Тайная беременность. Девочка Громова

Глава 51

– Я собиралась, – шмыгаю носом. Подступающая истерика всё ближе. Легко сказать – сделай аборт! А ты решись! Попробуй! – Не смогла.

– Да что там тяжёлого? – вздыхает подруга. – Аборты сейчас делают безопасно. Если срок ранний, таблетку дают.

Опять таблетки.

Как же задрало!

– Страшно мне, понимаешь? – выдавливаю из себя.

– Всем страшно, – кивает. – Но ты подумай. Тебе двадцатка стукнет. Родишь в двадцать один, грубо говоря! И всё, что ты будешь видеть – это пелёнки, распашонки и детское говно. Ещё их рвота и вечные крики.

Меня это не пугает.

Нет, конечно, пугает, но…

Дело в другом.

Даже если у меня будет работа – мой клуб… я буду одна. Воспитывать и содержать малыша одна. И боюсь, я не справлюсь. Вообще.

У меня перед глазами всегда стояла идеальная семья. Почти. Пропустим лишние изъяны в виде споров родителей, мамы, что терпела каждую выходку папы…

Я росла в полной семье. Получала любовь обоих родителей. И неважно, что от отца её было меньше. Но по-другому я не могу.

Мысли все всмятку, думать ни о чём не могу.

Рассчитывала, что Инга мне поможет, но запутала ещё сильнее.

– А так… Сделаешь сейчас всё. Громов тебе только «спасибо» скажет. Так же трахаться будешь, жить с ним.

Спать… Жить…

Не хочу. Ничего уже не хочу.

Просто хочется перекинуть сумку через плечо и куда-нибудь рвануть. Но не могу. Мне нужны эти клубы. Нужен этот бизнес.

– А там, может, пара лет пройдёт, и он захочет детей.

Она говорит так, будто мы встречаемся.

Но это не так.

Я для него лишь… копия мамы. Которую он может брать и крутить как угодно.

Я знаю, что они были знакомы давно. Ещё до моего рождения.

Его имя часто звучало в нашем доме – но как коллеги, партнёра.

И как ни странно, я его ни разу не видела. Не получалось. У меня были другие интересы. И если он приезжал к нам домой, я либо гуляла, либо сидела в своей комнате.

Единственный, о ком мне рассказывала мама, так это её друг. Каждый раз, когда она упоминала о нём, всегда светилась от счастья. Тогда она не говорила ни имени, ничего. Но часто сравнивала его с ужасающим явлением – с грозой.

Как-то раз я спросила, была ли мама влюблена в «Грозу». И она ответила «да». Но обстоятельства были выше неё. И она рада, что сошлась с папой, и у них появилась я.

И почему-то сейчас мне кажется, что тогда она говорила именно о Громове. Гром, гроза… Часто сопровождают друг друга. Она так шифровалась или что?

Как же мне не хочется думать, что они были влюблены друг в друга…

Так нельзя.

Я пытаюсь успокоить себя тем, что это лишь моя фантазия. Мои догадки.

Но его взгляд… Не могу. Он о многом говорил.

Падаю головой на сложенные на столе руки.

– Ты его не знаешь, Инга. Никакой «пары лет» не будет. Он наиграется и выкинет меня. С разбитым сердцем.

Оно и так болит. Всё внутри в терзаниях и муках сдыхает с каждой секундой.

– Через месяц, два… Детей он не захочет.

– Почему?

Не знаю! В том-то и дело! Мы столько живём вместе, но… я не спрашивала. Не пыталась узнать. Не думала, что это случится со мной. А теперь… мучаюсь от неизвестности.

– Блин, Яр. Если не хочешь ребёнка – не порти себе жизнь. Потом будешь ненавидеть его, постоянно срываться.

Этого я боюсь ещё сильнее.

Что, как только Громов бросит меня, я разозлюсь. Рожу. А потом буду вымещать всю злость на ребёнке и проклинать его за то, что он просто есть.

– Ладно, – тихо соплю и встаю.

Мне немного стало легче.

Совсем чуть-чуть.

Жутко хочется напиться. Пойти домой. Показать ему, что мне плохо. Чтобы сам всё понял. Что мне поддержка нужна, а не нападки…

Но не буду.

Хватаю сумку, телефон и заказываю такси.

– Домой поеду. Завтра на работу. Мне, как управляющей, опаздывать нельзя.

– Давай, – Инга кивает, сочувствующе хлопает меня по ноге. – Звони, если что.

Я возвращаюсь домой через два часа после психа Эмина. И боюсь заходить в квартиру. Я знаю, как он справляется со своим гневом. Он трахается. И если я уехала, значит, он делает это с кем-то другим.

Хреново.

Опять сосёт под ложечкой. А сердце словно обматывают цепями, дёргают, и те впиваются в клапаны. Давят, причиняя жуткую боль.

А если он там это делает? За дверью?

Решаюсь, захожу в квартиру.

И честно, прихожу в полнейший шок, когда вижу, что случилось с нашим просторным и огромным залом. Все стулья перевернуты, книжный стеллаж стоит без книг, нескольких полок с пробитой боковиной. А самое ужасное… это бар.

Его нет.

Нет, он есть, но…

Миллионы осколков валяются на полу. Здесь столько «розочек» из бутылок… Можно сложить их, и получится нечто красивое.

Но в живых осталась максимум пара бутылок.

Ничего не понимаю.

Нас ограбили?

Не разуваясь, прохожу вглубь квартиры. Мало ли, вдруг осколки долетели досюда?

Посматриваю на лестницу, нахожу белую рубашку, принадлежащую Громову. Нет, не ограбили…

Вернулся, взбесился, всё разрушил. И зачем?.. Даже бар свой не пощадил. В мясо просто. Мне даже становится его жалко, хотя алкоголь я воспринимать перестала.

М-да… и что у него случилось?