Черное в белом

Котелок над костром вскипел, над лагерем поплыл приятный запах каких-то трав. Дарен открыл глаза, Риарель тут же оказался рядом, поднес к губам раненного чашку с отваром, проверил повязку. Эльфы подтянулись ближе к костру, каждый хотел удостовериться, что с Дареном все будет хорошо. Мои пауки тоже подтянулись ближе, эльфы было насторожились, но темные расступились, являя взглядам подобие носилок из скованных паутиной веток. Снова уснувшего Дарена устроили на носилках, пауки подхватили поклажу, и мы тронулись в путь.

Эльфы шли по лесу, словно по мощенной дороге. Я спотыкалась о каждый корень, задевала каждую ветку. Пару раз чуть не скатилась в овраг, Риарель успел подхватить меня в последний момент каким-то заклятьем. В конце концов, эльфы не выдержали, освободили спину одного из пауков от поклажи и предложили мне продолжить путь верхом. С круглыми от удивления глазами светлые смотрели, как их королева легко устраивается на черной пушистой спине, младший темный, весьма гордый своей ношей, засеменил вперед. Лес продолжал выставлять на нашем пути коряги, прятать в листве узловатые корни, но верткий паучок с такой легкостью преодолевал все препятствия, что через некоторое время я расслабилась и совсем перестала обращать внимание на дорогу.

Лесные красоты наскучили мне уже через пару часов, пауки окружили меня плотным кольцом, недовольные эльфы в отместку взяли в кольцо пауков.

«Такое количество охранников. Прямо как будто снова на эшафот ведут», ― захихикала Тьма и утекла в бездну, прежде чем я придумала достойный ответ. Настроение испортилось, чтобы как-то отвлечься, я полезла в сумку и достала обгоревшую тетрадь в черной обложке. Подарок сидхе. Странный, как и он сам.

Шпион, который добывает с боем то, что можно украсть, входит в доверие и тут же исчезает, теряя все, чего достиг.

«Открылся мир для странников ищущих дом. И старый мир умер. Сидхен пуст, наши голоса больше не звучат на склонах Холмов. Те, кто жил подле нас, уже никогда не вспомнят наших лиц и имен. Мы позабыты, и мы исчезаем.

Их было двое. Она ступила на Холмы днем и назвала себя Светом, он пришел с наступлением ночи и назвал себя Тьмой. И не было в мире силы, способной удержать их».

Внизу страницы был накарябан какой-то рисунок.

«Это река», ― уверенно заявила Тьма, тыркая бесплотным щупальцем в две линии, уходящие вдаль.

― А может дорога?

«Река, а по ней плывет лодка. И вот по бокам это что? Лес?»

― Не похоже, скорее пресловутые Холмы или горы.

От следующих нескольких страниц остались только жалкие обрывки у самого корешка тетради. Еще через несколько страниц сменился не только язык, но и почерк, новый автор писал на языке дворфов, правда, все теми же эльфийскими рунами.

«Под горами дыхание разлома ощущается не так сильно, но скоро и здесь станет тяжело дышать. Мир больше не принадлежит нам, теперь мы всего лишь тени. Там, где мир разделен на Тьму и Свет, нет места волшебству».

«Так уж и нет, Лиор вон бегает, как ни в чем не бывало», ― проворчала Тьма.

― Один бегает.

«А Барес?» ― не унималась Тьма.

― От сидхе там только пушистые уши остались, а так темный он.

К вечеру мы добрались до поляны, где первый раз встретились с моими эльфами. Здесь ничего не изменилось, и в тоже время изменилось все. Пауки затерялись в высокой траве, деревья сплошь покрылись зелеными побегами, как бывает только весной, а никак не в середине лета.

Эльфы улыбались, устраивая лагерь, даже у вечно хмурого и настороженного Риареля по-мальчишески блестели глаза, он перебрасывался шутками с другими эльфами и даже погладил Шена по голове. Пес только и успел, что удивленно вздернуть уши, а эльф уже пошел дальше, помогать с костром. Дарен очнулся, его уложили у костра и напоили наваристым бульоном, выглядел он значительно лучше, еще бледный, но подозрительно бодрый, для того, кто еще утром чуть не отдал Бездне свою душу.

