Легенды рябинового леса

ГЛАВА 34. КРОВЬ ОХОТНИКА

Каджика бросился на меня и заскрежетал зубами, когда стрелы дождём посыпались ему на спину.

Я была слишком поражена, чтобы двигаться, слишком ошеломлена, чтобы кричать, слишком потрясена, чтобы дышать. Я лежала неподвижно. Совершенно неподвижно. Единственное, что двигалось на моём теле, был оперённый хвост стрелы, застрявшей у меня в плече. Он дрожал в тёплом воздухе.

— Остановитесь! — Каджика зарычал.

Я подумала, что он имел в виду, уставившись на стрелу, поэтому я зажмурилась. А потом я начала дрожать. Даже мои зубы стучали. Я чувствовала себя невероятно холодной и невероятно хрупкой. Каджика был прав — я не была достаточно сильной, чтобы защитить себя. Недостаточно быстрой. Недостаточно проницательной. Он почувствовал охотников, я — нет. Как я должна была выжить с такими плохими инстинктами?

Я искала внутри себя дремлющую силу, которая проявилась в последний раз, когда мою кожу пронзила стрела, но она, должно быть, пряталась, потому что я оказалась с пустыми руками.

Длинные пальцы коснулись моей щеки.

— Катори, ты в порядке? — голос охотника теперь звучал мягко. Такой же мягкий, как его рука. — Катори?

Я открыла глаза. Слёзы потекли ручьём и капали мне в волосы.

— Они подстрелили меня, — прохрипела я.

— Я знаю. Мне жаль. Я заставлю того, кто это сделал, заплатить. Но сначала мне нужно вытащить из тебя эту стрелу.

В лесу было тихо. Трава неподвижна. Воздух неподвижен.

— Они ушли? — прошептала я.

— Они ушли, — он опустился на колени и обхватил одной рукой вонзённую стрелу. Он положил другую руку мне на ключицу. — Они думают, что ты фейри. Я сказал им, что это не так, но они сказали, что почувствовали что-то…

Без предупреждения… без обратного отсчёта, Каджика вырвал стрелу из моей плоти. Нечеловечески пронзительный вой вырвался из моего рта и наполнил воздух.

— Прости меня, Катори, — сказал он. — Теперь она вышла. Одним куском.

Я даже не подумала об осколках. Я повернулась на бок, и меня вырвало тостом и водой с завтрака. Я чувствовала себя так, словно меня вывернуло наизнанку. Я бы не удивилась, если бы мой желудок выскочил у меня изо рта.

Монохромные точки заплясали у меня перед глазами. Мой пульс бешено колотился в венах. Моя рука горела.

Каджика схватил её. Я сжала пальцы в кулак и попыталась прижать его к себе, но у меня не было сил.

— Почему отметина на твоей руке выросла? — спросил он.

Я не ответила ему. Я не хотела ему отвечать. Его это не касалось.

Холодный пот выступил у меня на лбу, смешанный со слезами.

— Болит, — захныкала я. — Жжет.

— Это из-за твоей стороны фейри.

Я стиснула зубы, когда ожог проник глубже, охватил всё моё плечо. Стрела Борго по сравнению с этим слегка задела мою кожу.

— Ты можешь заставить боль уйти?

— У меня нет никаких трав или бальзамов, но у Гвенельды есть немного на ферме.

— Я не собираюсь туда возвращаться. Никогда туда не вернусь, — захныкала я.

— Есть ещё одно решение, но я не уверен, что оно сработает.

— Всё, что угодно, Каджика. Всё, что угодно, чтобы остановить… — я стиснула зубы, когда мучительная боль распространилась по моей руке, сжала грудь.

Каджика сорвал с меня пропитанную кровью футболку, затем схватил одну из стрел в траве и полоснул ею по ладони. Он положил свою кровоточащую руку на моё пульсирующее плечо.

Я в ужасе уставилась на его решение.

— Ты заставляешь меня… заставляешь меня…

— Я пытаюсь исцелить тебя своей кровью, Катори. Это всё, что я делаю.

