Шип и хаос. Факультет отверженных

50

— Молчи, Гас! Я всё выдержу!

Мой крик словно оттолкнулся от древних стен и распугал птиц в кустах шиповника. Я часто моргала и щурилась. Верхушка крепостной стены Академии постепенно окрашивалась восходящим солнцем. Оно начинало слепить, отражаясь в обнажённых мечах стражи. Это позволило мне думать, что не слёзы застилают взор. Сбоку под рёбра упирался клинок. Я чувствовала его холод через одежду.

— Глупая молодость, — с отеческой заботой вздохнул Америус. — Но вы-то, Эссар, опытный человек. Вы знаете, на что способны дознаватели.

— Здесь достаточно немного надавить, — самоуверенно повела плечами Элизи. — Я готова сделать так, чтобы дерзкая ведьма визжала от ужаса, а предатель говорил не умолкая.

Я не удостоила стерву взглядом, смотрела прямо перед собой. Проклятое солнце! Оно мешало мне чётко видеть лицо Гастона. Мой любимый. Мой сильный и отважный Хаос!

— Девочка ничего не знает, — хрипло и отрывисто сказал Гастон.

— Зато знаете вы, — с улыбкой втолковывал Америус, будто говорил с туповатым учеником. — Я хочу услышать обо всех участниках заговора против Совета. Вероятно, страдания этой студентки помогут вам вспомнить, что некоторые из наместников Союзных земель отправили вооружённые отряды для поддержки восстания? Какое вероломство!

— Вам ли сокрушаться о вероломстве? — ухмыльнулся Гастон. — Ваши глаза и уши в Северном городе оглохли и ослепли? Задайте им ваши вопросы.

— Дикие животные не ценят доброго отношения, — покачал головой Америус. — Приходится быть предусмотрительным и хорошо платить соглядатаям. Иногда они умирают. Всё это во имя Союзных земель, разумеется. Я спрашиваю вас Эссар. Кого ещё нам ожидать под стенами Академии? Сколько единиц?! Ну же, Эссар?! Не будьте упрямым дураком! У вас много лишних студентов?!

— Она не просто студентка, — скривившись, влезла Элизи. — Ведьма — любовница Эссара.

— Даже так? — ректор с улыбкой посмотрел на меня, затем снова на Гастона. — История любит повторять свои уроки, если они не усвоены.

Америус взмахнул рукой. Один из стражников шагнул ко мне и со всей силы дёрнул за ворот курточки. Крепкая на вид ткань разлетелась на части, а нижняя рубашка обвисла лоскутом, обнажая грудь. Я не сочла нужным стыдливо прикрываться от негодяев, только выше вскинула голову.

— Эти парни грубы, — доверительно сообщил Америус. — Лишь Великое Око знает, что им придёт в голову. После них к делу приступят дознаватели.

Стоя против солнца, я увидела только, как Гастон подался вперёд, получил удар в лицо и со стоном пошатнулся. Эссар устоял, но ему бы и не дали упасть, подпирая со всех сторон.

Как же они боялись моего мага!

— Они не дождутся страха и покорности! — закипая от гнева, крикнула я. — Не думай обо мне, Гас! Думай о свободе!

Клинок стражника готов был проткнуть мой бок, но я испытывала лишь боль за Гастона. Он держался, стоял выпрямившись и расправив плечи. Выкрутив левую руку за спину, с кинжалом у горла, Эссара держали трое воинов. Вторая рука Гаса неестественно висела вдоль туловища. Звук ломающихся костей и невольный вопль Гастона всё ещё стояли у меня в ушах.

— Пусть мы погибнем, но смерть что-то изменит! — Я не собиралась молчать. — Веди нас за собой!

Я храбрилась. Ледяной ужас сковывал ноги и плечи, охватывал спину трепетом и заползал в душу змеёй отчаянья. Каждая частичка моего тела желала жить, любить и радоваться восходам и закатам, но сейчас ненависть к Америусу, Элизи и им подобным помогала выстоять.

На миг солнце скрылось за облаками, и я успела поймать тёмный, болезненный взгляд любимого. Разбитые губы Гастона медленно двигались, неслышно повторяя: «Прости меня».

