Всё не так! (книга 1)

Доклад сеньориты Изабеллы Галчинни Фабрицио выслушал с огромным интересом. Девушка горячо хвалила свою новую подчиненную.

- ... сеньорита Агнесс уже почти не делает ошибок! Всегда уточняет непонятное, выполняет всё четко и очень быстро. Знаете, это так странно. Ведь она оксорийка, а её знание акладийского - почти идеальное. Полагаю, далеко не все образованные оксорийцы могут похвастать подобной грамотностью...

- А как она относиться к самой работе? Нравится ли ей то, что она делает?

Сеньорита Изабелла на минуту задумалась, а потом медленно ответила:

- Сеньорита О'Коай никогда не выказывала недовольства по поводу своих рабочих обязанностей. В самом начале нашего сотрудничества она много задавала вопросов, но это, как мне кажется, закономерно для того, кто только начал работать... Честно говоря, я даже не знаю что вам ответить!

- Насколько я знаю, вы с сеньоритой Агнесс подружились?

Взгляд у сеньориты Изабеллы стал настороженным, и она быстро проговорила:

- Немного. Но это никак не отражается на моём докладе, сеньор Фабрицио! Я умею разделять работу и личностные отношения!

Фабрицио добродушно усмехнулся и поднял руки вверх:

- Простите, если обидел вас своим вопросом. На самом деле я хотел попросить вас оценить нравится ли работа сеньорите Агнесс именно с дружеской точки зрения. Обещаю: что бы вы не ответили, это никак не повлияет на дальнейшую работу вашей подчиненной.

Сеньорита Галчинни ощутимо расслабилась и, ещё немного подумав, мягко ответила:

- Как мне кажется, сеньорите Агнесс не очень по нраву её занятие. Она... делает его хорошо и даже, кажется, находит в нём что-то своё интересное, но... иногда я чувствую будто она не на своём месте... словно ей было бы гораздо интереснее заниматься чем-то другим... Ещё раз повторюсь: это просто моё внутреннее ощущение. Если всё и обстоит подобным образом, то опять же подчеркну: это точно никак не влияет на работу сеньориты Агнесс О'Коай...

- Хорошо, сеньорита Галчинни. Я понял вас, - Фабрицио мягко и доброжелательно улыбнулся сидящей перед ним девушке. В ответ сеньорита Изабелла неожиданно порозовела и смущенно отвела глаза. Фаб мгновенно подметил настораживающий намёк, мелькнувший в её глазах, и тотчас сменил тон на спокойно-деловой: - Спасибо за информацию, сеньорита Изабелла. Думаю, на сегодня мы закончили, и вы можете идти...

Едва за немного смущенной девушкой закрылась дверь, губы мужчины изогнулись в довольной улыбке. Сейчас он ощущал себя очень хорошо. И это несомненно было связано с тем, что сказала сеньорита Галчини. А потом снова пришло предвкушение. Предвкушение долгожданной полноценной встречи с Агнесс О'Коай и дальнейших событий. Сейчас оно было на порядок ярче и сочнее. Фаб никогда бы не подумал, что это чувство может действительно быть столь... вкусным. Оно несомненно чем-то напоминало ожидание проголодавшегося человека. Ожидание вкушения аппетитного стейка. Когда ты фактически ощущаешь на языке вкус любимого блюда и все же понимаешь: его ещё нет и ты вот-вот утолишь свой голод любимой едой. Какое же говорящее и абсолютно верное название дали этому чувству люди!

Разговор с Агнесс О'Коай не разочаровал Фаба. Этой удивительной девушке снова нашлось чем его удивить. Подумать только! Она умудрилась отыскать в переписываемых проектах множество полезных для себя вещей! С каждым её словом тёплое чувство в душе человеческой половины и желание зверя потискать столь редкую умничку возрастали многократно. А ещё... ещё Фаб чувствовал иррациональное, безумно сильное желание видеть эту женщину рядом с собой. Работать с ней. Общаться на разные темы. Просто находиться вблизи. Она была интересна ему. Ведь каждый раз при их встрече он открывал для себя что-то новое. Впервые за всю свою жизнь Фаб ощущал столь сильную близость по духу с другим человеком. Никогда прежде мужчина не имел настоящих друзей в том смысле, какой вкладывают в это словосочетание люди или оборотни. Никто прежде не оказывался к его душе и внутренней личности столь близок. Странное, странное чувство единения! Когда в общем-то чужой человек в отдельные упоительные мгновения вдруг начинает восприниматься как часть тебя самого! Фабрицио и подумать не мог, насколько прекрасным может быть такое ощущение! И насколько на самом деле он был одинок раньше!

Передавая два контракта девушке, внутри Фаб ощущал легкое напряжение. Ему нравился блеск надежды в глазах Агнесс. Он предполагал, что новые бумаги она подпишет. Однако, несмотря на это, Фабрицио чувствовал странный дискомфорт, связанный с неизвестностью. А вдруг девушка откажется и в этот раз? Как быть тогда? С одной стороны он не имел права действовать в ущерб семейному делу, а с другой - желание быть рядом с Агнесс полностью перевешивало всякую логику. Мужчина впервые был готов закрыть глаза на логичность собственных поступков и возможные убытки... Был готов, ибо не мог потерять это новое восхитительное чувство. К счастью, поступаться интересами фирмы не пришлось - Агнесс подписала оба предоставленных договора.