— Н-Но…

— Но это может обратить тебя? Холли сказала, что должна быть голубая луна, а следующая взойдёт только через несколько недель, так что тебе не нужно беспокоиться о том, что станешь одной из нас.

Я в ужасе уставилась на него. Что, если он ошибался? Что, если крови охотника, текущей по моим венам, было достаточно, чтобы изменить меня? Я не хотела быть охотником. Я не хотела быть частью племени людей, которые стреляли в других, потому что они отличались от них.

Я отшвырнула руку Каджики, села и встала одним плавным движением. Инстинктивно я прижала руку к себе.

— Если это сделает меня охотницей, Каджика, я не буду участвовать в твоей битве! Я буду… Я буду… — я была так зла, что мои мысли путались. — Я буду… — Что бы я сделала? Выгнала их из Роуэна? Пила уксус прямо из бутылки, чтобы отравить мою Неблагую сторону? Сработает ли это вообще?

— Твоя рана зажила, — спокойно сказал он.

Я побледнела и уставилась на своё плечо. Неужели я исцелилась, потому что… потому что…? Я не смогла закончить свою мысль.

Вытирая окровавленные ладони о джинсы, Каджика поднялся.

А затем он потянулся назад, согнув обе руки, и вытащил пригоршни стрел из своей спины. В своей боли и ярости я забыла, что он использовал своё тело, чтобы защитить меня.

Я уставилась на него с открытым ртом. Я хотела сказать "спасибо тебе", но у меня перехватило горло.

Он бросил на землю ещё одну пригоршню белых палочек. Сколько лучников пряталось в густой листве? Сколько стрел они выпустили?

— Я пойду, поговорю со своим кланом. Я найду виновных и накажу их в соответствии с нашими законами. Но прежде чем я уйду… Прежде чем я их накажу, я хочу знать, почему твоя метка изменилась.

Я полагала, что многим ему обязана, но как бы он отреагировал? Передумает ли он наказывать своих людей? Будет ли он поощрять их снова открывать огонь по мне?

— Почему теперь это выглядит как буква ”W", Катори? — спросил он.

Я глубоко вздохнула.

— Потому что Круз передал мою метку Эйсу.

Он нахмурился.

— Это невозможно.

— Они нашли способ.

— Какой способ?

— Лили не хотела, чтобы я была связана с её женихом и…

— Как они это сделали? — его голос разнёсся над полем, над дорогой, над забором, окаймлявшим нашу собственность.

Меня так и подмывало сказать ему, что это тёмная магия, магия Неблагих, магия охотников… Но я прикусила язык. Если бы я открыла эту банку с червями, наружу вылезло бы ещё столько открытий о беспозвоночных. Начиная с того факта, что охотники были просто разновидностью фейри, созданной с кровью вместо огня, а не типом человека.

— Они сотворили заклинание.

— Ты позволила им использовать магию фейри на тебе? — прошипел он.

— Да. Точно так же, как я позволила тебе использовать магию охотника на мне.

— Как ты смеешь сравнивать меня с ними! Как ты смеешь! — он покачал головой, отступая от меня, его волосы развевались вокруг лба, как крылья ворона.

Я сложила руки перед собой. Моё тело снова задрожало, но на этот раз не от страха или физической боли. Оно дрожало от нервов, от его упрёка, от уныния…

После того, как Каджика скрылся из виду, я поискала в лесу сверкающие глаза или блестящие наконечники стрел. Я ничего не видела, но знала, что это ничего не значит. Я вытерла глаза и посмотрела на небо, жалея, что моя метка не вызвала Эйса.

Я задумалась над тем, что сказал Каджика… что, возможно, фейри украли металлические пластины. Неужели Эйс просто изобразил огорчение, услышав новость о краже? Была ли его забота обо мне спектаклем?

Эта мысль причиняла боль гораздо большую, чем стрела, пронзившая мою руку.

