Мать всех дорог

Пол осторожно защищается.

- Я бы не стал стоять и смотреть, я убежал бы, как Портер.

Марли фыркает и садится на спинку обеденного уголка.

- Пол, кого ты обманываешь? Если бы ты увидел, как метеорит приближается к Земле, ты бы спустил штаны и подрочил бы на него. - Марли изображает, как мастурбирует невидимым членом и говорит глубоким мужским голом - О, да, метеорит, подарок из неоткуда.

Марли морщит носик и распыляет свои руки к Полу, подобно оргазму на его лицо и говорит, - Метеорит!

- Что на это скажет папа, - ухмыляется Пол, вытирая невидимую сперму с лица.

- Осторожнее, - предупреждает Берни, явно не довольный, что его дети говорят, как будут мастурбировать на космические предметы.

Пол кладет руки на грудь.

- Я не буду совокупляться с космосом.

- Пол ты разговариваешь со мной на клингонском. (Клингон - раса войнов из кинофильма «Звездный путь»). Абсолютно уверен, что ты передернул бы затвор на метеорит. Ты практически описался в штаны, когда мы смотрели на метеоритный дождь. Помнишь, на батуте?

Я рассмеялся про себя, когда вспомнил ту ночь. У Пола и Марли был батут на ферме, настолько огромный, что был огражден для безопасности сеткой, чтобы уберечь детей от полета за пределы двора и сворачивания шеи. Мы провели много ночей на пружинистой поверхности, пялясь на звезды, находя созвездия и придумывая свои собственные.

Ничего подобного метеоритному дождю мы раньше не видели. Ночь была ясной, и было похоже на то, что дождь льется с неба, но вода никогда не коснется Земли. У каждого из нас было по литру апельсиновой шипучки с нашими именами, и Пол был смельчаком, дотерпев до последней минуты, чтобы сходить в туалет, практически описавшись в штаны. Он бросился прочь, держась за промежность, пока не добежал до туалета.

Не смотря на то, что Пол практически описался, будучи подростком, больше всего я запомнил, тот короткий момент, когда я остался наедине с Марли. Мы смеялись и катались по батуту в восхищении, приближаясь, прямо друг к другу. Моя рука упала на ее бедро, а ее пальцы коснулись моей груди. Ее глаза неистово исследовали меня, и в тот момент я понял, что нравлюсь ей. Она не смотрела на меня, как на брата… она видела меня, как что-то большее.

Марли коротко посмотрела на меня, я заметил проблески воспоминаний в ее глазах, отражающихся в моих. Должно быть, она вспомнила тот же момент, что и я.

- Тебе лучше? = спрашивает Берни, меняя тему ради безопасности Пола.

- Да. Спасибо, что ради меня сходили в магазин.

- Это значит, что больше никаких хот-догов? - спрашивает Пол и получает удар от отца, затыкающий ему рот.

Марли напрягается, но говорит:

- Нет, думаю, все будет хорошо. Не хочу нарушать традиции. Я просто буду пить побольше воды, и съедать только одну сосиску в день. Две для меня слишком много.

- Как жалко, - смеется Пол.

- Вот оно, - орет Берни.

Я наблюдаю за восторгом, от которого Берни и Пол практически гудят на своих местах, когда мы паркуем трейлер. Как только ключ покидает замок зажигания, Берни и Пол бросаются со всех ног вперед, оставляя нас в клубах их пыли. Для меня кратер метеорита – просто дырка в земле, но для Пола и Берни, это сияющий маяк их любви к космосу. Пол может отрицать свою любовь к космосу, но это очевидно, из-за его подрагивающей вверх и вниз ноге, как будто он собака, которую чешут по животу.

Мы заходим в туристический центр, где Пол и Берни проводят время, читая все предоставленные сведения, пока Марли делает снимки интересующих ее вещей на Полароид.

Засунув руки в карманы, я оглядываю пространство, но не нахожу интереса к чтению истории потому что, если честно, зачем все усложнять, когда Пол перескажет все нам, как только трейлер тронется с места? Я выбираю дождаться коротких заметок, так же известных, как заметки Пола.

