Шип и хаос. Факультет отверженных

30.

Я боролась. Силы постепенно покидали меня, но внезапно я ощутила свободу и рванула вверх. Никто больше не давил на плечи, удерживая под водой. Рядом раздавались сильные всплески, а через секунду тело подхватили и потянули в сторону, помогая держаться на плаву.

Я закашлялась, выплёвывая озёрную воду. Воздух точно мелкие камешки раздирал горло и лёгкие.

— Дыши, дыши, девочка, — несколько раз повторил низкий голос.

Гастон Эссар!

Я немедленно вспомнила, что произошло на берегу, закричала, но услышала лишь собственные хрипы.

— Жюли! Там Жюли! Ты! Он… я не знаю! Маг в иллюзии хаоса убил её! Это ты! Только свободный маг имеет полную силу дара. Ты умеешь превращаться в тень! Жюли бегала к тебе по ночам!

Я разрыдалась и начала вырываться.

— Тише, не трать силы. — Эссар вытянул меня на небольшой склон, крепко обхватил за вздрагивающие плечи. — Дыши глубоко.

Меня трясло, но я как-то разом размякла в руках Гастона, уткнулась в мокрую рубашку. Он размеренно гладил меня по спине.

— Вот так, Кирсти. Вот так, — прошептал декан. — Ты сильная. Ты Дикий шип и справишься.

Я шмыгнула носом:

— Дикий шип не плачет.

— Все плачут, Кирсти, — он вздохнул. — Сейчас ты успокоишься и расскажешь мне, что случилось. Я ничего не понял из того, что ты уже успела наговорить.

В объятиях Эссара было тепло и спокойно, хотя мы оба были в мокрой одежде. Утренняя прохлада начинала добираться до нас. Я отстранилась, а Гастон, как мне показалось неохотно, разжал руки.

— Лучше нам вернуться в корпус, — сказал декан, не сводя с меня глаз.

В его взгляде я увидела смесь сожаления, печали и чего-то такого, неопределимого, отчего я почувствовала себя неловко и одновременно радостно. Меня точно окатило жаром. Серые глаза Эссара больше не казались бездушными и пустыми. Погоня, борьба, смертельная опасность растворились в этом взгляде, словно исчезли в далёком прошлом.

Я встрепенулась, заставила себя вернуться к реальности:

— Жюли в озере, — единственное, что получилось произнести.

Декан нахмурился, с недоверием обернулся на успокоившуюся воду.

— Я не вижу…тела, — он сжал челюсти. — Как ты сама оказалась на озере?

— Бежала за Жюли. Тень увела её в парк. Я не успела, — от усталости слова плохо складывались в правильные фразы.

— Ты считаешь, что Жюли утонула? — лицо Гастона сделалось напряжённым.

Он прошёлся вдоль берега, всматриваясь в воду. С левой стороны водоёма буйно разрослись камыши. Среди них мы оба увидели кусочек белой девичьей сорочки. Я охнула и закрыла рот ладонью. Всё уже казалось жутким сном, но обернулось такой же страшной правдой.

Эссар развернулся ко мне. Тон мгновенно изменился:

— Идите в корпус, Кирстен Шип. Сразу зайдите к доктору Михелю. Пусть он вас осмотрит и даст отдохнуть в лазарете, — с расстановкой приказал декан.

Я помотала головой, показывая, что не собираюсь уходить. В этом ему меня не переупрямить. Думать я могла только о Жюли. Я потеряла время, не успела, не спасла…

Эссар не стал спорить и ругаться. От здания факультета к нам быстро шагал лекарь. Как и Эссар он был очень легко одет. Мы нередко видели, как декан и Михель бегают по утрам, занимаются на площадке для развития силы и ловкости. Сегодня они оба почему-то поднялись слишком рано.

— Девочка наглоталась воды, — пояснил Эссар, подоспевшему доктору. — Вторая… Вторая утонула.

Каждый раз Гастон спотыкался на словах о смерти маленькой колдуньи. Я видела, как он сжимает зубы, а взгляд стекленеет. Михель что-то спрашивал у меня, а я, не отрываясь, смотрела только на Эссара.

Декан несколько секунд постоял на берегу, рубаха облепила тело и движения стали скованными. Рывком он сорвал с себя мокрую тряпку и пошёл в воду. Пока он плыл к камышам, я следила за размеренным напряжением мышц на спине и плечах Гастона, ритмичными взмахами рук. Тело Эссара хранило секреты: старые рубцы, глубокие шрамы и ожоги говорили о многом.

Уже в Академии я слышала истории о прошлом, когда захватчики пытали непокорных магов хаоса. Пришедшие из западных земель, стихийники вызнавали у бунтарей, где скрываются отряды отверженных, чтобы уничтожить их или забрать для работ в подземной тюрьме.

Эссар был одним из восставших? В голове не укладывается! Или именно тогда он предал товарищей по сопротивлению?

— Со мной всё хорошо, — выдавила я, когда лекарь принялся меня тормошить.

Добрый Михель решил, что студентка не в себе или готова упасть в обморок. Я улыбнулась ему, но, видимо, неубедительно, потому что он покачал головой.

— Иди-ка, детка, греться. Разбуди Урсу. Она тебе поможет. Здесь ты ничего уже не исправишь.

— Я останусь. Я должна увидеть Жюли, — упрямо ответила я.

Гастон выходил из воды, и она ручьями стекала по его подтянутому телу: узкие бёдра, широкие плечи, застывшее, хищное лицо с правильными чертами…

Невозможно красивый!

Он нёс Жюли. Потемневшие от влаги медные локоны юной ведьмы раскачивалась в такт шагам.

Я должна была скорбеть по подруге, а у меня перехватило дыхание от вида мокрого декана.

О чём я думаю! Почему рядом с Эссаром превращаюсь в безмозглую курицу?! Дикий шип не должен поддаваться! Я обещала маме, что не отдам своё сердце за красивые глаза и сладкие речи.

— Жюли, — прошептала я.

Снова подступили слёзы, и я решительно смахнула их ладонью.

Эссар положил колдунью на траву так бережно, словно она просто уснула, и он боялся её разбудить. Доктор Михель присел рядом, чтобы осмотреть тело. Вскоре лекарь с сожалением положил руку на плечо Гастона, что-то тихо сказал.

Я так и не смогла подойти ближе, застыла, скрючилась на берегу озера. В груди ныло и жалило.

Почему я не спасла Жюли?