Легенды рябинового леса

— Лучше.

Он поднял свой стакан и задержал его передо мной.

— За то, чтобы твои мечты сбылись.

Я чокнулась своим бокалом с его. Сделав глоток, я спросила:

— Так о чём же ты мечтаешь, Эйс Вуд?

Он откинулся на спинку стула с высокой спинкой и потягивал виски.

— Я мечтаю, чтобы мы могли научиться жить в мире в Неверре. Что Благие, Неблагие и калидум работают вместе, а не друг против друга. Что моя младшая сестра обретает свой голос. Что мой отец слушает меня, а не Грегора и Лио. Чтобы охотники никогда не убивали других фейри. Что однажды я буду свободен и навсегда покину Неверру.

— Неужели это действительно такое плохое место для жизни?

— Оно неплохое, но всё идёт не так, как должно быть. Мы живём в архаичные времена, когда всё, все отношения просчитаны. Где подавляется свобода слова. Тебе нужно завести правильных друзей. Если ты сделаешь неправильные выводы, тебе будет объявлен выговор. И наказание.

— У тебя много друзей? Кроме Круза?

— У меня есть двое, но мне сказали, что они не те друзья.

— Кто тебе это сказал?

— Отец, мать, Грегор, мои верные друзья…

— Ты всё ещё видишь своих неправильных друзей?

Он поставил свой пустой стакан и опёрся локтями о стол.

— Я сейчас сижу напротив тебя?

— Да.

— Ты думаешь, я позволяю людям диктовать, что мне делать?

— Разве они тебя не наказывают?

— О да.

— Как?

— Я не буду перечислять тебе все мои наказания, но моё последнее — жениться на наложнице моего отца и признать отцовство их ребёнка.

Я опрокинула свой бокал шампанского. Он не разбился, но содержимое вылилось и потекло на колени Эйса.

— Мне жаль.

— Мне тоже очень жаль себя.

Я не думала, что он имел в виду его промокшие серые джинсы.

Официант снова вышел из темноты с салфеткой в руке. Он начисто вытер стол, затем протянул Эйсу свежую салфетку.

— Мы возьмём два дегустационных меню и ещё два таких же, — Эйс указал на наши пустые бокалы. — Ты ешь всё, верно?

Я кивнула. Официант снова отступил в темноту.

— Почему у стольких человеческих девушек аллергия на всё подряд? — спросил он.

— Они следят за своим весом.

— Ты следишь за своим весом?

— Нет. Хотя я должна была бы. Я слишком часто забываю поесть.

— Как можно забыть поесть?

— Живёшь над оживлённым кладбищем в оживлённом городе. У человека есть много забот, например, пережить всех её посетителей.

Эйс усмехнулся.

— Мне было интересно кое-что, что я узнала из книги Холли — я должна сказать, Лея. Очевидно, её написала мать Холли… Почему ты хмуришься? — спросила я.

— Эм, Холли — это Лея. Она просто сменила имя, когда вернулась в Роуэн. Было бы подозрительно, если бы она этого не сделала.

— Что? — я взвизгнула.

— Тебе не показалось странным их сходство?

Единственная фотография Леи, которую я когда-либо видела, была на моей тумбочке. Она была молода на ней. Я знала Холли только как старую женщину.

— Но Лея умерла в… когда она умерла? — Она похоронена на нашем кладбище, рядом с Чатвой.

Воспоминание об их одинаковых шрамах вернулось ко мне. Я закрыла ладонью рот.

— Чёрт возьми… Холли была Леей? — Почему я так удивилась? Я ужинала с фейри. Я двигала воду своим разумом. В этот момент меня уже ничто не должно было шокировать.

Эйс выглядел удивлённым.

— Почему ты мне не сказал? — прошипела я.

— Ты никогда не спрашивала.

— Как я могла спросить?

— Ты могла бы спросить: "Холли и Лея — один и тот же человек?"

— Ты знаешь, что я имею в виду.

— Не думал, что это будет иметь значение.

Технически, это было не так. Хотя я могла бы спросить её о Чатве и о её отце. Знала ли она их дедушку? Или он умер до того, как они родились? Моё генеалогическое древо было несколько расплывчатым. Может быть, мне стоит нарисовать…

— Что ты собиралась рассказать мне о книге Холли? — спросил он, по-деловому сцепляя свои длинные пальцы на столе. — Чему ты там научилась?