Первый рабочий день Агнесс в качестве архитектора отчетливо врезался в память Фабу. Очевидно, девушка очень хотела подчеркнуть изменения в своей жизни. В первую очередь это отразилось на её платье, которое в сей день отличалось более строгим стилем от остальных нарядов. Тем не менее, оно неуловимо подчеркивало потрясающую женственность и грацию Агнесс. Однако сильней всего на Фабрицио произвело впечатление выражение лица девушки. Оно буквально светилось от радости и предвкушения. Об этом говорило буквально всё. И нежный румянец на её щёчках. И чуть сдерживаемая улыбка, готовая в любой миг мягко проявиться. И наполненный внутренним светом взгляд. Взгляд, которой притягивал. В котором хотелось раствориться.

А ещё... чувство, плескавшееся в глазах Агнесс, как по волшебству передалось Фабу. От него мир словно расцвёл новыми красками и стал на порядок лучше. Каждый встречный человек казался хорошим и намного ближе, чем раньше. Все текущие хлопоты будто отступили. Стали абсолютно несущественными и преодолимыми. Пришла незыблемая уверенность: всё просто замечательно и будет также хорошо в дальнейшем. В этот раз Фабрицио ничуть не сомневался в том, какое его посетило чувство. Радость. Да-да, это была она. Именно так её описывала в своё время матушка Фаба. Именно так, ощущал её оксорийский художник: солнечные блики в ослепительных брызгах свежей, хрустально чистой, прохладной воды. Великолепное, потрясающее, искристое чувство, когда ты наполнен чистым светом и готов дарить его другим!

Новый дар судьбы оставался с Фабрицио до конца дня. Особого дня, который несомненно открыл новую главу в жизни мужчины, несмотря на собственную внешнюю обыденность. Хотя, нет. Обыденным этот день всё же не был. Ведь именно здесь и сейчас рушились древние традиции: впервые женщина начинала работать в архитекторской среде. Фабрицио легко подмечал чувства и мысли коллег-архитекторов. У кого-то явно читался интерес. Кто-то проявлял толику недоверия. А некоторые всем своим естеством выражали неодобрение. Последние, в частности сеньор Мелоччи, отчего-то вызывали противоречивое к ним отношение. С одной стороны - лёгкую насмешку над их недалекостью и неодобрение, но направленное уже в их адрес. С другой - они усиливали радость Фаба: ведь их поведение однозначно оттолкнет Агнесс от этих людей.

Вводить Агнесс в круг новых обязанностей доставило Фабу особо приятное ощущение. Ему нравилось участвовать в становлении девушки как архитектора. Дарить Агнесс возможность раскрыть себя и проявить свои таланты. Быть её наставником. Опекать её. Но больше всего Фабрицио пришлось по душе работать над одним проектом вместе. Сообща искать решения возникающих проблем. Видеть элементы проекта со стороны напарницы и получать от неё новые, неожиданные решения. Обсуждать возникающие идеи. Спорить. Перекидываться друг с другом шутками. Быть соратниками в прямом и переносном смысле этого слова. Стремительно разраставшаяся близость душ и сознаний не просто привносила новые ноты в жизнь мужчины - она стремительно меняла последнюю. По прошествии некоторого времени подобных отношений Фабу уже было сложно представить, что когда-то он был этого лишен. Более того! Ему не хотелось вспоминать прошлое пресное бесцветное существование и не хотелось лишаться возникших взаимоотношений!

Мироощущение Фаба стремительно менялось. Не последнюю очередь в этих изменениях занимали добавляющиеся с каждым днём новые и новые чувства. Если в первые дни общей работы с девушкой всё оставалось на уже более-менее привычном эмоциональном уровне, то потом... потом чувства словно взбесились. Они приходили одно за другим. Яркие, насыщенные, ни на что не похожие. Разные и, порой, полностью противоположные по сути. Они ошеломляли. Переворачивали мир Фабрицио. Раскрашивали всё вокруг в множество оттенков и полутонов. Впервые жизнь Фаба обрела потрясающую рельефность, остро-пряный вкус, мелодичность и сверхосязаемость.

Иногда чувства сменялись одно на другое настолько быстро, что Фаб мог лишь с потрясением ощущать-наблюдать за сменой собственного восприятия, не предпринимая никаких действий. Подобное бездеятельное поведение во многом спасало Фаба от поступков под действием чувств. Ведь пойти на поводу очередной эмоции в неподходящих месте и времени значит испортить текущее дело или отношения с нужными людьми. Несмотря на указанный очевидный недостаток происходящего, Фабрицио не хотел препятствовать эмоциональной круговерти. Распробовав разные чувства, он не просто не желал от них отказываться, он не мог этого сделать. Ни физически, ни морально. Чувства, как самый сильный наркотик, воздействовали на психику мощно и неотвратимо. И так же как при наркотической зависимости, в отсутствии эмоций приходила своеобразная "ломка". В редкие минуты затишья, когда чувства вдруг отступали, Фабрицио начинал ощущать настойчивую всепоглощающую нужду испытать здесь и сейчас хоть что-нибудь и хоть как-нибудь. А когда чувства, наконец, приходили вновь, вместе с ними приходило облегчение: они вернулись!

Ещё больше всё поменялось в последние две недели. Недели, когда к Фабу пришло то, что он никогда и не думал испытать - безумно сильное сексуальное влечение к женщине.