Мы оба знали, что у нас совсем нет шансов, но так и не поняли, почему угодили в ловушку.

Отряд Гастона поджидали у ворот Академии, и воинов, притворявшихся рабочими, убили после недолгого сражения. Гастон успел применить несколько сильных заклинаний, но невозможно одному бороться против армии. На него накинулись всей гурьбой и повалили на землю.

Я прибежала, когда Гаса избивали, рвали на части с десяток стражников, а ректор отдавал приказы по укреплению въезда в Академию. Иначе попасть внутрь было невозможно. Эссар должен был открыть путь для поддержки из города.

А ведь ещё несколько часов назад мы были полны надежд.

После объяснений с Гастоном прошла неделя, наполнившая мою жизнь новыми тревогами, но и невероятным счастьем. Гас и я не желали терять ни минуты короткой и полной опасностей жизни. Я привыкла чувствовать себя желанной и просыпаться рядом с любимым. Не представляла, как могла жить иначе. На факультете быстро обо всём догадались, хотя и продолжали делать вид, что ничего не знают.

Дни радости и любви пролетели так быстро, что я не поверила, когда Гастон сказал об освобождении заключённых из подземелья и атаке на Совет магов.

— Уже завтра? — с трепетом переспросила я.

Сердце сжалось от ужаса, но нетерпеливый азарт и ожидание победы выдавили беспокойство. Гас говорил скупо, не раскрывая лишних деталей. Боевая группа знала только часть плана. Мы — студенты факультета отверженных — были такой отдельной ячейкой, выполняющей собственную задачу.

Заснули с любимым вместе, а, когда Урса разбудила меня, Гастона уже не было рядом. Я в панике смотрела на пустую половину кровати, хранившую тепло любимого и никак не могла стряхнуть оцепенение. Если бы я знала, что вскоре всё рухнет в ту самую бездну, которой опасался Эссар.

— Собирайся, Кирсти. И да поможет нам богиня, — глаза наставницы блестели от возбуждения.

— Мы победим! — Я решительно сжала кулаки. — Или погибнем, но не станем больше жить как рабы.

— На этот раз мы не одни, — бросила Урса странную фразу, но не захотела объясняться.

Ранним утром, когда восход только наметился, окрасив тёмное небо, Гастон в сопровождении нескольких рабочих направился к воротам Академии. Люди, помогавшие восстановить корпус после пожара, были присланы друзьями для поддержки восстания. Всё так удачно сложилось, что нас не покидала вера в успех.

Урса и Михель собрали всех в галерее первого этажа. Накануне каждый получил активированный артефакт для себя и набор вещиц для заключённых.

— Метки потеряли силу. Чувствуете?

Студенты переглядывались и делились радостью от ощущения вернувшейся силы. Я же думала только о Гастоне, поэтому не сразу заметила, что среди сокурсников кого-то не хватает.

— Где Лиль?! Я не вижу фейри?! — Я множество раз прошлась взглядом по нашему небольшому отряду.

— Лиля уже не было в спальне, когда я будила мальчиков, — пояснила Урса.

— Он ничего не сказал, — пожаловалась Илма. — Перед сном попросил беречь себя и не выходить из корпуса, но мы и не должны выходить. Ведь так?

У Илмы тряслись губы, но она изо всех сил держалась. Дочке банкира хотелось убежать, спрятаться где-нибудь в тёмном углу факультета, чтобы переждать. Я понимала её страх. Мы все боялись и боролись с этой слабостью.

— Опять Лиль со своими штучками! Оракул! — воскликнула я, поддерживая взглядом Илму.

Я немного разозлилась на фейри, что он ничего не сказал и действует один. Волнуйся за него теперь!

— Гастон лично распределял задачи, — успокоила нас Урса. — Думайте о своей цели. Спускаемся в подземелье, убираем стражу и освобождаем рабов. Нашей магии хватит, чтобы подавить сопротивление. Из корпуса не выходим до сигнала.

Плотной цепочкой мы направились вниз. Скоро я своими глазами увижу, куда ведёт тот чёрный коридор рядом с «комнатой стыда», узнаю, как добывают хаотит.

Именно тогда всё пошло не по плану.