Выходя наружу, я замечаю огромную дыру кратера, образовавшуюся на поверхности Земли. Пустыня окружает нас, не видно ни одного деревца, только клубящиеся столбы пыли. Живя в пригороде Нью-Йорка, привыкаешь к тому, что деревья закрывают обзор, но здесь, на Западе, можно увидеть ландшафт, растянувшийся на мили.

Марли выходит из образовательного отдела туристического центра и смотрит на кратер. Ее руки упираются в металлический поручень, который удерживает туристов, сбившихся с пути, конечно же. Она выглядит спокойной, даже грустной из-за того, как я предполагаю, что не может разделить это момент с мамой.

- Достаточно большой, да ведь? – спрашиваю, не зная, что еще сказать, но нуждаясь в разговоре с ней.

Она быстро на меня смотрит и вздыхает.

- Да, больше, чем я ожидала.

- Серьезно? Разве ты не слышала разглагольствования Пола о его размерах?

Она смеется.

- Я полагаю, что вы никогда не узнаете, как выглядит на самом деле дыра размером в пятьсот пятьдесят футов, пока не увидите ее собственными глазами. - Она поднимает камеру и делает снимок. Маленькая белая фотография выскакивает снизу, которую она хватает и начинает ей размахивать.

- Ты знаешь, что размахивание ни на что не влияет?

- Но это выглядит круто, - отвечает она с издевкой.

Тишина обрушивается на нас, когда я пытаюсь решить, что еще сказать ей. Я хочу сказать ей, что извиняюсь за боль, которую причинил ей. Я хочу узнать, из первоисточника, что у нее произошло за эти четыре года, а не слушать обрывочные рассказы Пола, я хочу узнать новую Марли, которая выглядит немного измотанной, но уже не деревенской девчонкой.

Вместо этого, я поднимаю единственную тему, которую она, вероятно, не желает обсуждать, но я такой сообразительный.

- Извини, если смутил тебя утром туалетной историей. Я просто пытался быть полезным. Если тебе станет от этого легче, то я видал и похуже.

Не беспокойтесь, я знаю, что идиотизм, исходящий из меня находится на взрывоопасном уровне, я достаточно осведомлен.

Она разворачивается на каблуках ко мне, с руками на бедрах и пламенем в глазах.

- Если мне станет от этого легче?

Она практически шипит на меня, всем телом превращаясь в ядовитую змею, готовую впиться в мою яремную вену своими ядовитыми клыками. Не очень удачное начало разговора.

- Ты действительно считаешь, что я собираюсь провести время на кратере, обсуждая мое дерьмо прошлой ночью? Да, что с тобой не так?

Я подумал о том, чтобы прикрыть шею, не желая получить неожиданный удар или задохнуться от ее подрагивающей ноги.

- Я просто пытаюсь быть милым, - защищаюсь я, натягивая улыбку на лицо для поддержания хорошего настроения.

- Смутив меня? - она закипает сквозь зубы.

Она злится. Я должен придерживаться кода «Особой Красной Точки». Желание защитить мои яйца становится огромным, когда мои руки опускаются южнее, сложившись в щиток.

- Я не хотел тебя смущать. Я просто пытался объяснить.

Оглядевшись вокруг и указывая на меня большим пальцем, как будто обращалась к толпе, она говорит:

- Ох, так ты пытаешься быть Мистером Хорошим Парнем? Опоздал на четыре года, Портер.

Теперь я злюсь. Она не имеет никакого представления, что та ночь значила для меня. Я сделал больно ей, но себе я сделал гораздо больнее.

- Так и будешь тыкать мне этим в лицо? – я хватаю ее за руку, когда она собирается сбежать от меня. Она смотрит поверх моего плеча в поисках своей семьи.

- Тыкать тебе в лицо? Экстренные новости, Портер, я не видела тебя четыре года. Как, черт возьми, я могла продолжать тыкать тебе этим в лицо, когда тебя не было поблизости? Отличный фокус с исчезновением, кстати, ты действительно поднял самооценку девушки до небес, - с насмешкой, она поднимает большой палец вверх.