Кровь Каджики исцелила обе мои раны. Место попадания было все еще немного светлее, но моя кожа снова срослась, не сморщившись и не затвердев. Я должна была почувствовать облегчение, но во мне текла чистая кровь охотника, и одному Богу известно, что это могло сделать. Я успокоила себя тем, что для трансформации моего тела нужна голубая луна. Это было то, что Холли — я имею в виду, Лея — сказала. И всё же это меня раздражало.

Я осторожно подобрала все окровавленные стрелы с травы и засунула их в мусорный контейнер за нашим домом. Я бросила туда свою разорванную футболку, а затем пошла обратно к дому в лифчике. Я сняла с себя всю одежду и приняла душ. Засохшая кровь розовыми ручейками стекала по моей коже и исчезала в канализации. Я тщательно вымыла лицо и вымыла волосы. Я чувствовала себя чище, но не спокойнее.

Каждый раз, когда я закрывала глаза, я видела, как с неба падают стрелы, я видела убитое горем лицо Каджики, я видела, как из меня льётся кровь. Я помассировала плечо, нащупывая небольшие впадины или затвердевшие выступы, но моя кожа была мягкой и гладкой. Снаружи я выглядела как та же самая Катори, которая проснулась этим утром — на одну рану меньше. Внутри раны были повсюду. Я была изранена, озлоблена и напугана.

Наконец я выключила душ и вытерлась. Мои руки и предплечья дрожали. Мне было холодно. Очень холодно.

Высушив волосы, я натянула толстый чёрный свитер и чёрные леггинсы. Поправив размазанную тушь, я позвонила Касс.

Мне нужен был друг.

Если бы только я могла рассказать этому другу всё.

— Ты в "Би"? — спросила я после того, как она ответила.

Она шмыгнула носом.

— Нет.

— Ты плачешь? — моя тревога исчезла, когда я услышала новые рыдания. — Что происходит?

— Бабушка… она только что умерла… — она икнула. — Я не успела попрощаться, Кэт. Я пришла сюда слишком поздно.

Астра умерла? Может ли этот день стать ещё хуже?

— Ты совсем одна?

— Нет, Фейт здесь. А мама и Джимми уже в пути.

— Где это здесь?

— Больница Милосердия.

— Я сажусь в свою машину прямо сейчас.

— Хорошо, — ответила она тихим голосом.

Я гнала как сумасшедшая, совершенно не соблюдая скоростной режим. Астра была фейри, поэтому она распадется, когда огонь гас в её венах потухнет. Как скоро это произойдёт? Мне нужно было добраться туда до того, как это произойдёт, иначе у Касс и Фейт было бы чертовски грубое пробуждение. Может быть, Этта доберётся туда первой. Может быть, у неё будет время вытащить мать с больничной койки до того, как это случится. Знала ли она вообще, кто она такая?

Вернётся ли Стелла домой ради этого?

Боже, помоги мне, если бы она была там…

Я гнала машину так сильно, что мне показалось, будто она буквально летит. К счастью, это был не час пик, и на дорогах не рыскали копы. Я слишком быстро съехала по пандусу в сторону Маллегона и чуть не вылетела с обочины автострады. Мне нужно было притормозить, если я не хотела закончить так же, как Астра. Я плелась по городу в более неторопливом темпе. И всё же я ехала быстрее большинства машин.

Когда я увидела огромный белый куб, в котором располагалась больница, я резко вывернула руль вправо и направила машину на стоянку. Я свернула на первое свободное место и побежала в больницу.

— Астра Сакар. В какой она палате? — спросила я одну из медсестёр на приёме.

— Комната 503. Пятый этаж. Вы член семьи?

— Да, — сказала я, бегом направляясь к ряду лифтов.

Когда я поднялась на пятый этаж, до меня дошло, что всего час назад в меня стреляли, и теперь я нахожусь в больнице по совершенно другой причине. Должно быть, я постукивала ногой, потому что два человека уставились на мою туфлю. Я прижала подошву к полу лифта и сделала пару успокаивающих вдохов.

Когда двери открылись, я проскочила через них и последовала по указателю, показывающему на палату 503.

Внутри было пять человек. И это не считая Астры.

Стелла вернулась.