Шип и хаос. Факультет отверженных

36

После обеда я направилась отбывать наказание в кабинет декана. Я не сразу поймала себя на странном волнении: сердце колотилось, будто я только что пробежала через весь парк Академии. Храбрый Дикий шип, бросивший вызов убийце, боялась простого дела? Стоило представить, что Эссар и я останемся наедине, как меня бросало в жар, а по спине бежали мурашки. И не сказала бы, что это было неприятно, но пугало до жути.

Лиль по привычке пошёл следом за мной: Эссар сам просил его помочь с охраной. Илма хвостиком последовала за фейри. Последние дни дочка банкира тряслась от каждого шороха и не желала оставаться одна. Видимо, мы обречены на странный тройственный союз. Особенно пока не пойман убийца Жюли.

Я жалела Илму и предпочитала не влезать с непрошенными советами, но понимала, что Лиль желает большего, чем дружба. А я точно смотрела во тьму, где скрывались чудовища и не хотела переступать границу, за которой кончается дружба между парнем и девушкой и начинается нечто большее. Всё детство в «Весёлом кролике» я наблюдала сотни любовных историй. Все они заканчивались одинаково плохо. Я обещала маме сберечь своё сердце от разочарований и предательства, и была готова бороться до конца.

Я стремилась скорее добраться до кабинета декана. Лиль, как верный рыцарь, следовал за мной, — спиной ощущала его присутствие и назойливый взгляд Илмы. Не думала, что эта парочка станет настолько в тягость. Несостоявшийся поцелуй Лиля в лазарете всё испортил. Пора с этим покончить!

Я сбавила шаг и, резко развернувшись, остановила фейри у лестницы.

— Я дойду одна. Здесь рядом. Тебе Илма наступает на пятки. Идите к остальным и хорошо проведите свободное время.

Как бы не вспылить?!

Лиль не заслуживает плохого отношения, но во мне поднималось раздражение. Я сделала несколько глубоких вздохов и досчитала до пяти, как учил старик, приютивший меня после отъезда мамы.

— Вокруг тебя тени, — Лиль упрямо мотнул головой. — Они приближаются.

— Локон срезали у Илмы, а не у меня. Ты сам говорил, что важно спасти Илму. Вот и охраняй её. Не знаю уж, что в этой белобрысой такого важного.

— Видения оракула не слишком чёткие, — встревоженно возразил Лиль, обернувшись к своей спутнице.

Илма вела себя удивительно терпеливо, даже не ворчала и не капризничала, как это случалось раньше. Она походила на безмолвное приведение, привязанное к Лилю особой магией. Оба уже не могли существовать отдельно, а я чувствовала себя третьей стороной, явно лишней в этом дуэте.

— Защита Эссара подаст сигнал, если что-то произойдёт, — успокоила я фейри, борясь с недовольством из-за его настойчивости и одновременно мягкости.

Лиль напоминал мне реку с медленным и почти незаметным течением. Вода легко меняла форму, обволакивала и проникала в самые недоступные щели, оставаясь мягкой и спокойной силой. Хотелось однажды хорошенько встряхнуть этого летящего фейри, чтобы высечь, наконец, искры настоящего огня: тёмное пламя доступное только магам хаоса, в котором и гореть не страшно.

От удивления перед собственным открытием я часто заморгала. Вот отчего я не смогла принять признание Лиля и его поцелуй!

Лиль продолжал рассуждать об опасности:

— Господин Эссар может не успеть. Если бы я точно знал, где враг…

— Что гадать? — Я дружески коснулась плеча фейри. — Сам говоришь, что образы часто лишены смысла.

Мы разошлись в разные стороны. Я стремительно взлетела по лестнице и через полминуты замерла перед дверью в кабинет декана. С ходу занесла руку, чтобы постучать, соблюдая правила, но заметила, что дверь приоткрыта.

Изнутри комнаты раздавались приглушённые голоса. Я сразу узнала требовательный тон красавицы Элизи, отозвавшийся неприятным спазмом в груди.

— Зачем тебе старые планы? Решил найти клад? — Вопрос Элизи прозвучал притворно весело.

— Корпус разрушается и требует укрепления. — Ровный и бесцветный голос Эссара холодил спину.

Я словно вернулась на полтора месяца назад, когда впервые увидела декана. Высокомерие и скука сквозили в каждом слове, противореча самому смыслу сказанного. Маска! Всё та же противная личина, от которой сводило скулы. Как он сам выносит всё это?

— Ты удивительно терпелив, Гас, — насмешливо заметила Элизи, словно отвечая на мои размышления. — Возишься с этим проклятым факультетом, неблагодарными студентами.

