Игрушка палача. Книга первая

Глава 15

Расстояние от Рэйден-Сквер до Резиденции Священного Престола со всеми прилегающими к Высшему Духовному Альянсу церковными территориями и служебными ведомствами, составляло не менее сорока миль. Всё равно, что лететь на другой конец огромнейшего мегаполиса из противоположной его части, как когда-то в соседний и вроде как ближайший город. Как правило, на дорогу уходило не менее пятнадцати минут со всеми необходимыми для этого ритуалами. Магистр Майрон успевал за это время добраться до ангара на крыше их элитного кондоминиума, выбрать среди немаленькой коллекции аэрокаров служебный (и само собой бронированный) родстер, уже в салоне авто связаться со своим главным секретарём, проверить рабочий график на день и даже сделать заказ для первого утреннего завтрака.

Он мог, конечно, созвониться с кем-нибудь ещё, чтобы решить, например, часть рабочих вопросов с нужным персоналом или главами ведущих ведомственных отделов Магистрата, но посчитал, что тратить для этого своё личное время – было бы явным перегибом. Тем более сегодня. Причём, ни столько из-за вчерашнего дня рождения (которое он и без того отпраздновал на работе), а после оного. После того, как он буквально вскрыл свой последний и самый дорогой подарок от Аланы – вначале ночью, а потом пару часов назад при пробуждении.

После подобных «нагрузок» требовалось хоть какое-то время для восстановления необходимых для ответственной работы сил. Поэтому небольшой отдых в течении ближайших десяти минут для него лишним уж никак не будет. Особенно, когда его можно разбавить чем-то не менее полезным. Например, подключиться к видеосистеме их семейной квартиры на Рэйден-Сквер, выбрать нужный объект из определённых комнат, настроить на импульсную съёмку имеющиеся там 5Д-камеры и направить их видео-поток на СмартСкрин своих мобильных фотохромных очков.

Он увидел её полностью голую и заметно зажатую за столом, чуть ли не в самом углу комнаты. Увеличил зум ближайшей к ней камеры, проверил её медицинские показатели, в том числе и по зрачкам. Да, сердцебиение учащённое, вместе с дыханием. Температура тела слегка повышена, но не критично. Скорее, это связано со сменой климатических поясов, долгим приёмом психотропных препаратов и тех же прививок. Было бы неплохо очистить её организм от остаточных элементов всей этой дряни в самое ближайшее время. Заодно будет проще отслеживать её гормональный фон с физическим состоянием, как и вычислять любые попытки медикаментозного вмешательства извне.

От внимания Велория не могла ускользнуть и собственная реакция на увиденное. То, как ощутимо прошёлся по коже знакомый эмоциональный жар, в особенности от самопроизвольного воспоминания некоторых событий последних дней. Их первое знакомство при весьма нестандартных обстоятельствах, собственное едва контролируемое тогда состояние с не менее бурными желаниями. Как же его тогда несло под воздействием кипящего в крови адреналина, и как вело, когда он её рассматривал впритык, буквально балансируя на грани.

И сейчас какая-то малая часть этих чувств снова в нём пробуждалась, сколько бы он ни прилагал сил, чтобы задавить их в себе и свести буквально под корень. Внутренний зверь ворочался под кожей, царапая по нервам своим хриплым рычанием. Желая большего. Намного большего, что уже успел получить в течении последних десяти часов.

Видимо, поэтому он сейчас так внимательно и разглядывал её и всё то, что она делала. Её внешность при новом освещении и глубокой цветопередачи пятимерной камеры (передающей при макросъёмке сумасшедшую детализацию); а также зажатое поведение в присутствии одной из служанок. Кажется, от его взгляда ничто не ускользало. Или он сам не желал ничего пропускать. Ни единого изменения на её лице, во взгляде, как и очередной волны нервной дрожи…

То, как подрагивала её рука, когда она набирала в пластиковую ложку овсяную кашу с цельными кусочками настоящих свежих фруктов, тоже не прошло мимо цепкого взгляда Магистра. Знала бы она, какой бурдой питаются представители местного плебса, ела бы с куда большим аппетитом и чуть поактивнее.

Хотя, откуда ей вообще знать о таких вещах? Она же выросла на всём натуральном. Поди даже не знает, что такое синтетическая еда и сплошные пищевые заменители из несъедобных помоев.

Глаза Вела передёрнуло невидимой плёнкой древних, как мир воспоминаний. Как он ещё иногда их называл «чужих». Из прошлой, давно забытой жизни. Мазнувших по языку кисло-затхлым привкусом тошнотворного эфира, который, как и мнимые частички ложных запахов даже спустя десятилетия, нет-нет, да щёлкнут своим спусковым курком у виска.

Удивительно. Сколько уже прошло времени, но памяти, похоже, плевать на любые сроки. И через сто лет напомнит столь нежданным экскурсом по канувшим в небытие ощущениям.

Только у него нет ни единой веской причины сосредотачивать на них внимание. Оно сейчас полностью поглощено иными картинками – живыми, цельными и невероятно объёмными, происходящими прямо в эти самые секунды в режиме реального времени. Да, это визуальная передача, но она не является иллюзией. Это всё настоящее, практически осязаемое. Особенно, когда он поднимает руку и ленивым движением руки выбирает нужную камеру (а то и несколько сразу), корректируя угол съёмки с расстоянием до желаемого объекта. Панорамный ещё и пятимерный охват пространства позволял за пару секунд осмотреть любую точку или предмет неважно с какой стороны – хоть сверху, хоть снизу, хоть по всем триста шестьдесят градусам. Даже пересчитать все поры на лице встающей из-за стола девушки.

