Тайная беременность. Девочка Громова

Глава 33

Открываю рот, чтобы наконец-то высказаться. Но мужчина, словно имея глаза на затылке, стоя ко мне спиной, грубо обрубает все мои попытки объясниться:

– Заткнись.

Очень жёстко и неприятно. Я понимаю, что он злится, но… Мог бы выслушать мои извинения. Хотя я считаю, что ни в чём не виновата. Это он сразу лезет драться.

Ударил своего друга, увидев нас со стороны. А он мне помогал! От толпы закрывал!

Но я ж ничего сказать толком не успела!

Застыла, когда Громов встал со своего места, ринулся к нам. Видимо, со стороны это выглядело так, словно мы обжимались… Может быть. Но я и пикнуть не смогла, когда он подлетел к нам, опустил ладонь на плечо Дамира и дал тому в челюсть со словами:

– Я же сказал к ней не подходить!

Вот так наше приключение в бассейне закончилось…

Громов, увидев мои порванные трусы, выдернул у какой-то мимо проходящей девушки полотенце, кинул мне. А потом грозно сказал идти одеваться.

А мне что? Молча убежала, оделась и пошла в машину, как на плаху. Только хотела заговорить – сразу же была осажена. И каждый раз, когда начинала эту тему – шла нахрен.

Решила поговорить с ним дома.

И вот на пороге его двухэтажной квартиры решаюсь.

– Не заткнусь, – дерзко выпаливаю. Что это за доминантские замашки? Я с узурпатором живу или с опекуном?

Отправляю свою сумку на вешалку. Иду за живой скалой, обгоняю и перегораживаю путь.

И зря.

Пятерня мужчины не сильно, но грубо обхватывает шею. Я сглатываю, боясь шевельнуться. В порыве, сделав один шаг, он быстро приструнил меня.

Но он же не задушит меня?

По беснующимся глазам вижу, что может…

– Яр-ра, – рычит, – я рад, что у тебя отсутствует инстинкт самосохранения. Но советую тебе не вылезать из комнаты несколько дней. А если и вылезешь, то с одной целью – сделать мне минет.

От его слов глаза округляются.

Что он сказал?

Мне показалось, или…

– А я-то что? Это ты виноват, – нахожу в голове только эти слова.

– Я? – смыкает пальцы ещё сильнее. – Я чётко сказал: не заигрывать с моими друзьями. Я только что из-за тебя другу в бубен дал.

– Вот именно! Ты! Надо сначала разбираться! А ты врубил папочку-опекуна! Я девочка взрослая, с кем хочу, с тем и зажимаюсь у стенки!

Он неожиданно наклоняется. Сильно, выталкивая недостающий кислород. Обжигает горячим дыханием мои губы. И приоткрывает свои, чеканя каждое слово:

– Что. Ты. Сказала?

– Говорю, – решительно выпаливаю, – сам накинулся, не разобравшись! Он мне помогал, а ты его… ударил. И почему я теперь виновата?

Атмосфера в комнате с каждым моим словом накаляется сильнее. Напряжение растёт.

Я помню похожую сцену. Похожий диалог. И всё кончилось тем, что я кончала в его руках, содрогаясь в оргазме. А потом сидела под холодной водой, дрожа уже от холода.

Но не сейчас…

Под горячими пальцами плавится кожа.

От дыхания на коже появляются мурашки. Как и внизу живота. От страха, от волнения, от жара его тела.

Поднимаю ладонь. Но не успеваю вцепиться пальцами в его запястье.

Шумный выдох прямо в мои губы настораживает.

Как и тихое, но безумно пугающее рычание, после которого чувствую на губах привкус никотина.

Громов, словно не сдержавшись и собираясь выплеснуть всю злость на мне, вгрызается в мои губы. И делает это так неистово, больно… Будоражит. Очень.

