Шип и хаос. Факультет отверженных

20.

Студенты настороженно замолчали, выстроились полукругом перед тренировочными манекенами и деканом. Никто не знал, чего ожидать.

Господин Эссар цепким взором оценил каждого, точно прикидывая наши шансы на выживание в жестокой битве. На несколько мгновений на красивом и строгом лице появилось именно такое выражение. Этим он пугал нас. Вечная тень сделалась гуще, мрачнее, словно Эссар понимал, что все обречены, и мы потеряны для мира живых.

Разглядывая в ответ господина Гастона, я никак не могла определиться, о чём он думает: сожалеет о чём-то, беспокоен судьбой подопечных или размышляет, что заказать на обед.

Между студентами и деканом точно стояла незримая стена, мешавшая понять мысли и чувства Эссара. Зато он легко проникал за тонкую завесу, будто зная о нас всё.

Я и на себе ощутила его тяжёлый взгляд. Гастон смотрел на меня всего секунду, а затем как-то стремительно отвёл глаза. Мне стоило поучиться у декана: держать себя в руках. Почти незаметное, недолгое замешательство, и вот перед нами снова появился скучающий и напыщенный аристократ, вынужденный возиться с недорослями. Это не настолько приятно, как проводить время с красавицей-секретаршей.

Я снова убедилась, что ошиблась в выводах: Гастону плевать на наше выживание. Его заботит лишь собственная персона и удовольствия. Эта мысль была понятной и уютной. Думая так, я почувствовала себя уверенной и готовой противостоять всему, что предложит предатель.

От нетерпения я с силой сжала пальцы в кулак: «Давай уже! Начинай свой урок!»

А перед глазами непрошено возникла знающая себе цену Элизи. Мне стоило усилий выкинуть из головы яркий, пышущий вожделением образ: алые и жаркие губы, румянец на щеках, вздымающаяся грудь под тесным лифом. Каждый раз при виде Эссара я вспоминала и о секретарше Академии.

«Прочь, букашка!» — мысленно выкрикнула я в лицо воображаемой красавице.

Образ потускнел, скукожился и распался.

— Не все внимательны. Госпожа Шип витает в облаках.

Глубокий голос Эссара будто прочертил остриём тонкую линию возле моих ног, заставил вздрогнуть. Он умел не только смотреть с особым значением, но и говорить так, что спину охватывало холодом. Оказывается, декан начал занятие, а я всё пропустила.

Надо же, ещё и назвал меня «госпожой»! Издевается, не иначе!

Все посмотрели в мою сторону, а я вздёрнула подбородок и выпрямилась. Что он там вещал, пока я думала о его противной любовнице?

Кажется, меня снова уводило в сторону от важного — занятия магией. Это невыносимо!

Эссар нахмурился, оставаясь неприступной ледяной крепостью, и громко сказал:

— Вы знаете, что богиню Глунадр называют защитницей, и это не просто фигура речи. Существует несколько заклятий, связанных с её именем.

Мы оживились и посмотрели друг на друга. Всем не терпелось узнать, к чему ведёт декан.

Эссар сделал паузу, позволив студентам осмыслить сказанное, а затем продолжил:

— Сегодня я покажу вам, как создать особый магический щит. Это образ, который сможет прикрыть вас в случае опасности. Обычные щиты — хорошо, но помощник из нитей хаоса, сражающийся на вашей стороне, надёжней. Главное — научиться поддерживать форму и активность фантома.

— Ого! — не выдержал кто-то из мальчишек. — Это же атакующее заклинание!

Лёгкого поворота головы Эссара было достаточно, чтобы болтун побледнел и прикусил язык. Декан свысока посмотрел на провинившегося.

— Факультет отверженных не обучает вас атакующим заклинаниям. Указ Совета магов запрещает знакомить студентов с боевым разделом мистерии Хаоса. — Гастон чётко вколачивал каждое слово. — Учебная программа утверждена лично господином верховным мастером Америусом. Запомните это и почаще повторяйте вслух. Факультет не учит боевой магии. Повторите!

