Тайная беременность. Девочка Громова

Глава 61

– Мне не нужен никакой врач, – нахмурившись, запускаю в рот сухой блинчик. У меня и так настроение плохое было, а теперь вообще пропало, не оставляя и следа. – Я сегодня отлежусь и встану завтра на ноги. Это стандартное ОРВИ.

– Тогда я напичкаю тебя таблетками. Всеми, какими найду. У тебя есть аллергия на что-нибудь?

– На всё!

– Отлично, тогда врач точно необходим. Поздно, Яра. Я уже позвал знакомого врача.

И что мне теперь делать? Громов непреклонен в том, что задумал. Да и исход один и тот же – меня напичкают таблетками, не зная о моём положении. А я тысячу раз в инструкции читала, что для беременных, кормящих и ещё много кого некоторые лекарства нельзя. Можно сделать хуже.

Настою на своём – Эмин напичкает. Ради моего здоровья же.

А если нет… Знакомый врач, выписавший мне лекарства, всё равно узнает, что я беременна. Придётся сказать, когда он будет писать рецепт.

Навредить малышу я всё же не хочу.

Вот что ему не сидится?

Малиновый чай – лучшее, что придумало человечество. Ну, и соль с содой для горла. Собственно, всё это я уже делаю.

– Поешь – и в постель. Он приедет минут через двадцать.

Жесть…

За эти двадцать минут я пытаюсь смыться из дома два раза. И все оба раза меня ловят на выходе и возвращают обратно в комнату. Вот и сейчас. Не успеваю перешагнуть за порог, как цепкие лапы капканом захлопываются на моей талии.

Мужчина притягивает меня к себе, вжимая в рельефный торс. Оделся бы! Для приличия!

– Я понял, – на полном серьёзе чеканит. Я вся напрягаюсь, боюсь дышать и шевелиться. Он же не может почувствовать ребёнка на ментальном уровне, да? Я больше никак не могла проколоться! Хоть и понимаю это – всё равно вся сжимаюсь. – Ты врачей боишься?

Насмешливый голос позволяет дышать.

Не узнал!

– Боюсь, – сдавленно отвечаю.

– Боязнь белых халатов?

– Угум.

– Отлично. Он приедет без халата. Успокаивайся.

– Нет! – опять пытаюсь вырваться. – Не люблю я врачей.

Машу ногами, руками, но мужчина всё равно держит крепко.

Чёрт, так нельзя.

Могу навредить ребёнку.

Успокаиваюсь, тяжело дышу.

Внезапно по всему телу бегут мурашки, а я ощущаю губы Эмина на своём ушке. Он неожиданно целует, и я застываю, прирастая ногами к полу.

Что он только что сделал?..

– Ну, хорошо. Так и быть, я останусь с тобой в комнате, чтобы ты не заплакала.

Подшучивает надо мной, проклятый боров. А я двинуться не могу.

Что с ним такое?

То цветы, то браслет. То вчерашний поцелуй, что не выходит у меня из головы. А теперь ещё этот.

– Ты заболел? – глухие слова вылетают неосознанно. – Хорошее у тебя настроение.

– Хорошее.

И всё. Это всё, что он успевает сказать до того, как на весь дом разлетается трель звонка. Я тут же выкручиваюсь и, не дожидаясь пришедшего врача, бегу к себе в комнату. Залезаю под одеяло, как маленькая девочка. И делаю вид, что сплю.

Не знаю зачем.

И это не спасает.

– Глянь там, что с ней, – дверь открывается, и я слышу недовольный голос Громова. – Пока кофе сделаю. Или ты хочешь коньяк?

– Давай кофе. У меня уже печень от твоего коньяка болит, – добродушный голос легче ситуацию не делает.

Хлопок, и по комнате раздаются шаги.

– Ну, где наша маленькая пациентка?

Маленькая?

Сильнее укрываюсь с головой. Молчу. Понимаю, что это – по-детски.

Но в эти моменты судорожно думаю, что сказать мужчине.

Мне нельзя абы какие таблетки.

Но и про беременность сказать ему не могу.

Судя по всему, они с Громовым – друзья.

– Я дам тебе конфетку, как только закончу осмотр.

Какая, к чёрту, конфета?

– Не нужен мне врач, – бубню и отодвигаюсь от той стороны кровати, на которую садится врач.

Раз – и за одеяло тянет. Два – и нет на мне уже спасения.

– Ни хрена себе тут девочка, – грубо произносит нежеланный гость.

