, подбитый горностаем. Несколько таких плащей всегда висело в проходной, чтобы всегда можно было наскоро выйти на улицу.

Как ни пытался Кхассав отнекаться, слушать его никто не стал, и Бьё с Арлом под две руки в конечном счете выволокли гостя на воздух. Но не к парадному крыльцу, а на небольшую веранду на заднем дворе. Здесь тоже горела жаровня, и было не настолько безумно холодно, как Кхассав опасался.

— Ну? — неопределенно спросил Арл, усаживаясь на скамейку рядом с Кхассавом. Бьё сел по другую сторону от южанина. Дагди попыталась сесть рядом с Арлом, но тот поймал девушку за талию и усадил к себе на колени.

— Холодно, — объяснил Арл. — Тебе еще рожать наших детей.

Дагди толкнула его в плечо открытой ладонью совсем легко — слазить с теплых мужских колен совсем не хотелось.

Кхассав нахмурился: кажется, за ужином Арл едва проявил интерес, а разговор уже о детях?

— Сначала уговори моего отца, — отозвалась девушка.

— Уговорю, вот увидишь, — весело пообещал Арл, но и Бьё, и Кхассав чувствовали, насколько он серьезен.

— Здорово, что хоть где-то в Ясе все так, как мне кажется идеальным.

— Это как? — не понял Арл.

— Люди получают удовольствие от соития и даже не думают это скрывать.

Несмотря на изумление, Кхассав и впрямь воодушевился: его мечта — не прятаться с такими вещами хотя бы в собственном дворце!

— Мы не занимаемся ничем таким, — Дагди поджала губы.

— Точно, — Арл весело качнул ногой, чуть подкинув девушку. — Увы и ах, у Дагди серьезный отец.

Кхассав всматривался внимательно в их лица, вспоминая события минувшего ужина, и мог теперь сказать с точностью: Арла останавливал отнюдь не отец Дагди.

— Как закончится сезон китобойни, поеду к нему и вот тогда, — Арл насупил брови, уставившись на девушку требовательным взглядом, — мы женимся. Ясно тебе?

Непонятно, кому именно он это сказал — Дагди или себе, но девушка рассмеялась, чуть наклонила голову.

— Ага, яснее не бывало, — тронула губами губы Арла.

— Слушайте, а никого не смущает? — Кхассав неопределенно мотнул головой в сторону двери.

— Ты про танов что ли? — уточнил Бьё. Видимо, парню страсть, как хочется об этом поговорить. — А что там может смущать? — он затаил дыхание, намерено прислушиваясь. — Вроде все вполне обычно.

— Охота сегодня была тяжелая, многие просто устали. А так тут иногда пол-усадьбы ходуном ходит.

В подтверждение слов Арла из усадьбы почти сразу донесся еще один женский голос.

— Ни разу не слышал, чтобы это кому-то было поперек горла, — добавил Арл.

— Нет, ну иногда старушки ворчат, что мол, они уже спать хотят, а молодежь не угомонится никак, — заметила Дагда.

— Старушки вечно ворчат, — махнул рукой Бьё. — Им просто завидно, что их время прошло.

— Хорошо, — Кхассав почти сдался, — но таны остаются в общей гостиной.

Кхассав всерьез достал — он понял это по тому, как одновременно на него посмотрели все трое: и?

— Это как-то…

— Ты что, в собственной спальне не ел ни разу? — спросил Бьё.

— Да, видать, он-то в своей спальне только и ел, — обронил еще один женский голос. Кхассав обернулся и наткнулся взглядом на Аргерль. Вопреки ожиданиям с ней был не Гед, её муж, а какой-то моложавый мужчина. Дагди попыталась соскользнуть с колен Арла, но Аргерль махнула рукой.

— Сиди себе, — улыбнулась Аргерль, кутаясь в теплый плащ. Её сын сел рядом с Бьё.

— Поди девственник, да? — поинтересовалась хозяйка усадьбы.

— Что вы себе позволя…

— Ты так болезненно пялился на танов весь ужин, — Аргерль явно издевалась.

Кхассав покраснел, будто его застали за чем-то непристойным. Еще более непристойным, чем подглядывание за чужой близостью.

— Мне было странно, — с нажимом объяснил он, — что Сагромах флиртует с какой-то рыжей на глазах у Матери лагерей, а та нежится с собственным оружейником. И при этом все довольны, будто так и надо! Но потом, то есть сейчас, я понял, что…

— Рыжая, — не глядя, объяснила Аргерль, — это двоюродная сестра Сагромаха и моя средняя невестка. Оружейник — Шухран. Он уже год щенячьими глазами смотрит на Адальму. Она островитянка, но живет у нас с прошлой весны. Тану сказала сегодня, что он намерен серьезно, и мы пообещали парню устроить встречу с братьями Адальмы. Отца с матерью у них нет давно. А в порядочности мальчика нам еще не довелось усомниться. Сынок, подкинь, — попросила Аргерль, присаживаясь на соседнюю скамью.

— Матушка, — тот выполнил поручение, перекинув несколько поленьев из дровницы в жаровню.

— У нас, там, откуда я родом, — уклончиво заметил Кхассав, — чтобы так себя вести, надо прятаться. Даже если все понимают, что происходит, надо скрываться.

— На юге, откуда ты родом, люди любят врать. Здесь, конечно, тоже привирают. Но не в таком деле. Любишь — люби открыто, ненавидишь — ненавидь честно и не бей в спину, — твердо проговорила Дагди.

— Люди все равно таят злобу, как бы ни были открыты, — настоял Кхассав.