— Факультет не учит боевой магии, — протянули студенты заунывным хором, словно зачарованные прислужники.

Я не собиралась дурачиться, но всё вышло само собой. Иногда язык не подчинялся моему быстрому разуму.

— Мы твои рабы, о хозяин, — тихо подвыла я.

Зоуи, стоявшая рядом, с трудом проглотила смешок, изо всех сил сводя брови и сжимая губы. Аж лицо покраснело!

— Госпожа Шип поможет мне объяснить технику выполнения заклинания, — изогнув красиво очерченную бровь, сообщил Эссар.

Вот так! Сама себе подложила ежа в постель. Спи теперь и не жалуйся на лишние дырочки!

Проклятый ёж… то есть Эссар склонил голову набок и выжидал.

Вместо строгого взгляда, я увидела вспыхнувшую искру ехидства в сером мареве глаз Гастона. Краешки губ чуть изогнулись, скрывая улыбку. Могу поклясться, что декан насмехался надо мной.

Ничего не делая, он словно вытянул меня из полукруга студентов: так верный пёс следует за хозяином на верёвочке. Я послушно сделала несколько шагов, встала рядом и покосилась на декана.

Пусть попробует распустить руки, получит, как обычный пьянчужка в «Весёлом кролике».

— Для сплетения богини Глунадр вам нужно поднять руки к груди. Скрестите их перед собой, чтобы кисти соприкасались, — приказал Эссар и зашёл мне за спину.

Опасный манёвр, господин Гастон, очень опасный для ваших ценных частей тела.

Пока все принимали нужную позу, этот отчаянный храбрец взял меня за кисти и заставил прижать руки к груди. Его прохладные ладони лежали поверх моих, придерживая так, чтобы позиция оставалась верной для создания заклинания.

— Правильное скрещивание кистей оставляет свободными пальцы. Это необходимо, чтобы извлекать нити хаоса и соединять их в иллюзии.

На низких тонах голос Гастона отзывался у меня в позвоночнике, поднимая дыбом волоски на шее. Декан стоял достаточно близко, но наши тела еле соприкасались, а я всё равно чувствовала его ровное дыхание, и как он возвышается надо мной. От Эссара приятно пахло сухими полевыми цветами. Я прикрыла глаза, на мгновение расслабляясь и успокаиваясь.

— Азы техники — пять позиций, — медленно проговорил Гастон мне в макушку и провёл кончиками пальцев по тыльной стороне ладони.

Я очнулась от сладкого забытья и дёрнулась, но он не выпустил птичку из силков. Гастон ничего не сказал, только сильнее прижал мои кисти, чтобы сохранить стойку для заклинания.

— Вы знаете четыре элемента и отрабатывали их на практике. Я покажу вам пятый и связку между ними…

Через несколько минут я перестала раздражаться от близкого присутствия Гастона. Все мои мысли были заняты магией. Сокурсники сосредоточенно повторяли движения за наставником и его «учебным пособием».

— Расслабьте кисть, Кирстен, — шептал Эссар. — А теперь примените «три против одного». Хорошо.

Я откликалась на указания, шевелила пальцами, вытягивала нити хаоса с изнанки реальности, связывала волокна. И у меня всё получилось! У нас…

Гастон касался моих пальцев, помогая сплетать чары. Я ощутила течение не только своего дара, но и яростный поток, который рождался в теле мага. Надо признать, искусство магии Эссара завораживало. Казалось, ему всё давалось без усилий.

Несколько минут совместной работы, и магические потоки слились, нити легко пошли в руки и поддались нашей воле, дары откликнулись, отразились друг в друге, став частями единой пульсации. Это было невероятно!

Сила хаоса и восторг овладели мной. В какой-то момент я даже полуобернулась, чтобы разделить радость с Эссаром, и встретила неожиданно тёплый взгляд, настоящую искреннюю улыбку.

Мне почудилось? Он умеет улыбаться, как все нормальные люди? Кто б поверил!

— У вас сильный дар, Шип. Его следует развивать.