Что я хотела ему сказать? Мне пришлось покопаться в мыслях… Чудесным образом это вернулось ко мне.

— Я узнала, что первый портал, который открыли ваши люди, был на маяке Белла-Пойнт. Почему Мичиган? Почему бы не Лондон, или зона 51, или ещё что-нибудь более захватывающее?

— Когда был построен и заколдован первый астиум, позволяющий нам путешествовать, он привёл нас в этот штат. Только гораздо позже мы узнали, как запрограммировать GPS-координаты в астиумах.

Я уже собиралась расспросить его подробнее об этих астиумах, когда официант принёс нам закуски, разложенные на изящнейших керамических блюдах. Маленькие произведения искусства: блестящие ломтики рыбы, расположенные веером и усеянные густым соусом и веточками шисо; обжаренные во фритюре рисовые шарики, увенчанные пряным татаки из тунца; нежные креветки, разрезанные пополам и поданные в бокале для мартини.

Палочками для еды я отщипнула кусочек рыбы, обмакнула его в соус, затем положила на язык, где он растаял.

Должно быть, я застонала от удовольствия, потому что Эйс улыбнулся.

— Вкусно?

Я покачала головой.

— Невероятно.

Он попробовал один, затем кивнул.

— Даже для тебя? — спросила я.

Он нахмурился.

— Что ты имеешь в виду, даже для меня?

— Я имею в виду… ты живёшь здесь уже давно, и у тебя безграничная сумма денег. Ты должен всё время есть вкусную еду.

Он уставился на меня через стол с такой пристальностью, что я опустила взгляд.

— Хочешь верь, хочешь нет, но я всё ещё открываю восхитительные вещи.

Я взяла креветку на вертеле и отправила её в рот. Аромат взорвался на моём нёбе, на мгновение уничтожив моё нарастающее беспокойство. Однако после того как я проглотила, нервозность вернулась, окутав меня жаром, который заставил меня пожалеть, что я не сижу под вентиляционным отверстием кондиционера.

— Ты в порядке, Катори? — спросил он.

Я с трудом сглотнула и кивнула. Должно быть, он использовал каптис. Это было единственным логическим объяснением моей тревоги. Я собиралась сказать ему, чтобы он прекратил, но что, если… что, если он им не пользовался?

— Покажи мне, как работает капсис? — спросила я вместо этого. — На мне. Покажи мне, — если бы я не чувствовала себя иначе, то, по крайней мере, была бы уверена, что мной манипулируют.

Он приподнял бровь.

— Ты уверена?

— Да, — мой пульс уже участился.

Ни один мускул на его лице не дрогнул, только глаза сместились. А потом что-то тёплое и мягкое коснулось моей кожи, потекло по подбородку, шее, скользнуло между грудями, по ним. Мои соски затвердели. Я хотела вцепиться в шёлк, который сковывал мои груди, освободить их. Его губы приоткрылись, и на секунду я подумала, что он собирается наклониться, сорвать ткань зубами и провести языком по моей чувствительной коже.

Он смотрел на них. Он хотел их. Хотел меня.

Нет! Я ему не нужна. Я моргнула, на мгновение пораженная мыслью, которая противоречила всему, что я чувствовала.

Моё колено стукнулось об его под столом. Это было всего лишь колено, но оно вызвало серию взрывов на моих бёдрах. Неужели он тоже это почувствовал?

Я наблюдала за его лицом, наблюдала за его приоткрытыми губами. Он действительно хотел меня.

Я скользнула рукой под стол, коснулась его ноги, провела пальцами вверх по его твёрдому бедру, всё время не сводя с него пристального взгляда. Его зрачки запульсировали, когда мои пальцы медленно поднялись выше. Как раз перед тем, как я смогла провести по нему костяшками пальцев, он отпрянул, заскрежетав ножками стула.

Моя рука соскользнула с его колен.

Тихий вздох вырвался у меня.

Что, чёрт возьми, я только что сделала?

Покраснев, я вернула пальцы на салфетку и уставилась на лопающиеся пузырьки шампанского.

В двух вещах я была уверена: во-первых, он никогда раньше не использовал каптис против меня, во-вторых, я была в беде.