Я с подозрением принюхалась к протянутой мне миске, мало ли, что туда подмешал наш веселый повар, но кроличья похлебка пахла кроличьей похлебкой и ничем больше. После ужина, когда на небе уже начали загораться звезды, маг извлек из неизвестности несколько пыльных бутылок, эльфы принесли инструменты, над поляной поплыла тихая мелодия.

Вино разливалось по телу приятным теплом, я отошла к старой иве, эльфы едва ли заметили мой уход, музыка стала громче, взрывы смеха чаще, и вот уже над поляной послышалась первая песня. Глубокий и чистый голос упрекал возлюбленную, что она так холодна, а звезды так далеки. Очередная эльфийская баллада.

Мне нравилось наблюдать из темноты, как пляшет пламя на лицах эльфов, как искры костра поднимаются к черному ночному небу. Смех звенел над поляной, эльфы пили, белозубо улыбались, одна песня сменялась другой, казалось, даже ночь стала чуть светлее.

Наверное, я задремала, потому что не заметила, как подошел Риарель и уселся рядом. Он подлил мне в кружку вина из принесенной бутылки и улыбнулся:

― В наших краях даже летние ночи бывают холодны, их лучше проводить в теплой компании у костра.

― Мне и здесь неплохо, но за приглашение спасибо.

Эльф улыбнулся, вручил мне недопитую бутылку, снял куртку и накинул ее мне на плечи. От удивления я выронила бутылку.

― Так будет теплее, ― как ни в чем не бывало сказал маг и придвинулся ко мне поближе. Он поднял руку, и ветви ивы наклонились, укрывая нас от посторонних глаз.

― Сегодня очень странная ночь, ― начал эльф.

«Кто бы сомневался», ― влезла с комментарием Тьма.

― Стало легче дышать, все вдруг обрело такую четкость и ясность. Мне кажется, что еще никогда в жизни мне не было так хорошо и спокойно.

Эльф посмотрел вверх, ветви чуть раздвинулись, и стало видно ночное небо.

― Эльза, ты необыкновенная. В твоих глазах я вижу свет звезд, ― он взял мою руку и поднес к губам.

«Он бредит, пользуйся, пока можешь, вдруг к утру это пройдет», ― донеслось из клетки.

Эльф перевернул мою руку и поцеловал запястье, по спине побежали предательские мурашки, сердце застучало в груди с удвоенной скоростью. Риарель улыбнулся, и придвинулся еще ближе, его рука оказалась на моей талии, эльф потянулся к моим губам.

Ну нет, невменяемый эльф ― это не мой тип мужчин.

― Меня зовут Рин, ― выдохнула я ему в губы, приставила острый коготь к эльфийской шее и чуть надавила, пуская кровь. ― И я самая темная из всех темных в этом мире.

― Рин, ― маг тряхнул головой, из его глаз исчез нездоровый блеск, но рука с моей талии убираться не спешила. ― Ты прекрасна, Рин.

Он, наконец, отстранился, провел по лицу рукой, будто снимая паутину, еще раз посмотрел на звездное небо.

― Наваждение, ― маг посмотрел на меня, в этот раз глаза его были ясными, ― такое сладкое наваждение, что противиться ему нет сил, сам воздух пьянит, как самое крепкое вино, будоражит кровь, заставляет забывать обо всем. Что-то не так с этой ночью, со всеми нами.

Он, не обращая внимания на когти, снова поднес к губам мою руку, поцеловал запястье, на секунду задержался взглядом на моих губах, поднялся и пошел к костру.

Я уже ушла в свою палатку, когда музыка стала чуть громче, и маг запел. Его голос наполнял все вокруг, вел за собой, заставляя каждую частичку души трепетать. Так могут петь только истинные эльфы, внутри которых горит Свет.

«Какого мужика упустила: и грелка, и ночник в одном лице. Вон как сияет, где только силы глотнуть успел», ― сокрушалась Тьма, пока я устраивалась спать.

― Вспышка Света. Меня выбила из портала, и эльфам в голову ударила.

