Легенды рябинового леса

ГЛАВА 37. НОВОЕ ТАТУ

Вокруг моей шеи тянулась замысловатая арабеска с завитками, шипами и плавными изгибами. Она продолжалась почти до верхнего позвонка и пульсировала, как татуировки Каджики. Моему затуманенному мозгу потребовалась секунда, чтобы понять, откуда это взялось.

— Я конфисковала пыль Стеллы?

— Ты охотница. Ты мне скажи, — голос Эйса был обжигающим.

Я вздрогнула. Комната была похожа на холодильник. Я прикоснулась к татуировке, почувствовала, как она бьётся под кончиками пальцев, как пульс. Она была живой. Я ожидала, что она задушит меня, пробьёт кожу и снова просочится в гортань.

Дрожа, я подняла лицо, повернула голову из стороны в сторону. Я поискала дыру, которую, как я помнила, чувствовала, но всё, что я увидела, была татуировка.

— Почему папа и остальные ничего не сказали?

— Я посыпал твою шею пылью, чтобы они увидели повязку.

Рефлекторно я закрыла рот. Старалась не дышать.

— Расслабься. Я не планирую заканчивать неудачную попытку Стеллы убить тебя. Хотя мне, наверное, следовало бы.

Боль заполнила во мне те места, которые больше не болели.

— Почему ты… так говоришь?

— Почему ты выбрала их, Кэт?

Мурашки пробежали по моим рукам от мрачности его голоса.

— Я их не выбирала, — пробормотала я.

— Тогда откуда у тебя эта грёбанная татуировка на шее? — он взревел. — Как получилось, что рана на твоём плече зажила?

Я отпрянула от его повышенного голоса.

— Не кричи на меня.

Он сжал переносицу между большим и указательным пальцами и просто вдохнул.

— Ты знаешь, я чуть не убил её. Почти. Но ты умирала, и я не хотел выпускать тебя из виду, и она сбежала, — он дышал долго и тяжело. — Я бы пошёл за ней, но я ожидал, что твоё человеческое тело подведёт. Я ожидал, что мне придётся тебя возвращать. Я и не подозревал, что твоё тело больше не человеческое. Я и не знал, что в твоей крови столько железа, что оно примагнитит пыль Стеллы.

Я повернулась к нему лицом. Его лицо дрогнуло.

— Новые охотники… они напали на меня сегодня утром. Ты бы знал об этом, если бы вернулся, но ты вернулся не за мной, — слёзы свободно текли по моим щекам. — Тем не менее, Каджика был там. Он спас меня, — я говорила медленно, с большим трудом, но, по крайней мере, я говорила. — Одна из их стрел попала в меня. Он вытащил её, а затем использовал свою кровь, чтобы исцелить меня. Я сказала ему не делать этого, но я была слишком слаба, чтобы оттолкнуть его. Так что я не знаю, что, чёрт возьми, происходит внутри меня сейчас. — Я вытерла слёзы рукавами больничного халата. — Почему бы тебе не сказать мне, Эйс? Я что, охотница?

— Ты исцелилась и конфисковала силу.

Я опустила голову и понизила голос до шёпота, чтобы задать решающий вопрос.

— Но разве я пахну так же, как они?

Он так долго молчал.

Как это могло случиться со мной? Я снова вытерла щеки, на этот раз тыльной стороной ладони. Я думала, что у меня будет выбор, но Холли солгала.

Она лгала обо всём!

Я закрыла глаза и снова повернулась к окну.

— Почему ты вообще всё ещё здесь?

Я снова подняла веки, уставилась в окно, изучая странную татуировку, которая обвивала мою шею. Я с трудом сглотнула, и пыль под моей кожей сдвинулась по своим новым следам.

Эйс стоял позади меня. Наши взгляды встретились в чёрном стекле.

Его лицо в зеркале приблизилось к моему.

— Ты пахнешь не так, как они.

Я приподняла бровь.

— Нет?

Он отрицательно покачал головой.

Моё сердце пропустило удар надежды. Могла ли кровь Каджики не преобразить меня?

Он опустил взгляд на несколько дюймов пола, отделяющих мои босые ноги от его коричневых замшевых туфель.

— Но ты другая, так что я не знаю, значит ли это что-нибудь.