Желание, возникающее между ног, не даёт сделать и шага назад. Отчего-то на эмоциях, испытав дикое волнение, целую его в ответ. Просто бесит он меня! Постоянно виновата я! После того вечера, на который притащил меня он! И сейчас, когда я всего лишь… хотела подействовать ему на нервы, отомстив и испортив отдых.

Испортила…

Но какой ценой…

Кто же знал, что он из-за меня друга ударит…

А теперь целует так, что мне не хватает кислорода. Не даёт опомниться. Не даёт отстраниться.

Обхватив меня за тельце, прижимает к себе и буквально насилует рот, выплёскивая на меня всю злобу.

Безмерную. Жёсткую. Наказывающую.

И не понимаю почему, но мне жутко нравится, я отвечаю…

То ли я мазохистка, постанывающая от этой грубости, то ли… больная. Раз не могу остановиться.

И он.

Ладонью скользит под теннисную юбку. Пальцами сжимает ягодицу, да так больно, что эта самая боль приводит меня в чувство.

Отрываюсь от него первая. Полыхающие глаза выжигают во мне дыру. Но не мигает. Застыв, продолжает смотреть на меня. Недоумевать. И злиться.

– Пошла в свою комнату, – проговаривает тихо и очень опасно, что по спине бегут мурашки от его голоса.

Делаю шаг назад, переставая чувствовать пальцы на своей ягодице.

И, развернувшись, бегу в свою комнату. Залетаю в неё, кидаю все вещи и залетаю в горячий душ. Тело колотит. От холода, наверное.

Я согреваюсь. Пытаюсь. Стучу зубами, ощущаю его дыхание на своём теле. И пальцы на ягодице.

Но в комнате его нет.

Даже озираюсь по сторонам, как параноик, проверяя.

И начинаю сомневаться, что колотит меня от холода…

Выхожу из душа, сушу волосы. Пытаюсь заняться хоть чем-то, чтобы не думать о своём опекуне.

Мы опять это сделали. Нарушили правила. Перешагнули через границу дозволенного. Этого нельзя больше повторить.

Он хочет меня, и я прекрасно это знаю.

Мужиков отгоняет по одной причине. По смущающей меня причине, из-за которой краснею до кончиков ушей. Я девственница, и он всего лишь хочет стать первым…

Не знаю! Может быть!

Я дико запуталась!

Понимаю, что это неправильно!

А сама касаюсь ладонью чувствительной от одной мысли о нём груди. Слегка сжимаю через атласный халат. Облизываю пересохшие губы. И, сидя на большой кровати, развязываю пояс, дотрагиваясь до гладкой кожи между ног.

Поцелуй до сих пор в голове.

Ощущения отражаются на теле.

И в мыслях я строю продолжение…

Дура…

Отдёргиваю пылающие пальцы.

– Дикость какая-то, – говорю вслух и мотаю головой.

Проклятое наваждение!

Подрываюсь с кровати, завязываю пояс на талии. И решительно выхожу из комнаты. В горле сухо от недостатка воды.

Знаю, что лучше посидеть в комнате. Лучше… Безопаснее…

Но я иду на кухню, выпиваю целый стакан воды. Возвращаюсь обратно в спальню, пробегая мимо адской обители Громова. Но что-то тянет меня остановиться. Поворачиваюсь лицом к двери. Тянусь к ручке. Но не решаюсь повернуть её и войти.

«Но советую тебе не вылезать из комнаты несколько дней. А если и вылезешь, то с одной целью – сделать мне минет».

Эти слова чётко барабанят в голове.

И, испугавшись, делаю шаг назад, врезаясь в горячее тело. Обнажённое, вкусно пахнущее и…

Принадлежащее ЕМУ.

Чувствую каждой клеточкой, как он наклоняется. Обдаёт обжигающим дыхание ухо. И тихо, по-хищному, выдыхает:

– Я припоминаю только одну причину, по которой советовал тебе выходить из комнаты.