Выпитое вино приятно шумело в голове, я поплотнее закуталась в куртку Риареля, накрылась сверху одеялом и уснула. Под песни эльфов спалось необычно хорошо. Перед рассветом в палатку влез Шен, ткнулся носом мне в плечо и оглушительно чихнул, за что тут же отхватил по ушам и был изгнан из палатки.

Утром удивительно бодрые и улыбчивые эльфы принесли мне завтрак прямо в палатку, к миске с кашей прилагался Дарен с букетом цветов и здоровым румянцем на щеках. Пока я ела, эльф сидел и бросал задумчивые взгляды то на Риареля, то на его куртку на моих плечах, но благоразумно молчал.

Маг старательно делал вид, что меня не существует, только после того как эльфы навьючили последнего паука и начали один за другим исчезать в зарослях, Риарель подошел ко мне, я молча протянула ему куртку и последовала за остальным отрядом.

«Не нравится мне это», ― сказала Тьма, когда мы миновали болото и выехали на просеку у дороги. Вместо старых пней и пожухлой травы здесь тянулись вверх молодые деревца с серебристой, словно подернутой инеем листвой. Эльфы прибавили шагу, они то и дело бросали на меня восхищенные взгляды. Пауки замедлили ход, лесок им не нравился, они ступали с удвоенной осторожностью, у самого края дороги темные остановились, не заметившие ничего эльфы продолжили идти вперед, только Риарель, сделав несколько шагов, остановился, поджидая нас.

Полдень уже давно миновал, когда на горизонте показался эльфийский дворец.

«Стража», ― предупредила Тьма.

Они возникли из ниоткуда, несколько десятков светловолосых воинов, с луками наизготовку. Отряд оказался в кольце, Риарель выбросил вверх руку, накрывая нас щитом.

― Именем дочери Света приказываю вам бросить оружие и назвать себя, ― вперед шагнул незнакомый стражник.

― Риарель Эллере, ― крикнул маг, ― сопровождаю ее королевское величество Эльзу в поездке.

Казалось, стража только этого и ждала. Купол треснул и исчез, Тренькнула тетива, раненный паук испуганно заверещал, следующая стрела вонзилась в руку мага, темные попытались бросится на обидчиков, но нападавшие двигались словно тени, я едва успевала следить за ними, что уж говорить о младших темных. Меньше чем за минуту от моих пауков ничего не осталось. Сталь коснулась моего горла, заставляя замереть на месте, Риарель, связанный по рукам и ногам, без сознания лежал на земле, остальной отряд был взят в кольцо.

― Бросайте оружие, или она умрет, ― раздалось над ухом.

Первым бросил лук Дарен. Из-под деревьев на дорогу шагнул эльф в одежде мага, сережки в его ухе чуть слышно звякнули. Он наклонился над Риарелем, провел рукой над его головой и улыбнулся:

― Ты не запятнан. Дочь Света исцелит тебя.

Все с той же улыбкой он подошел к хмурым эльфам:

― Свет сияет и в ваших душах, вы предстанете перед ней и очиститесь.

«Может, убьем его и дело с концом?» ― предложила Тьма.

Маг обошел замерших эльфов и подошел ко мне. В его глазах плясали искры безумия, а в груди разгоралось белое пламя.

― Ты тоже предстанешь перед несущей Свет, она изгонит Тьму и освободит тебя.

Маг отошел на несколько шагов, махнул рукой, и перед нами закрутилась воронка портала.

«Если ты собираешься хоть что-то делать, то лучше это делать сейчас», ― забеспокоилась Тьма.

― Думаешь, стоит демонстрировать свои крылья на глазах у всего дворца? Кроме того, я просто жажду познакомиться с дочерью Света.

Бесчувственного Риареля внесли в портал первым, за ним под конвоем двинулись остальные эльфы. Маг взмахнул рукой, корректируя вектор перемещения, меня толкнули в портал.

«Что ж могло быть и хуже», ― прокомментировала Тьма, осматривая небольшую темную камеру. Три шага в длину, три в ширину, в одном углу набитый соломой матрас, в другом ― ведро с крышкой.