— Есть ли какой-нибудь способ выяснить это? — прошептала я. Было ли во мне раньше что-то от фейри? — Я оживила птицу! — я повернулась к нему. — Очень давно. Очевидно, это качество фейри. Может быть, я могла бы попытаться исцелить другое животное. Поблизости должна быть ветеринарная клиника…

Он снова поднял свой пристальный взгляд на меня. Веселье окрасило выражение его лица.

— Может быть, сначала ты могла бы исцелить себя.

— Но я хочу знать, Эйс. Мне нужно знать.

Он потянул себя за корни волос, растрепав их ещё больше, чем они уже были.

— Ты когда-нибудь слышала поговорку "незнание — это благословение"? Как только ты узнаешь, это всё изменит.

— Больше, чем уже есть?

— Кэт, если ты… Если ты охотница, тогда… тогда…

— Мы не можем быть друзьями? Это так похоже на нравы девятнадцатого века, — я улыбнулась.

Казалось, его это ничуть не позабавило.

— Если находиться в моём присутствии не пытка, тогда я не понимаю, почему мы не можем потусоваться. Борго и Ишту были друзьями, — как бы. — Джекоби и Негонгва были дружны.

— Чёрт возьми, Кэт, я не хочу быть твоим другом.

Я моргнула.

— Я думала, что мы были друзьями, — по крайней мере, начинали. Неужели я так неправильно поняла наши отношения? Я заправила прядь волос за ухо. Мои пальцы дрожали.

— Почему Стелла напала на тебя, Кэт?

Вот почему он остался… чтобы взять у меня показания. Я была так оскорблена, что почти не ответила.

— Она напала на меня, потому что я сказала ей, что она ужасный человек.

— Значит, ты не угрожала убить её?

— Я когда-нибудь угрожала кого-нибудь убить?

— Я почти уверен, что ты угрожала мне раз или два, — в его голосе слышался лёгкий юмор.

Я пристально посмотрела на него.

Его веселье исчезло.

— Я дала тебе то, что ты хотел, а теперь, пожалуйста, уходи, — мои слова были холодными и ровными.

Его глаза блестели, как будто огонь в его венах танцевал за зрачками.

— Ты не дала мне того, чего я хотел.

— Чего ещё ты хочешь, Эйс? — спросила я, одновременно обескураженная и оскорблённая. — Какое ещё признание или свидетельство тебе нужно от меня?

— Признание? — он хмыкнул. — Я здесь, потому что твоя грёбанная метка мерцала на моей руке сегодня вечером, Кэт.

Конечно. Мой волшебный поводок… Я так сильно прикусила нижнюю губу, что подумала, что у меня пойдёт кровь. Это наверняка заставило бы его сбежать. В конце концов, это было, вероятно, в десять раз более смертоносно, чем когда Борго использовал её для совершения самоубийства.

— Моя метка много раз вспыхивала после Детройта. Тогда ты не пришёл.

Он зарычал, как будто был зол на меня!

— Я ждал, когда закончится Ночь Тумана! Вот почему я не пришёл. Вместе с Крузом и Лили мы охраняли порталы. Их там сотни! Я точно не мог уйти.

— И всё же ты сделал это.

— Потому что метка начала выходить из строя. Мигала. Гасла, — его глаза впились в мои. — Я думал, ты… Я думал, ты умерла.

— К несчастью для тебя, я этого не сделала.

— Да. Было бы намного проще, если бы ты это сделала.

Я вздрогнула.

— Ты действительно понятия не имеешь, чего я хочу? — его голос стал таким же грубым, как и взгляд.

Внезапно меня осенило.

— Ты хочешь, чтобы я прочитала книгу! Тебе удалось напечатать её, и теперь ты хочешь, чтобы я её прочитала.

— Что?

— Книга. Ты нашёл коробку. А потом вы её напечатали, не так ли? Была ли кража вообще реальной? — я скрестила руки на груди. — Или ты притворился, что её украли, чтобы я не получила копию в руки?

— О чём, чёрт возьми, ты говоришь?

— Это вопрос ”да" или "нет".

Он бросил на меня страдальческий взгляд.

— Как ты могла даже намекнуть на такое?

Мои руки затекли, как и всё остальное тело.