Она только что закончила с завтраком и решилась подняться. Как раз тогда, когда служанка собрала на поднос всю принесённую ранее посуду и отнесла свою ношу к тележке, на нижнюю полку которой чуть ранее сложила несвежее постельное бельё.

«Я приду чуть попозже. Во время обеда.» - служанка предупреждает о своём возвращении, тем самым демонстрируя готовность покинуть комнаты прямо сейчас.

«А… что мне делать всё это время? Чем мне здесь заниматься?..»

«Тем, что и другим содержанкам. Ждать возвращения своего хозяина.»

Надо будет узнать имя этой не в меру языкастой красавицы и дать указание эконому рассчитаться с ней без выходного пособия. Правда, Майрон забывает о горничной едва не в ту же секунду, как та уходит из комнат, оставляя свою подопечную в полном одиночестве.

Вот теперь его внимание с чувствами осязания обостряются, как у подобравшегося хищника. И, наверное, ему сейчас больше всего жаль того, что до Магистрата осталось лететь всего несколько минут. Хотя, ему и их хватило с лихвой, чтобы понаблюдать за последующими действиями свежей жертвы. Да, с разных ракурсов. Вглядываясь в её глаза, в меняющееся выражение лица, с которым она прогуливалась по комнате и осматривала попадающиеся по пути вещи. Такое непосредственное, почти детское любопытство.

Больше всего умиляли её попытки прикрыться руками, которые она завершила явным протестным действием, где-то через минуту стащив с кровати новое чистое покрывало и завернувшись в него, как в карнавальный плащ. Кажется, этот бунтарский жест произвёл на неё неожиданным позитивным эффектом и даже отразился на лице чувством триумфального довольства.

Вел и сам кривит губы в снисходительной усмешке, прекрасно понимая насколько подобные эмоции для этой девочки сейчас бесценны и едва не спасительны. Как драгоценные крохи упрямого самосознания, которые не позволят ей в будущем сойти с ума. По крайней мере, не дадут сойти с ума так скоро.

Она больше не смотрит на кровать. По ходу, она и так старательно её обходит, делая вид, что той попросту в её реальности не существует. Зато не спускает напряжённого с дверей гардеробной, к которым неспешно, почти крадучись приближается и с серьёзным вниманием оглядывает нишу с гладкой «стеной». Никаких дверных ручек или хотя бы намёка на ту же примитивную дверную коробку. Кажется, она не верит даже в то, что это действительно проход в смежное помещение. После чего тут же оборачивается и смотрит в противоположный конец комнаты, в почти схожую нишу. Хотя там нечто близкое к дверной панели всё же присутствует, разве что без намёков на косяк.

Долго не думая, она разворачивается и идёт в обратную сторону, словно надеется найти ответы на свои вопросы в другом месте. А может её просто туда чем-то притягивает? Манит невидимой рукой с пока ещё необъяснимым предчувствием.

Майрон едва ли понимает сам почему замирает и с несвойственным ему интересом, как и пристальным вниманием, следит за каждым её шагом с последующей реакцией. Столько бойкости и завидной смелости. Чувством самосохранения природа её определённо обделила. Но, как это ни странно, некая доля очарования в её поведении всё-таки присутствовала. Не удивительно, почему он продолжал за ней наблюдать. Как за забавной зверушкой, посаженной в просторный вольер. Места и пространства хоть отбавляй, но выбраться из этой клетки всё равно невозможно.

Она доходит до второй ниши, и Вел не сдерживается от соблазна нацелить на её лицо объективы ближайших камер сразу с нескольких точек. Её напряжённый взгляд скользит по идеально гладким скосам стенового углубления, будто что-то там выискивая – то ли щели, то ли замочную скважину. После чего она нерешительно приподнимает руку и не слишком уверенно дотрагивается до двери, такой же идеально ровной, гладкой и непонятно из чего сделанной. Та никак не реагирует на чужие прикосновения, не бьёт током и не издаёт никаких звуковых сигналов.

Девочка смелеет ещё больше. Прижимает к панели уже две ладошки, даже губки приоткрывает, когда поднимает лицо кверху, напряжённо всматриваясь в плотный «шов» между дверью и стеной. Ни единого просвета. Абсолютно ничего. Как бы она не скользила потом пальцами по тонким стыкам и не искала по всей нише хоть какие-то намёки на интерактивные кнопки. Ведь ей невдомёк, как открываются подобные проходы в неизвестные ей измерения. Что для этого нужно иметь иную биометрию и тепловой отпечаток совершенно другой руки.

Уголки губ Майрона снова вздрагивают в подобии ироничной ухмылки.

Какое непомерное любопытство, граничащее с детской непосредственностью. Он даже увеличил картинку с её лицом, чтобы уловить её дыхание и рассмотреть дрожащую на лебединой шейке жилку. И где, спрашивается, было всё это, когда он её брал и заставлял вчера кончать под собой? Это бьющая ключом энергия, пытливость ума и упрямое нежелание сидеть на одном месте соляным столбом.

Его невольно пробрало едва сдержанным порывом поднять руку и коснуться этих манящих пухлых губ кончиками пальцев, прекрасно понимая, что он всё равно ничего не почувствует. Но, похоже, желания тела жили отдельно от здравого разума, как и бурные фантазии, закачивавшие в вены неслабые дозы адреналина, которые тут же ускоряли ток крови вместе с сердцебиением. А те, в свою очередь, отдавались ноющей пульсацией в паху.

Похоже, он вообще не заметил, как «отключился». Как его затянуло в эту гипнотизирующую воронку из реальных и при этом совершенно недосягаемых образов, пока характерный сигнал по внутренней служебной связи не резанул слух прямо в голове и не вынудил Магистра очнуться.