Для меня, поднятый палец вверх ужаснее среднего, потому что, делая это с насмешкой, ты практически сообщаешь человеку, что он круглый идиот.

- Ты много чего не понимаешь, - отвечаю, как можно уклончивее. Сейчас не время и не место для этого разговора и я это знаю. - Все в прошлом, незачем ворошить это, особенно учитывая то, что мы собираемся провести вместе следующие несколько дней. Почему бы нам не попытаться насладиться обществом друг друга, вместо того, чтобы грызть друг другу глотки?

Невозможно прочитать мимику на лице Марли, когда она приближается ко мне.

- Даже не рассчитывай на это, Портер. Я превращу твою жизнь в ад на колесах.

- Правда? – я вижу вызов в ее глазах.

- О, да. Оглядывайся по сторонам, Смит, я приду за тобой и знаешь что? Расплата будет жестокой.

- Расплата за что? - спрашиваю я с едва скрываемой симпатией к огню, пылающему в ее глазах.

Она встает на цыпочки и шепчет мне на ухо.

- За то, что разорвал мое сердце напополам и оставил одну истекать кровью.

Ее дыхание щекочет мое ухо, пока я впитываю ее слова. Мое тело стремиться прижать ее к себе и извиниться за все мои проступки, из-за которых она переживает, но я не делаю этого. Лучше всего извиниться перед ней за то, что причинил ей боль, но гордый человек внутри меня выбирает другой путь, менее благосклонно принятый путь. Путь, на котором она немедленно отправит меня в хлипкую собачью конуру, куда хотела засунуть меня, как только я ступил в трейлер.

- Рада, что я вычистил за тобой дерьмо вместо того, чтобы заставить тебя это сделать? О, и разве ты ела кукурузу?

У нее отвисает челюсть, и ярость напрягает все ее тело.

- Ненавижу тебя!

- Чувства взаимны, детка, - я похлопываю ее по плечу и спускаюсь по лестнице на смотровую площадку кратера.

Каждый раз, вспоминая этот кратер, я буду ассоциировать его с глубокой ямой, которую я вырыл для себя из-за Марли. Только продержаться короткую недельку. Я смогу сделать это, убеждаю сам себя, зная очень хорошо, что каждый раз, когда я вижу ее, мое сопротивление слабеет.

- Ух ты, посмотри на это место. Теперь, когда я увидел его собственными глазами, я сомневаюсь, что убежал бы от метеорита, летящего прямо на меня, - говорит Пол, хлопая по моей спине. - Пятьдесят тысяч лет назад единственными свидетелями были мамонты, ленивцы, бизоны и верблюды. Если бы люди выжили, представляешь, какие истории бы передавались из поколения в поколение?

Марли встает позади Пола, щелчок камеры сообщает об ее прибытии.

- Может быть, ты спросишь у бизонов, рассказывали ли их пра-пра-прабабушки и прадедушки им истории. Уверена, они бы с радостью поделились с тобой.

- Если бы я смог поговорить с бизонами, то сделал бы это, - энтузиазм Пола вызывает тошноту, особенно после разговора с Марли.

Она направляется к концу смотровой площадки к своему отцу. Ее рука обнимает его талию, а голова лежит на плече. Ее отношения с отцом всегда были безупречными, а ее любовь к матери была очевидна каждый раз, когда они были вместе. Очень тяжело ничего не чувствовать к девушке, которая может любить так сильно, как Марли. Она умеет любить сильно, я знаю это не понаслышке.

- Портер, иди сюда, - орет Берни, подзывая меня рукой. – Мы хотим сделать семейное фото.

Я не спеша направился к ним. Они стоят на конце смотровой площадки, огромный кратер позади них. Я тянусь за Полароидом, чтобы сделать снимок, когда Берни просит молодую женщину, стоящую рядом, сделать снимок.

- Обними Марли, Портер, и прижми ближе к себе.

Я шагаю в сторону Марли, которая рычит, как антилопа Гну, на меня. Игнорируя клыки, которые появились из-под ее сочных губ, я обнимаю ее и притягиваю ближе. Она впивается в меня своими ногтями, но я игнорирую прокалывание своей кожи и улыбаюсь в камеру.