Аргерль пожала плечами.

— Я когда-то надеялась, что Дагди станет женой моего старшего сына, — она качнула головой в сторону отпрыска. — И её отец был непротив. Но попробуй заставить северянку делать, что ей претит, — Аргерль захохотала, остальные скромно улыбнулись. — Таю ли я злобу на то, что прежде она была ребенком, а теперь любит Арла?

— Даже я не злюсь, — посмеялся молодой мужчина, Амракс — высоченный двадцатилетний молодой человек с густой черной бородой, такими же волосами, убранными с висков и затылка косой, и с глазами цвета Северного моря.

— Ха! — самодовольно оскалилась женщина, гордая воспитанием сына.

— Любит Арла? — Кхассав нахмурился: что-то масштабно не складывалось. — Ты еще два часа назад боялась лечь к нему на колени!

Дагди, нисколько не смутившись, пожала плечами:

— К Бьё бы легла запросто.

Кхассав прищурился.

— Сложнее всего приблизиться к человеку, к которому у тебя чувства, — со знанием дела заметил Бьё.

— Особенно, если знаешь, что не можешь дать этому человеку то, чего он хочет, — совсем уж тихо шепнула Дагди, отворачивая лицо.

Арл снова подкинул её на колене, крепче сжав стан.

— Ну перестань, — он вскинул голову, словно прося, чтобы Дагди взглянула на него. — Ну?

Аргерль не выдержала, вмешалась:

— Брось себя винить, Дагди, все всё понимают.

Кхассав понял, что разговор потек так, словно его здесь не было.

— Баграхт никого не выбрал тебе? — спросила Аргерль серьезно.

Дагди, услышав имя отца, поглядела на женщину.

— Он все время кого-то предлагает, но ни на ком не настаивает.

Бьё одобрительно кивнул.

— А чем его Арл не устраивает? — вмешался Кхассав.

— Какая разница, — буркнула Дагди, явно не желая упоминать вслух причины, достаточные её отцу для отказа ей в желанном браке. Арл был не так категоричен:

— Мы происходим из рода Фарго. Спроси у любого на островах — лучшие китобои.

— Бьё сегодня входит в тройку самых выдающихся во всем Северном море, — вставил Амракс.

Кхассав вздохнул: дальше можно не продолжать. Он уточнил, скорее, ради приличия.

— А Дагди, значит…

— Я наследую отцу. Он наместник Хедере.

— Остров на западе, — шепнул Бьё. — Меньше суток отсюда при попутном ветре.

— Если подумать, — вдруг включился Амракс, — Фарго официально относятся к подданству Лазурного дома, а Имиуры из Хедере — к дому Яввуз. Так что, ваш брак может стать еще одним жестом в объединении танааров.

Кхассав неожиданно хмыкнул:

— А я уж начал думать, что здесь и в самом деле свобода от условностей, — коря себя за малодушие, Кхассав не мог отказать в удовольствии подловить северян хоть на чем-то, что совпадает с привычным ему укладом.

Дагди посмотрела на рамана, как на редкой степени идиота. Амракс посмеялся, а Арл ответил:

— Баграхта смущает не то, что мы не знатны. Фарго порядочные и соблюдают законы чести, никто не скажет иначе, — с достоинством и твердостью произнес мужчина. — Но я не наследник семьи, и живем мы обычно. Все, включая Баграхта, считают, что я обычный подонок, которому нужны её власть и деньги.

Кхассав с трудом удержался, чтобы просто из принципа не ляпнуть, что так и есть. Арл казался в самом деле приличным человеком, не стоило ребячествовать.

— А таны не могут как-то повлиять на твоего отца? — Кхассав посмотрел на Дагди.

Она фыркнула, но Арл снова опередил:

— Ещё я не клянчил у танов помощи в таком деле! — он оскорбился. — Ты в своем уме?! Каким надо быть выродком, чтобы женщину, которую любишь ты сам, тебе добывал кто-то еще?!

Арл откровенно завелся, и Дагди положила ему руки на плечи в успокаивающем жесте. Кхассав не знал, куда себя деть: ему хотелось и ответить, и сбежать. Ситуацию спас вскрик: «Са!», донесшийся из усадьбы. Дагди немного покраснела.

— Кто бы подумал, — Аргерль поджала губы. — Сагромаху-то уже сорок, а вон какой молодец.

— Мама, — протянул Амракс.

— Они хорошие таны, — вдумчиво обронил Бьё. — Каждую осень ходят с нами на китобой и забой моржей, не участвуют в дележе, и в их охране полно стоящих ребят.

— Других тут днем с огнем не сыщешь, — заметил Арл. — Кстати, чего они в этот раз не взяли с собой Гистаспа? Кто-нибудь знает?

— Танша шутила, что он обленился, — заметил Бьё.

— Ей бы только шутить, — поворчала Аргерль.

Бансабира затихла, зато в любовной игре сплелись явно еще несколько пар.

— То есть, — влез Кхассав, пытаясь вникнуть во все хитросплетения местных нравов, — они ничего не увозят? Даже на семью? — что-то там Бансабира постоянно трындит ему про налогообложение. Надо понять.

— Ну как сказать, — Аргерль призадумалась. — Они едят с общего стола, спят в общей зале, и мы все, зная, насколько они близки, можем не опасаться склок и раздоров среди северян, пока в их семье лад. Правитель, знаешь ли, сынок, всегда пример, будь то мужчина или женщина, молодой или старый. Глядя на них, людям проще верить в любовь и находить её. Человек всегда, если подумать, встречает и находит то, во что верит.