— Просто ответь на вопрос.

— Я вернул коробку, — медленно сказал он, — но он расплавил металлические пластины.

Я наблюдала, как боль превращается во что-то совершенно другое. Сожаление? Чувство вины?

— Холли оставила инструкции, что если фейри попросит коробку, всё внутри должно быть уничтожено. Если бы я не появился, ты бы получила свою книгу, — его голос был низким, недовольным. — Мне жаль, что я пытался спасти положение.

Как тающая глыба льда, моя напряжённая поза растаяла, и мои руки разжались, упав обратно по бокам.

— Если он знал, кем ты был, тогда он знал, кем была Касс.

— Она даже не знает, кто она такая. И он не охотник, так что он никак не мог её почувствовать.

Он подошёл к окну, положил руки на подоконник и посмотрел на тёмный город.

— Тогда кто же он такой?

— Друг твоих предков. Знающий друг. Я не заметил в нём ничего магического, — он сжал губы, затем слегка расслабил их. — Я оставил его в довольно плохом состоянии.

— Он будет жить? — спросила я

Он повернул голову в мою сторону.

— Я не хожу и не убиваю людей.

Я ничего не сказала, просто уставилась на его безупречные костяшки пальцев. Они не обнаруживали никаких признаков имевшей место борьбы. С другой стороны, он не был сделан из крови, поэтому на его плоти никогда не было синяков.

— Ты сердишься на меня? — спросил он после долгого молчания.

Я снова посмотрела на отражение его лица в стекле.

— За то, что наказал этого человека? Нет, — ещё одна волна тишины пронеслась над маленькой больничной палатой, над нами. Всё это время я не сводила с него глаз. — Хотя мне немного обидно, что ты раньше обращался со мной как с предателем.

— Здесь то же самое, — он отодвинулся от окна и повернулся ко мне.

— Мне больно, что ты не хочешь быть моим другом, — продолжила я.

— Почему это так больно?

— Потому что, Эйс, хочешь верь, хочешь нет, но ты мне небезразличен.

— Если бы я был тебе не безразличен, ты бы доверяла мне.

— Как будто ты мне доверяешь? — я выстрелила в ответ. Моё дыхание вырывалось короткими, резкими рывками, сердито ударяясь о нёбо и язык. — А теперь не мог бы ты, пожалуйста, сказать мне, почему ты всё ещё здесь? Я устала. Я действительно устала. И мне больше не хочется играть в игры в угадайку.

Как будто подпитываемый его эмоциями, жар его кожи, казалось, удвоился. Он вспыхнул в неглубоком пространстве между нашими телами. Лизнул мою кожу. Я вздрогнула, когда он пришёл на смену холоду.

Его глаза остановились на моём лице, впитывая каждое моё подёргивание, прищурившись на моём дрожащем рте. Он выглядел бесконечно взбешённым, и, хоть убей, я не понимала почему. Я ответила на все его вопросы. Он ответил на все мои вопросы. Из-за чего ещё оставалось бороться? Из-за чего ещё было злиться?

— Эйс, чего ты хочешь? — спросила я мягко, но резко.

Наконец-то я получила свой ответ. Это определённо был не тот ответ, которого я ожидала.

Он схватил меня за обе стороны лица и прижал свои губы к моим. Его быстрые вдохи наполняли мой рот, согревали мой язык, заставляли пылать каждый дюйм кожи на моём теле. Его обжигающие пальцы прошлись по всей длине моей шеи, по изгибу плеч, запутались в моих волосах, обхватили мой затылок.

Он заставил мои губы приоткрыться ещё больше, прикоснулся своим языком к моему. Его вкус, его тепло вызывали у меня головокружение и эйфорию. Это вернуло меня в Детройт, в ресторан на крыше, где я сгорала от унижения. Теперь я сгорала от желания. Изысканного желания.

Наконец я поцеловала его в ответ, соответствуя его голоду, его импульсу, его интенсивности. Я поцеловала его за все те разы, когда он спасал меня, и за все те разы, когда он защищал меня, за все те разы, когда мы ссорились, и за все те разы, когда мы мирились. Я поцеловала его, потому что мечтала поцеловать его в течение нескольких дней… недель. И было так больно думать, что этого больше никогда не случится.