Похвала из уст обычно надменно и холодного декана звучала странно. Мы долго смотрели в глаза друг другу. Наши взгляды точно сплелись так же, как потоки магии. Гастон вёл меня за собой в этом магическом уроке. Я не узнавала себя, поддавшись его чарам и мастерству.

У меня закружилась голова. Наверное, слишком много магии наполнило кровь и сам воздух на тренировочной площадке. Хотелось откинуться, опереться на этого невероятного Эссара, вместе насладиться нашей родной стихией.

Я глубоко вздохнула и сильно зажмурилась. Девочка, выросшая в «Весёлом кролике», пыталась докричаться до меня из прошлого:

«Не поддавайся, Дикий Шип! Один притворный взгляд и ты растеклась сиропом! Не смей! Ты в опасности! Это ловушка! Спасайся!»

Я открыла глаза: плотный женский образ ткался из нитей хаоса и с помощью наших с Эссаром магических усилий. У богини Глунадр не было лица, но церемониальная корона и длинное чёрное одеяние, весь облик не оставляли сомнений — это была защитница магов хаоса.

У остальных студентов фигура Глунадр выглядела не настолько внушительной или целостной: нити разрывались, появлялись прорехи, образ стирался. Сокурсники сопели и потели, латая дыры, чтобы сохранить контур иллюзии.

Тёмная и грозная богиня застыла в воздухе передо мной и Эссаром. Она была совершенна, но вместе с восторженной гордостью я испытывала и другие чувства. Я злилась.

Магия хозяина подпитывала прислужника. Мы восполняли силы из пустоты, куда никто больше не имел доступа. По-прежнему вместе. Впервые я задумалась, сколько в заклинании было моего личного участия, а сколько мастерства наставника. Он вселил в меня ложную уверенность. Неприятные сомнения отравили радость.

Я снова возненавидела предателя, была готова убить за поддержку магией, за похвалу и тёплый взгляд, трепет в теле и слабость в коленях. Негодяй измучил меня, победил в невидимой борьбе. Мой гнев искал выход.

Теперь, когда чары были созданы, а тёмная богиня покорно ждала приказаний, в меня точно вселился демон хаоса. Иначе как объяснить, что я поддалась порыву проучить декана?

Кажется, я не улыбнулась, а оскалилась, рассматривая наше творение. Осталось отвлечь внимание Гастона, поставить его в неудобное положение.

Внутренне хихикая, я отклонилась и будто случайно прижалась спиной и всем, что к ней прилагалось, к торсу Эссара. Он стоял позади каменной стеной и не отступил. Ему пришлось делать вид, что ничего не происходит, но довольно быстро дыхание над ухом сделалось прерывистым и тяжёлым. Я ликовала.

— Вы слишком стараетесь, госпожа Шип, — прозвучало у меня над ухом.

— Я старательная ученица. А вас что-то смущает, господин декан? — ответила я, усиливая напор.

Наше единение походило на настоящие объятия любовников. Не знаю, что подумали сокурсники, но оно того стоило. Я чувствовала, как Эссар пытается выровнять дыхание. Гордость не позволила ему сделать шаг назад.

— Меня трудно смутить, — сообщил он мрачным тоном. — Я крепкий орешек и вам не по зубам.

— Это я отчётливо чувствую, — с безмятежной улыбкой проворковала я, а сама боролась с дрожью в ногах.

Неужели я снова закинула ежа себе в постель? Тьфу! Попалась в собственную ловушку?

Я хотела смутить декана, откровенно дерзила, но чувствовала, как горят лицо и уши. Детство в трактире научило быть бойкой и не показывать неуверенность. С первой минуты в Академии Эссар выходил победителем в наших стычках.

Кроме возмущения и неожиданного стыда, в объятиях декана я почувствовала приятную слабость: так бы и положила голову на плечо, закрыла глаза, забыв обо всём, доверилась. Он словно не преграждал мне путь, не удерживал силой, а прикрывал спину от врага, без слов обещая оберегать.