Угрюмо сажусь на кровати, смотрю на него волком и забираю одеяло, накрывая ноги. Пальцы на ногах мёрзнут.

Перевожу всё внимание на мужчину лет сорока. И правда, не в халате. В обычной одежде, с какой-то сумкой в руках. Смотрит удивлённо, поправляет очки.

– А что, на мальчика похожа?

– Нет. Но когда Громов сказал, что у него девочка заболела, я представил тебя лет этак на пятнадцать младше, – усмехнувшись, тянется к сумке, достаёт пару знакомых для больных вещиц.

Девочка? Он назвал меня девочкой?

Миленько.

– Вы его тоже потом проверьте. Он от меня заразился.

– Да? – брови вверх летят. – Хорошо. Гляну. Жалобы какие?

– У меня жалоб нет. Всё отлично.

– Горло, нос не болят?

– Ничего не болит.

– Температура?

– Нормальная.

– На контакт идти не хочешь, да? – сам это уже понимает. Скрестив руки на груди, киваю. – Ладно. Через пару дней увидимся, когда голова плавиться будет.

Встаёт с кровати, всё обратно складывает в свою сумку.

А я не понимаю, откуда он взял это «плавится голова». Каждый раз, когда я болею, а это случается редко, на меня нападает это ощущение. Голова словно кипит под температурой и растекается, как металл по форме в горячей кузнице.

А он откуда знает?

– Ладно, – вспомнив все ощущения своей болезни, всё же решаюсь пойти на контакт. Нельзя играться теперь. Вдруг что-то серьёзное? Из-за высокой температуры может случиться выкидыш? Мне этого не хочется. – Давайте, что у вас там?

Победно улыбнувшись, врач возвращается ко мне. Достаёт из сумки фонендоскоп.

– Поднимай майку.

Делаю, как он говорит. И плевать, что лифчика там нет. Вообще теперь плевать на всё. Апатия какая-то. Или температура.

– Откуда вы узнали про голову?

Мужчина пожимает плечами.

– Эмин сказал.

Хм… А он откуда знает? Не припоминаю, чтобы я делилась этим с ним. И когда я болела, точно не видела его рядом с собой. Обычно в такие моменты у меня начинается бред. Мама как-то даже испугалась. Благо со мной такое было всего раза три в жизни.

И очень странно, что Громов об этом знает.

– Что там? Не умру же?

– Не-а.

– Ну вот и всё. Пить ничего не буду. Я домашними средствами лечусь.

– Это хорошо, – кивает, убирая фонендоскоп. – Но кое-что придётся принять.

– Анализы сдавать не надо?

– Нет, выглядишь живчиком. А судя по тому, что рассказал Эмин, у тебя всего лишь простуда.

В этот раз достаёт бланк рецепта, ручку.

– Аллергия на препараты есть? – водит ручкой по бланку.

– Есть, – киваю.

И мысленно пытаюсь придумать, что сказать.

– На что?

– Много на что, – откровенно вру. – Помню, врач посоветовал маме давать мне то, что безопасно для беременных. Пока, как видите, жива.

Смотрит на меня, как на глупую.

Да плевать.

– Ага, понял.

Что-то чиркает на листочке.

– Дозы написал умеренные. В таком случае лучше сделать акцент на проверенных народных средствах. Судя по тебе, сама знаешь какие, да?

Я уже расслабляюсь. Анализы не грозят, а таблетки… Наплела какую-то чушь. Не знаю, поверил он или нет.

Или проще было согласиться с ним, кивать болванчиком, а потом смывать таблетки в унитаз? Ну уж нет! Громов любитель всё проверять.

Доктор ещё задаёт некоторые вопросы, завершает осмотр. Собирается уходить.

А моё хорошее настроение и успокоившиеся нервы позволяют сказать мне следующее:

– А конфета?

Он аж разворачивается.

– Точно.

И опять лезет в волшебную сумку.

– Тебе с коньяком или с орешком?

Прищурившись, выдаю:

– Вы странный доктор. Но давайте с орешком.

Получив свою конфету, прощаюсь с мужчиной. Накрываюсь одеялом до подбородка, поджимаю под себя холодные ноги, вся сжимаюсь и прикрываю глаза.

Всё. Финита ля комедия.

Покушали, и спать пора. Особенно когда требует организм, и теперь нужно спать за двоих. И плевать, что я хотела переделать множество дел.

Умиротворенная, всё же потихоньку проваливаюсь в темноту. А в голове эхом звучит одно сладкое слово.

Девочка…

Громову явно нужно измерить температуру, а то, кажется, его лихорадит прямо так же, как и меня.