— Факультет важен для Совета, но Америус совсем не хочет о нём заботиться. Совет магов погряз в собственной значимости и самоуверенности. Ректор считает, что новые маги хаоса появляются в Академии сами по себе. Вероятно, зарождаются в глубине большого разлома из паутины и незримой материи, а затем готовенькие отправляются вниз. Он не думает о подготовке, созревании дара, классах и лабораториях для отверженных.

Эссар был удивительно красноречив и убедителен наедине с Элизи. Что за планы ему понадобились? И не связано ли это с заговором?

Я услышала шелест лёгкой ткани платья гостьи декана, тихие шаги, вслушивалась в малейший шорох или вздох. Шея затекла от напряжения, но было нечто, чего я совсем не хотела слышать. Отшатнулась, решив уйти, если дело дойдёт до…

— Вы с Америусом стоите друг друга. Разве ты не таков? Самоуверенный и высокомерный, — игриво поинтересовалась Элизи.

Не видя собеседников, я всё равно ярко увидела, как она тянется к Эссару, выгибается и ластится точно кошка, прикасается к нему, чтобы обнять. А он…

Почему так невыносимо думать об этом, видеть жаркие образы чужой страсти?

Я прикусила костяшки пальцев, чтобы сдержать ругательство, стояла, будто приклеившись к полу, когда душа рвалась из груди.

Бежать, бежать…

Короткая заминка, женский вздох:

— Тёмный маг сегодня неласков. Почему ты никогда не целуешь меня?

— Мне необходимы эти планы, — настойчиво повторил Гастон.

— Ничего не обещаю, — промурлыкала секретарша. — Ты не ответил, Гас.

— Разве это был вопрос? По-моему, мы всё понимаем друг про друга, — отстранённо и деловито отозвался Эссар.

— Раньше так и было. И я хотела бы получить немного больше, чем твоё великолепное тело, — голос Элизи прозвучал тихо и как-то жалобно.

— И что же изменилось? — Эссар остался холоден, хлестнув словами, зачеркнув признание любовницы.

Я снова мысленно окунулась в череду образов: лицо мага с застывшей маской презрения и насмешки. Воображение всегда было моим сильным местом и убежищем от невзгод. Оно же нередко доставляло страдания.

— Ответь сам. Я вижу, как ты смотришь на ту студентку.

— О чём ты, Элизи?

Показалось?! Глубокий, обволакивающий голос Эссара дрогнул?

Я вознесла молитву всем демонам хаоса, что не сбежала.

— Не притворяйся, Гас, — Элизи звонко, но нарочито рассмеялась. — Та дерзкая ведьма с зелёными глазами. Она миленькая на личико, фигурка, всё при ней, но неотёсанная. Совсем нет лоска и воспитания. Не для такого, как ты…

Я не дышала, пока длилось молчание Эссара, искусала себе пальцы. Ноги готовы были сорваться с места и унести меня прочь.

Скрипнуло кресло, следом прозвучал ответ Гастона:

— У неё есть нечто более важное, чем манеры. Да, Элизи. Она не для меня. Я не стал бы портить девчонке жизнь.

— Даже так?! — многозначительно воскликнула Элизи. — Уж не влюбился ли Гастон Эссар — усмиритель хаоса, убийца и предатель!

— Любовь — роскошь, которую я не могу себе позволить, — он усмехнулся. — Я посмел выжит и заплатил высокую цену. Этот взнос выжег всё.

— Как драматично! Всё это пустое! — Развеселилась Элизи. — Пора забыть прошлое. У тебя осталась страсть, — она снова жарко вздохнула. — Ты давно не делился со мной своим огнём.

— Не боишься связываться с пустотелым? — тяжело, с мрачной язвительностью спросил Эссар. — С животным без чести и совести.

Говори он со мной таким тоном, я бы остереглась и тщательно подбирала слова для ответа. Элизи не почуяла угрозы или была очень уверена в себе.

— Ой, оставь эти сказки для простого люда. Мы оба знаем, кто и зачем называет вас испорченными. Впрочем, мне по вкусу твоя испорченность. Если постараешься, я подумаю, как поступить со старыми планами. В архивах пыль и скука, сделай так, чтобы я помнила только о тебе.

Снова шелест одежд, женские вздохи в полной тишине кабинета. Затем резкий звук отодвигаемого кресла.

— Не сейчас, Элизи! — Жёстко остановил любовницу Эссар.

Я не поняла, как так вышло, но какая-то дикая пружина внутри меня заставила толкнуть дверь и ворваться внутрь.

— Здрас-с-сьте, — я нарочно состроила глупейшую физиономию. — Вот! Я пришла для отработки провинности, господин декан.